Глава 3

Фельдфебель Грушило был страшен. И так не красавец от природы, за годы службы он успел обзавестись пороховым ожогом на правой щеке, сабельным шрамом на левой и лишиться правого уха вместе с частью скальпа. Картину дополняли курносый нос и глубоко посаженные глазки. Голова утопала в мощных плечах, из которых росли здоровенные ручищи, а тело покоилось на коротких кривых ногах. Короче, Грушило здорово напоминал гориллу, старую, седую и грустную. Фельдфебель сдавал дела новому начальнику полковой гауптвахты.

– Из подследственных по списку числятся двое, в наличии двое…

Алекс невольно поморщился – от фельдфебеля сильно несло нафталином. По случаю выхода в отставку он надел свой лучший мундир, до этого бережно хранимый в сундуке специально для какого-либо торжественного случая. Вся эта процедура тяготила Грушило. Особенно смущало, что дела приходится сдавать совсем зеленому офицеру. Был бы свой брат – унтер, совсем другое дело.

– Первый – рядовой Ивасов. Обвиняется в неисполнении приказа командира роты. Хороший солдат, справный. Господин штаб-капитан на него за что-то взъелись, вот и довели. Жалко парня, не заслужил он каторги.

Таких слов от зверообразного полкового пугала для солдат Алекс никак не ожидал. На такой должности мало вид иметь, еще и соответствующая репутация необходима. Под удивленным взглядом лейтенанта фельдфебель как-то съежился и вернулся к официальному тону:

– Второй – старший унтер-офицер Фелонов. Обвиняется в дезертирстве. Ну это вы знаете.

– Знаю, – тяжело вздохнул Алекс. – Все?

– Тут еще подписать надо.

Фельдфебель подвинул лейтенанту два листа бумаги с каллиграфически написанным текстом и амбарную книгу, заранее раскрытую на нужной странице. Следуя указаниям фельдфебельского пальца, Алекс поставил закорючки в нужных местах. Грушило забрал один лист себе и только после этого выложил на стол связку ключей.

– Второй комплект у дежурного.

Вот теперь, действительно, было все. Фельдфебель тяжело поднялся, звякнули висящие на мундире награды. В длинном ряду юбилейных и за выслугу лет медалей висели два солдатских Военных креста третьей и четвертой степени.

– Разрешите идти, господин лейтенант?

Алекс несколько секунд пристально разглядывал замершего перед ним ветерана.

– Не разрешаю, сядь.

Удивленный фельдфебель опустился на стул.

– Тяжело уходить?

– Тяжело, – признался Грушило. – Да я не в претензии, господин лейтенант, все возможные сроки уже выслужил. Без малого сорок четыре года в полку. Как только двадцать стукнуло, так сразу в рекруты и забрили. Что теперь дальше делать – не знаю.

– Повоевать, я вижу, пришлось.

– А то! Это сейчас тут тихое болото, а лет тридцать – сорок назад такое творилось… Бывало, от штатного состава полка меньше половины в строю оставалось. Один раз даже до Харешского перевала дошли, да без толку все.

Фельдфебель безнадежно махнул рукой. Название перевала Алексу ничего не говорило, но судя по тому, как его произнес этот покрытый шрамами ветеран, только дойти до него было огромным достижением. Лейтенант сделал заметку, что необходимо срочно заняться географией правого берега Темерюка, а лишний источник знаний, протопавший всю местную топографию солдатскими сапогами, лишним никак не будет. Решившись, Алекс задал прямой вопрос:

– Остаться хочешь? Пусть не начальником, но в полку и при деле.

На этот раз уже фельдфебель пристально разглядывал офицера, пытаясь угадать, к чему тот клонит. Наконец Грушило признался:

– Хочу.

– А какие дела в полку творятся, хорошо знаешь?

– Так точно, господин лейтенант.

– Тогда мне нужен какой-то факт, который позволит прижать полковника к стенке и заставить его изменить приказ.

Взгляд фельдфебеля Грушило выражал большие сомнения в том, что зеленому лейтенантику удастся хотя бы перешагнуть порог полковничьего кабинета, но Алекс продолжил на него наседать:

– Может, он в артельные суммы лапу запускает или на полковую швальню гнилое сукно покупает?

– Да как такое можно, господин лейтенант? Ни в чем подобном наш полковник не замечен.

