В качестве «идола» честного журналистского слова и ярчайшего представителя нашей профессии нельзя не рассказать об Ориане Фаллачи, чей безапелляционный стиль сделал видных современных интервьюеров застенчивыми маменькиными сынками, у которых во дворе все время отбирают конфетку. Вашингтонский журналист Кристофер Хитченс так отзывается об этой «железной донне журналистики»: «Когда Фаллачи умерла от рака в родной Флоренции в возрасте 77 лет, искусство политического интервью потеряло большого художника. Ее героическим периодом были 70-е, на протяжении которых она безостановочно накручивала тысячи километров вокруг земного шара, провоцируя сильных мира сего на саморазоблачительные реплики и выставляя на всеобщее обозрение их малопривлекательные черты. Ей ничего не стоило огорошить, скажем, ливийского диктатора Кадаффи вопросом: „Вы хоть представляете себе, до какой степени вы непопулярны и нелюбимы“. Не щадила она и гораздо более популярные фигуры. В неформальной беседе перед интервью Ориана заявила ярому антикоммунисту Лехе Валенсе: „Слушайте, да вы же вылитый Сталин! Ну, в смысле, внешне. Тот же нос, тот же профиль, те же усы, тот же рост и стать“. Генри Киссинджер, имевший в то время почти гипнотическую власть над прессой, вспоминает свою беседу с Фаллачи как самое катастрофическое интервью в своей жизни. Эта интеллектуальная супермашина, заменявшая нескольким американским президентам всех советников сразу, таким образом описала Ориане свое восхождение к вершинам успеха: „Все дело в том, что я всегда действовал в одиночку, а американцы это очень любят. Американцы обожают образ ковбоя, ведущего за собой стадо, вышагивая впереди на своем гнедом. Он проезжает по городам и весям, гордо подняв голову – только он и его конь. У него даже нет с собой оружия, он ведь и не стреляет. Все, что ему нужно, – это оказаться в нужное время в нужном месте. Короче, стиль вестерна подходит ко мне как нельзя лучше, потому что я именно такой романтик-одиночка – это мой стиль, а еще лучше сказать – мое ноу-хау“. Стоит ли говорить, что, когда этот абсурдистский пассаж появился в 1972-м году в печати, он не пришелся по душе ни Киссинджеру, ни американцам, к которым он апеллировал. Киссинджер даже утверждал, что цитату вырвали из контекста (с другой стороны, что есть цитата, как не реплика, выдранная из контекста). Ориана в ответ предъявила магнитофонную запись, полную расшифровку которой впоследствии опубликовала в своей книге „Интервью с Историей“. Название этой книги не блещет ложной скромностью, как никогда не блистала ею и сама автор, начавшая свою карьеру в журналистике в шестнадцатилетнем возрасте, а затем буквально взорвавшая весь мир циклом интервью с самыми видными политиками ее времени в газете „Эуропео“ и своими публикациями в „Коррьера де ла сера“, „Вашингтон пост“, „Нью-Йорк Таймс“ и „Лос-Анджелес Таймс“, с которыми она сотрудничала в качестве репортера. Иногда интервью Фаллачи непосредственно влияли на ход истории. В разговоре с президентом Пакистана Зульфикаром Али Бхутто, который произошел сразу по окончании пакистанско-индийской войны за Бангладеш, Фаллачи попросила своего собеседника честно сказать, что он думает о своем индийском оппоненте – Индире Ганди. Бхутто не постеснялся в выражениях: „Она напоминает мне прилежную зубрилку-отличницу, напрочь лишенную инициативы и воображения. Ей бы хотя бы половину таланта ее отца!“ В ответ Индира затребовала полную расшифровку текста, после чего не приехала на подписание мирного договора с Пакистаном. Бхутто пришлось посылать за Орианой своего дипломатического представителя – Фаллачи была в тот момент в Аддис-Абебе, где интервьюировала императора Хайле Селассие. Посланец Бхутто в истерике умолял признать реплику президента об Индире выдумкой, утверждая, что от этого зависят судьбы шестисот миллионов человек. От журналиста требуется железная выдержка, чтобы не поддаться соблазну пойти на компромисс ради пресловутой „исторической необходимости“. Фаллачи не пошла на уступки, и Бхутто пришлось смиренно съесть свою шляпу. Возможное ужесточение доступа к сильным мира сего Ориану совершенно не волновало: рассказать правду всегда было для нее гораздо важнее».

