8.

КТО

ПОДЖЕГ

РИМ

?

Авт. Дм. Сирый

[Ист. справка. Причины пожара (да и был ли он?) точно не установлены.

Одна версия состоит в том, что первыми загорелись бесчисленные лавчонки, которые в большинстве принадлежали выходцам с Востока, и временные жилища, где они ютились. Ярость толпы обратилась прежде всего против христиан, свирепые преследования которых стали по приказу Нерона в угоду народу осуществляться правительством (что, безусловно, уже средневековая правка истории, поскольку римляне в ту пору едва ли видели какое-либо различие между иудейскими сектами, будь то фарисеи, саддукеи или последователи Христа).

Другая распространенная версия состоит в том, что город был подожжен по приказу сумасбродного Нерона. Здесь называются две мотивировки. Согласно первой, Нерон стремился пережить небывало острое художественное наслаждение, глядя как обращается в гигантский костер миллионный город. Согласно второй, план его состоял в том, чтобы дать пламени уничтожить памятники, в которых жил многовековый древний Рим, дабы, навсегда покончив с прошлым, построить на его месте новый город, соответствовавший новой эпохе.—В.С.]

–

Ныне имя драматурга Дмитрия Сирого почти забыто, хотя в свое время он был автором двух десятков пьес, написанных, как это называется, «на злобу дня» (шедших в основном в провинции), прославляющих колхозное строительство, борьбу с Церковью, борьбу чекистов с «врагами народа», славную пионерию и комсомол, а накануне войны – непобедимость Красной Армии. В результате прожил вполне благополучную жизнь, никогда не подвергался критике, заработал немало денег, разве только почему-то спивался понемногу, от чего в конце концов и помер. Но одна его комедия, дошедшая до нас лишь в списках, свидетельствует о том, что умел он мыслить порою отнюдь не ординарно, отчего, полагаю, комедия эта никогда поставлена и не была. Да уверен, он ее никому и не показывал.

О ней мы и поговорим.

Сюжет таков.

Однажды император Нерон, вместе со своим секретарем Полибием инкогнито (как он любил) прогуливался по Риму и рассуждал о том, сколь прекрасен этот величественный город на семи холмах; а ведь мог бы быть еще краше, если бы не эти жалкие лавчонки, расположившиеся даже тут, на главной площади, так портящие вид. Вот взять бы их – и… Однако ж – никак! Ибо – чья-то собственность, а она по римским законам неприкосновенна. Так, видно, и будут из века в век уродовать эту красоту!

Полибий лишь кивает и что-то записывает. Лишь дослушав монолог императора, говорит: «Я все понял, принципс».

И, понятно, уже к вечеру все лавчонки на площади сгорают дотла. Видно (как говорит Нерон) «помог сам Юпитер, не терпящий убожества».

Увы, надо, однако, провести расследование – ведь не Юпитер же самолично подносил факел; он же, император, обязан стоять на страже порядка. А сделали это скорее всего какие-нибудь бродяги, выходцы с Востока; возможно те из них, самые нелепые, что вопреки здравому смыслу веруют в какого-то своего распятого божка («что, согласись, Полибий, беспредельно глупо, ибо – какой же бог даст себя вот так вот за здорово живешь распять»).

Ну, расследование – так расследование. И вскоре несколько поклонников распятого бога, облитые оливковым маслом, полыхают, вися на городских фонарях, чтоб другим неповадно было.

* * *

А тут некоему строительному подрядчику не нравится расположение вон того склада: ведь на этом месте можно было бы построить… О, чего только здесь нельзя было бы построить!..

Надо ли говорить, что тем же вечером склад возгорается?

А кто виноват? Да вон, их уже облили маслом и волокут к фонарям! А народ-то, римский народ как радуется!..

* * *

Некий сенатор презирает и ненавидит своего соседа. Ведь происхождение у того – тьфу, а вон какую виллу себе отгрохал! Повыше, чем у иных потомков самого Юлия!..

Разумеется, вилла соседа уже на другой день полыхает огнем.