– Думай, фельдфебель, думай, если хочешь остаться. Ни за что не поверю, что наш полковник чист как стеклышко, такого просто не бывает.

Грушило поерзал на стуле, почесал всякие места, несколько раз с сомнением поглядывал на вцепившегося в него молодого офицера. Наконец он решился. Воровато оглянувшись на дверь, почти шепотом сообщил:

– Урожай овса в этом году был хороший.

Алекс не понял, какое отношение имеет полковник Вернов к урожайности овса в Текуле, но тут фельдфебель продолжил еще тише:

– А овес для полковых лошадей закупили по прошлогодней цене.

Честно говоря, компромат был так себе. На подобные шалости всегда смотрели сквозь пальцы. Даже если бы этот факт выявился при какой-нибудь проверке, Вернов всегда мог отбрехаться тем, что контракт был заключен задолго до того как. Или просто свалить все на недотепу интенданта.

– А ты уверен, что полковник был в курсе?

– Не извольте сомневаться, у меня приятель – делопроизводитель при штабе.

За неимением гербовой придется писать на простой. Хотя, если взглянуть на эту историю под определенным углом, то вполне можно увидеть отставку виновника перерасхода казенных средств, а чтобы придать начальственному взгляду нужный угол, семейству Магу даже сильно напрягаться не придется. На этом и можно попробовать сыграть. Вернов-то сам по себе, никаких связей наверху у него нет, никто за него не заступится.

Алекс расстегнул кобуру, вытащил тяжелый «гранд», решительно крутанул барабан, убеждаясь, что полон, и спрятал револьвер в ящик стола. Разговор предстоял горячий, на повышенных тонах, и он хотел избежать малейшего соблазна схватиться за оружие. Он бы и саблю в кабинете оставил, но она полагалась по форме.

– Жди здесь.

Заперев ящик на ключ и проверив ладонью симметрию фуражки относительно собственного носа, лейтенант Магу вышел на решительный бой. Адъютант был сильно удивлен добровольным появлением опального офицера у дверей полковничьего кабинета, но доложил немедленно. Вернов помариновал Алекса недолго, минут десять, но все-таки принял.

– Надеюсь, вы принесли мне рапорт об отставке?

– Никак нет, господин полковник, я принял гауптвахту. И в связи с этим прошу оставить фельдфебеля Грушило в инвалидной команде.

– Нет, приказ о его отставке мною уже подписан.

Ничего иного Алекс и не ожидал, отбросив все политесы, он пошел ва-банк.

– Видите ли, господин полковник, лейтенант Алекс Магу в армии только один, а полковников вроде вас несколько сотен. Одним больше, одним меньше – никто и не заметит.

– Вы мне угрожаете?

Шрам на лице полковника начал багроветь. Когда такое происходило, те, кто мог, спасались от полковничьего гнева бегством. Кто не мог, огребали неприятностей по полной. Алексу отступать было некуда.

– Предупреждаю, что если до вечера приказ не будет отменен, то готовьтесь встречать комиссию из министерства. А то мне кажется, что полковые лошади сейчас жуют слишком дорогой овес.

На принятие решения Вернову потребовалось несколько секунд. Полковнику вдруг показалось, что перед ним стоит оскаливший зубки щенок, но за этим несмышленышем скрывается тень гораздо более крупного и опасного зверя. Командир полка стряхнул наваждение, и все встало на свои места.

– Вон отсюда!!!

Казалось, дрогнули стекла в окнах полковничьего кабинета. Лейтенант Магу с достоинством выдержал удар полковничьего рева по барабанным перепонкам.

– Есть, вон!

Несколько шагов до дверей Алекс прошел строевым, едва сдерживаясь, чтобы не ускорить шаг. В приемной его охватило сильнейшее желание врезать по ехидной роже адъютанта, дверь никак не могла полностью заглушить вопли полковника, и тот, несомненно, все слышал. Но лейтенант взял себя в руки и вежливо распрощался со штабной крысой, но здание штаба покинул не сразу.

В крохотном кабинетике начальника гауптвахты лейтенанта с нетерпением ждал фельдфебель Грушило.

– Я поставил полковнику ультиматум. Либо он отменяет свой приказ, либо пусть ждет интендантскую комиссию.

Седой ветеран поднялся, взял заранее собранный узелок с личными вещами, по привычке испросил разрешения идти и вышел из кабинета. Не поверил старый фельдфебель в благополучный исход дела.