К Ориане Фаллачи мы еще вернемся в главе «Интервью», пока же снова поговорим о том, что еще мешает честному журналисту, особенно в нашей стране, стать относительно обеспеченным человеком? На Западе, где четко работает авторское право, фотограф или пишущий может «подняться» на одной удачной фотографии или статье, растиражированной в массе изданий. Он даже может не знать, какие из изданий перепечатали его работу: со временем они все равно пришлют причитающиеся ему деньги. У нас все с точностью до наоборот. Любая удачная работа немедленно тиражируется в СМИ, в первую очередь, в Интернете, и получить от них хоть какие-то деньги бывает очень сложно, а зачастую попросту невозможно. О чем можно говорить, когда такие издатели даже не удосуживаются спросить элементарного разрешения у авторов, на то чтобы использовать их труд. Дело доходит до смешного – сайт публикует ваш материал с «любезного разрешения» другого сайта или издания попросту «укравшего» вашу статью или фотографию. С моей статьей «Музыка: лечимся, калечимся или кайфуем» о влиянии музыки на человеческий организм как раз произошла такая история. Опубликованная на сайте www.dreams.hobby.ru, она, оказывается, была любезно предоставлена каким-то там Boykot’ом из UNIVERSE group. Закон об авторском праве гласит: «Автору в отношении его произведения принадлежат исключительные права на использование произведения в любой форме и любым путем» (Статья 16).

Интервью с Тамарой Гвердцители было опубликовано в независимой газете для новых канадцев «The Young Street Review» и еще каком-то канадском журнале. Причем в одном из изданий я был назван «нашим специальным корреспондентом в Москве». Вот так «без меня, меня женили». Корреспондентом назвали, а спросить разрешения на это и прислать денег за использованный труд почему-то забыли. Хотя есть объяснение – «новые канадцы» – это «новые русские». У себя в стране «старые и новые русские» продолжают тиражировать еще добрую сотню моих статей и многие тысячи статей других журналистов, умеющих писать интересные и обстоятельные материалы. «Это вам реклама будет», – говорят они снисходительно. Оказывается, мы же еще им и должны. Один мой коллега, много лет проработавший в печатном издании, а затем ставший главным редактором одного из Интернет-ресурсов, говорит: «Круто, когда после „поиска“ на интересующую тему, компьютер выдает огромнейший список, начинающийся именно твоей статьей!» Я с ним категорически не согласен. Круто – когда тебе при этом как следует заплатили. Ведь твоим интеллектом пользуются миллионы, а сливки снимает один человек, сидящий наверху какого-то там «домена».

Бывает, что и само издание, заказавшее публикацию, «забывает» заплатить журналисту за его работу. Но это уже вопрос честности редакторов и издателей. Зачастую все делается по «джентльменскому договору». Им можно пользоваться, когда вы действительно доверяете своему работодателю. Если же сомнения в том, что вы вряд ли сможете получить свои деньги, возникают с самого начала, то лучше составить договор и только потом приступать к работе. Отказ от составления договора – «лишняя» демонстрация того, что ваши сомнения небезосновательны.

Слава Богу, что в нашей стране кончился период, когда человека преследовали за его убеждения и можно свободно высказываться на любые темы. Но важно помнить, что зачастую журналист – вольно или невольно становится носителем информации, которую ему нередко попросту грамотно «сливают». Умейте ее правильно оценивать, чтобы на крылатое изречение «тот, кто владеет информацией, владеет миром» не пришлось посмотреть по-другому. И здесь вопрос о том, что обнародовать, а какую информацию оставить для себя («и чтоб никто не догадался»), – остается открытым. От этого зависит собственная жизнь журналиста и его семьи. Когда, как и зачем рисковать, – каждый решает сам. В любом случае, прислушивайтесь к собственному внутреннему голосу, к тому, что вам подсказывает интуиция. Один из героев романа Ремарка «Тени в раю» Кан, так формулирует эту тему: «Человек должен знать, когда рисковать уже больше нельзя. Тут появляется особое чувство, похожее на чувство, какое бывает при первом легком приступе angina pectoris (грудная жаба – лат.). У тебя уже и прежде были неприятные ощущения, но это чувство иное, к чему надо прислушаться. Ведь следующий приступ может стать смертельным».

Следите за собственными высказываниями не только в печати. Журналист всегда окружен незнакомыми людьми, о намерениях которых, можно только догадываться.