* * *

И горят, горят римские лавки, дома, виллы, усадьбы. И горят, горят, к радости толпы, христиане на фонарях.

Нерон уже и сам обеспокоен: жизнь в Вечном Городе вдруг стала такой небезопасной!

Впрочем, обеспокоен не он один. Никто теперь не ощущает себя в безопасности. По городу прокатывается шепоток: ни при Юлии, ни при Августе, ни даже при Калигуле подобного все же не было! Может, неправильного императора за какие-то прегрешения послал нам Юпитер?

Взять того же Гальбу²⁰! Хоть и старик – но такого безобразия он бы уж как-нибудь не допустил!

* * *

Полыхает весь Рим. Легионы Гальбы уже вступили в город.

Нерон, сидя на своей вилле, уже знает, какая участь в ближайшее время ожидает его.

Напоследок он любуется зрелищем невиданного пожара, затем берет меч, подносит его к горлу и произносит свои всемирно известные слова: «Какой артист умирает!»

* * *

Надо ли разъяснять смысл этой комедии (так обозначил ее автор)?

Так же, как – надо ли объяснять, почему она не была и не могла быть поставлена в тогдашнем СССР?

Полагаю, автор никому ее и не показывал.

Возможно, иные могут здесь уловить некоторую отдаленную связь со знаменитой комедией Макса Фриша «Бидерман и поджигатели», но тут прошу учесть, что Фриш написал свою комедию много позже Дм. Сирого, ну а попасть к нему сия рукопись, существующая в единственном экземпляре, уж никак не могла. Видно, сама Клио порой нашептывает авторам свои сюжеты.

9.

СПАСТИ

ЖАННУ

!

Авт. Феликс Денни

Автор (о котором ничего не могу сказать) в своей довольно остроумной повести переносит нас в средневековую Францию времен Столетней войны, в тот момент, когда Жанне д’Арк, попавшей в плен в бургундском Руане, уже вынесен инквизицией смертный приговор и она томится в тюрьме в ожидании казни.

Спасти Орлеанскую Деву! Такая мысль одновременно приходит в голову многим.

Ф. Денни строит свою повесть из нескольких небольших глав, в каждой из которых этот благой порыв, едва возникнув у каждого из персонажей, тут же разбивается о доводы разума.

* * *

В первой главе некий барон де Круа, воевавший под началом Жанны и участвовавший вместе с нею в освобождении Орлеана, не скупится на средства, чтобы организовать ее похищение. Надежные люди уже готовы, но барон не спешит отдавать последний приказ. Он в раздумьях…

Конечно, эту деву, видать, и вправду послал сам архангел Михаил, дабы она спасла Францию. Ее победы блистательны, ее храбрости позавидует любой рыцарь, англичане бегут при одном звуке ее имени.

Да, спасти! Чего бы то ни стоило – спасти!..

Но с другой стороны… Почему бегут от нее англичане, нетрусливые, в общем, ребята? А потому, что она приказывает вешать всех пленных, будь то простолюдин или (слыханное ли дело!) даже лорд. Простых-то лучников – ладно, дело вполне понятное; но рыцарей-то, рыцарей зачем?!

Правда, прежде они так «бесстрашно» воевали во Франции именно потому, что им, в сущности, ничего страшного не грозило. В бою от смерти сберегут латы, а плененного, его никто не лишит жизни, ибо – зачем резать курицу, несущую золотые яйца? Ведь пленного рыцаря продают его английской родне за немалый выкуп. Я вот (вспоминает он) пленил, было дело, одного барона и одного графа. На деньги, полученные за барона, удалось справить себе новые доспехи, приобрести дюжину превосходных скакунов и прикупить земли, а выкуп за графа дал возможность построить новый замок.

Нет, вести так войну, как вела ее эта девица, – совершенно против всяких правил!

А что если англичане в ответ и наших рыцарей вешать начнут? С них станется.

Нет, она свое дело сделала; пусть-ка теперь отправляется на Небеса, к своему архангелу! Жаль, конечно, – уж больно девица храбра и хороша собой; но если рассуждать по уму…

В общем, ясно, что последнего приказа он так и не отдает.