Выглянув в коридор, Алекс позвал дежурного и приказал привести к нему в кабинет старшего унтер-офицера Фелонова. Увидев лейтенанта за столом начальника, унтер ничуть не удивился, о смене власти на полковой гауптвахте находящиеся под арестом солдаты уже знали. Прервав доклад о прибытии арестованного Фелонова, Алекс кивнул на стул.

– Садись. Ну что, Влад, вот мы с тобой опять встретились. И снова в тюрьме.

– Так точно, господин лейтенант. Только я опять сижу, а вы меня охраняете.

– Я к тебе в тюремщики не нанимался, – вспыхнул Алекс. – Если хочешь, можешь идти на все четыре стороны, я распоряжусь тебя выпустить.

– Извините, господин лейтенант.

Оба прекрасно понимали, что идти унтеру некуда.

– Все, забыли. Ты мне лучше скажи, не пропало желание Хамиди глотку перерезать?

– Не пропало, иногда ночью снится, как я его… Только как до него добраться?

– Есть мысли по этому поводу, – обнадежил мстительного унтера Алекс, – но нужны люди. Можешь среди тех, кто тут надолго, подобрать восемь-десять солдат? Таких, чтобы на рискованное дело согласились, крови не боялись и язык умели за зубами держать.

Фелонов задумался.

– Есть такие. Ивасов, например, из саперов. У Игнасова бандиты сестру украли, он тоже, думаю, не откажется. Да еще поискать можно. Только, господин лейтенант…

– Что?

– Надо бы что-то еще. Как-то заинтересовать людей.

Понятно, что просто так сменить безопасную камеру полковой гауптвахты на смертельно опасные горы мало кто согласится.

– Деньги будут.

Вряд ли солдаты запросят много. Для них золотой червонец – сказочная сумма. Так что от этой операции бюджет семейства Магу сильно не обеднеет.

– В случае ранения или инвалидности – пенсия, в случае гибели – помощь семье.

Щедро раздавая обещания, Алекс искренне верил, что сможет их выполнить. Да и не собирался он никого терять, а в самом худшем случае… Он ведь в кабинете отсиживаться не собирался, в этом случае и спросить будет не с кого.

– Тебе и Ивасову найму лучших адвокатов. Даже если полковой суд признает вас виновными, то мы апелляцию подадим и до самого коронного суда дойдем, где-нибудь обязательно соскочим. – Эти обещания были более реальны, но до них еще нужно было дожить. – Ты мне лучше вот что скажи…

Алекс увел разговор на другую тему. Разложив на столе старую карту, где позиции основных сил сто четырнадцатого пехотного полка были нанесены на правом берегу Темерюка, офицер с унтером проговорили до самого ужина. Как карта попала к лейтенанту? Да очень просто – штабные писари тоже люди и тоже деньги любят. А пропажу из архива карты сорокалетней давности никто и не заметит. Зато на этой карте местность южнее Темерюка была изображена куда как подробнее, чем на нынешних.

Возвращаясь обратно в камеру, в коридоре гауптвахты Влад и дежурный унтер встретили фельдфебеля Грушило. Тот с довольной рожей тащил свой узелок в комнату дежурных.

Здание гауптвахты было построено полвека назад. Прочное, основательное, строилось оно с расчетом обороны от возможного нападения извне. С тех пор полковые постройки разрослись, охватили гауптвахту со всех сторон, а она осталась стоять, отгородившись от полковой жизни кирпичной стеной в полторы сажени. В пределах этой стены начальник гауптвахты был полновластным хозяином, даже полковник Вернов заглядывал за старые деревянные створки ворот не каждый год.

Ранним утром у этих ворот появился старый унтер с винтовкой у ноги. Штык примкнут, на поясе подсумки, на роже готовность защищать вверенный объект, он сейчас лицо неприкосновенное. Проходивший мимо капитан Казубов, удивленный появлением часового, хотел было сунуть нос внутрь двора, но унтер всем своим видом продемонстрировал – не пустит. Капитан, сделав вид, что не очень-то и хотелось, пошел дальше.

Между тем внутри двора происходили интереснейшие события. Семь солдат во главе с лейтенантом Магу возились с винтовками лежа поперек двора. В их оружии взгляд капитана Казубова вряд ли смог бы опознать игольчатые винтовки «крейзе», которых в этих краях отродясь не бывало. Командовал действием фельдфебель Грушило.