* * *

Далее мы встречаемся с соратником Жанны бароном Жилем Рэ, маршалом Франции. У того тоже все наготове для спасения Орлеанской девы. И снова доводы разума пересиливают его порыв.

Да, девица хороша! Вот только… Кому (если, Бог даст, окончательно одолеем англичан), кому достанутся все лавры победителя? Ясно кому – ей, крестьянской простушке! А про иных героев этой проклятой войны, тоже немало крови проливших, и своей, и вражеской, – про них, будь они даже маршалами, поди, и не вспомнит никто…

Нет, самое для нее место – уготованные для нее Небеса. А мы, грешные, тут и без нее как-нибудь повоюем!

* * *

И вот сам король Карл VII.

О, как он обязан этой Орлеанской деве! Мало того, что англичане бегут от нее как от огня; она еще и отняла у них священный город Реймс, где только и позволяется короновать королей Франции. Именно потому он, Карл, теперь полновесный король, а не дофин, как его именовали до взятия Реймса.

Спасти ее, непременно спасти! Послать целую армию на Руан (во главе хоть с тем же Жилем Рэ); пускай поляжет людей, сколько Богу угодно, – но ее во что бы то ни стало спасти!..

Однако… Однако надобно прежде все взвесить. В первом порыве действуют лишь безумцы, наподобие его папаши Карла VI, которого иначе как Карлом Безумным никто за глаза не называл. Оттого и Франция за годы его правления скукожилась до одного Парижа, остальное, пока не появилась эта девица, оставалось под чертовыми англичанами.

А что если она, спасенная, проиграет какое-нибудь сражение? Да, она, конечно, посланница самого архангела Михаила, но ведь и у Божьего архангела не всегда хватает времени присматривать за всеми своими посланниками. Вот, предположим, постигнет ее пусть даже крохотная неудача, – и что тогда? Сразу пожухнет ее слава, не таким окрыляющим для наших воинов станет ее имя. А ведь именно именем своим (не мечом же!) она и привела нас к победам.

Имя ее – вот что надобно любою ценой спасти! И даже придать ему еще большее великолепие! Святая!.. Да, именно так, святая Жанна, – вот кто еще более окрылит наших воинов на грядущие победы!

Жаль, конечно, девчонку, но место святым – только на Небесах…

Только вот – кáк произвести в святые деревенскую девчонку? Просто провозгласить таковой? Ах, не поверят, не поверят…

И постепенно к королю приходит озарение. Ну-ка, кто у нас там проявил себя как ловкий лазутчик? Кажется, его зовут Пьер из Орли.

«Эй! – приказывает король. – Пьера из Орли – ко мне!»

* * *

Пьер из Орли, пробираясь в занятый англичанами Руан, так и не понимает смысла полученного им приказа. Ну повелел бы король, как было в прошлый раз, доставить планы вражеских укреплений, или, там (как не раз было), прирезать втихаря кого-нибудь из англичан; а тут, понимаешь ли, – голубка.

Конечно, проще ничего нет; но что за (прости, Господи) глупый приказ?! Хоть бы что разъяснили ихнее величество!

* * *

И вот площадь в Руане. Жанну привязывают к столбу, уже обложенному хворостом.

Но когда хворост поджигают, из него вдруг вылетает белая голубка и устремляется в небеса. По толпе проходит ропот: «Голубка…» – «Это отлетает ее святая душа!» – «Да не ведьма она! Она – святая!» – «Не оставит это безнаказанным Господь!»

* * *

Бесстрашно идут в бой французские воины. «Во имя святой Жанны!» – раздаются крики.

Скоро, очень скоро война будет окончательно выиграна. Именем святой Жанны.

Все складывается прекрасно. Святую Жанну знают все.

Только вот о живом человеке забыли. Как, впрочем, порою поступаем и мы, нынешние, где бы мы не жили.

Оттого, полагаю, эта повесть Феликса Денни и не опубликована даже в благопристойной Франции.