– Заряжай!

Привыкли солдаты сто четырнадцатого стрелять стоя, теперь же им приходилось осваивать стрельбу из непривычного положения «лежа». Наконец, последний солдатик щелкнул затвором.

– Цельсь! Пли!

Вместо выстрелов раздались сухие щелчки, палить боевыми патронами внутри крохотного двора было немыслимо. Убедившись, что все солдаты затвором орудуют вполне уверенно, фельдфебель подал команду:

– Встать! Оружие к осмотру.

Проверив отсутствие патронов в казенниках, Грушило приказал сдать винтовки и отправляться обратно в свои камеры, здесь все-таки гауптвахта, а не курорт. Сам фельдфебель подошел к лейтенанту.

– Господин лейтенант, я тут овражек присмотрел верстах в пяти. На двести шагов палить можно смело, никто не увидит и не услышит.

– Отлично, – обрадовался Алекс, – ни к чему обывателей пугать и раньше времени полковника беспокоить. Завтра выведем арестантов на работы, а сами на стрельбище, пора наконец новые винтовки опробовать.

Десять «крейзе» и два патронных ящика прибыли в Текуль всего два дня назад, тут же были получены лейтенантом Магу и доставлены в помещение гауптвахты. Алекс немедля приступил к обучению солдат и сам учился стрелять из нового оружия. Первоначальные восторги по поводу скорострельных казнозарядных винтовок быстро утихли. Как оказалось, бумажный патрон боялся влаги, обтюрация пороховых газов была не на высоте, случались осечки, а буквально на третьей стрельбе сломалась игла одной из винтовок. Иглу, конечно, заменили, но осадок остался. И все же, несмотря на все недостатки, «крейзе» были громадным шагом вперед по сравнению с устаревшими дульнозарядными винтовками полка.

Стреляли солдаты уже весьма прилично, но вслепую соваться на правый берег с семью стрелками было безумием, требовались разведка и агентура. Алекс собрал совещание. Присутствовали лейтенант Магу, фельдфебель Грушило и старший унтер-офицер Фелонов. Присутствие двух последних сделало и без того маленький кабинет начальника гауптвахты совсем крохотным. Хорошо хоть в нем не было хрупких вещей, иначе быть бы им разбитыми. Расстелив на столе карту, первым взял слово лейтенант.

– Предлагаю начать с хозяина того дома, где нас держали первую ночь. Он, несомненно, связан с Хамиди, и до него нетрудно добраться. Нужно только его вычислить. Напали на нас здесь, час везли до реки…

– Вот тут вас через реку перевозили, – ткнул в карту пальцем фельдфебель, – расстояние подходящее и место там удобное. Помню, и мы там не раз переправлялись.

С мнением старого служаки все согласились.

– От переправы нас везли всего часа два, это верст семь-восемь. Юго-восточное направление можно отбросить. К дому Хамиди ведут две дороги. Одна от места переправы идет строго на юг, вторая – на юго-запад.

– По южной дороге большой крюк получается, – заметил Фелонов.

– Поэтому начнем с юго-западной, – принял решение лейтенант. – Это был отдельно стоящий дом, если я увижу двор изнутри, то наверняка его узнаю. Знать бы только, где там есть такие дома, он ведь может и не на самой дороге стоять, а в стороне. Вслепую искать его долго, а времени у нас будет мало.

– Через неделю в Текуле начнется ярмарка. С того берега тоже народ приедет, взять одного и расспросить как следует, – внес предложение унтер.

– Так он тебе все и рассказал, – не согласился фельдфебель.

– Можно его напоить, напугать, купить, в конце концов, – вмешался лейтенант.

– Не годится, – продолжил гнуть свою линию Грушило, – горцы нас ненавидят, а те, кто живет на равнине, ненавидят и боятся. Правды он все равно не скажет, а Хамиди о том, что мы неким домом в том районе интересуемся, предупредит. Тогда уже бей за нами охотиться начнет.

– И что же делать?

– Надо наших рыбачков потрясти, – внес конструктивное предложение фельдфебель, – вот из этой деревеньки. Они на правом берегу бывают, и дружки там у них наверняка есть. Если же повезет, то и проводника там найти можно. А продать попробуют…

Ветеран грохнул по столу кулачищем. Алекс подумал, что попадать под этот кулак явно не стоит, несмотря на почтенный возраст его обладателя.

– Два червонца.