Андрей Ризнык выглядел так, как должен выглядеть наёмник в отставке: чуть раздобревшим, но всё ещё предельно опасным, как танк, нарастивший себе лишний слой динамической защиты: возможно, скорость уже не та, но лучше держаться от него подальше. Объемистая фигура играла с теми, кто ничего не знал о Ризныке, злую шутку: незнакомцы принимали Андрея за воина, но в действительности он был весьма хорошим колдуном и в свое время прославился в Тайном Городе не столько силой, сколько умом и хитростью.

Однако время это прошло, и появление старого друга вызвало у Тыца обоснованную настороженность.

– Выглядишь беспокойным, – произнес хван, разливая по пиалам ароматный чай. – И немного подгоревшим.

– Лето. – Ризнык потер красноватый лоб.

– Ты подгорел не здесь.

– По-прежнему наблюдательный?

– Ты меня проверяешь?

– Отмечаю неизменность некоторых вещей.

– Моя наблюдательность не вещь, а врожденное свойство.

– Хочешь поговорить о себе?

– Хочу сказать, что приготовил расслабляющий чай, а нужно было – развязывающий язык.

Травницы Тыца умели смешивать гербарии самыми причудливыми способами, добиваясь едва ли не любого результата без магии и агрессивной химии. Чай из «Алтайской неувязки» мог успокоить, придать сил, усыпить, развеселить – палитра была широчайшей. С друзьями старый хван не позволял себе лишнего, но упоминание выведывающего тайны напитка показало, что Тыцу надоело ходить вокруг да около.

– Несколько часов назад я встречался с… – Андрей на мгновение запнулся, – встречался с деловым партнером.

– И сразу ко мне? – Четырехрукий широко улыбнулся. – Ты тоже не меняешься: решения принимаешь весьма оперативно.

За пределами Алтая хваны земледелием не занимались, полностью посвящая себя опасной, но хорошо оплачиваемой профессии наемного убийцы. И именно такого рода дела обсуждались, как правило, в уютных чайных комнатах «Алтайской неувязки». Сам Тыц от работы «в поле» отошёл лет десять назад, но опыт и широчайшие связи не позволили ему вернуться на Алтай: сородичи убедили стать правой рукой Фета.

– Специально для тебя, старина, я уговорю Мубу поработать за половину обычного гонорара…

– Увы, дружище, я приехал по другой причине, – вздохнул Андрей. – Всё гораздо серьёзнее.

– Что может быть серьёзнее необходимости отправить неправильного делового партнера в длительное путешествие навсегда?

– Дурацкая затея, которая всех поставит на уши.

Ответ сказал Тыцу, что Ризнык уже решился, а потому следующая его фраза прозвучала мрачно:

– Или уложит в землю.

– Ты смотришь в корень, – легко рассмеялся Андрей.

– Поскольку знаю, что ты вкладываешь в понятие «дурацкая затея».

– Не забыл?

– С тобой было весело. По-дурацки весело, не так, как с другими. – Хван прошептал короткое заклинание, и на столике появился горячий чайник – обычная обслуга в чайной не предусматривалась, – вновь налил напиток себе и гостю, после чего напомнил: – Ты в завязке.

– Бывших забияк не бывает, – парировал Андрей.

– Десять лет ты сидел тихо… Спящий тебя разруби, ты даже на большую войну наплевал, хотя тогда зелёные могли тебя простить.

– Я не собираюсь просить у них прощения, – жёстко ответил чел. – А в понятие «дурацкая затея» на этот раз вложено: «предложение, от которого невозможно отказаться». Большая война на его фоне – полная ерунда.

– Твой выбор? – уточнил хван. – Или тебе его навязали?

– Мой выбор, – твёрдо заявил Ризнык.

– Говори.

– Ты скажешь, чтобы я сдался Великим Домам.

– Ты плохо меня знаешь?

– Я встречался с Яргой.

– Сдайся Великим Домам.

– Хороший чай.

– Семейный рецепт.

Следующую пиалу они выпили в полном молчании. Каждый думал о своем. Андрей – о том, что Тыц стал бы идеальным напарником. Хван – что трудно сходить с ума на старости лет.

– Чем он тебя взял? – поинтересовался наконец четырехрукий.

– Знающие Выселки.

– Серьёзная тема?

– Могу рассказать.

– Расскажешь, конечно, куда ты денешься. – Тыц выдержал многозначительную паузу. – Человские заморочки?

– А чьи же ещё?

– Ты всегда был за челов…

– Странно, да?

– Какие последствия?

– Тайный Город не исчезнет. Великие Дома не попадут в рабство. Всё останется как есть, только встанет на уши.

– Нас распнут?

– Уже есть «мы»? Я думал, тебя придется уговаривать.

– Я ведь буду наёмником, не так ли?

А значит, ответственность за любые действия хвана целиком и полностью ложится на заказчика. То есть на Ризныка. Этим вопросом Тыц определил условия своего участия: он готов рискнуть жизнью, но не более.

– Ты будешь наёмником, – тщательно скрывая радость, подтвердил Андрей.

Однако допрос не закончился.

– Прежде чем продолжать, скажи, чего опасаться? – потребовал хван.

– Ярга надеется, что воскрешение Выселок приведет к войне внутри Тайного Города, но я уверен, что Великие Дома смогут найти с ними общий язык.

– Однако сообщество с тобой не согласно.

– Великие Дома видят зло во всём, что исходит от Ярги. И не захотят возрождения Выселок.

– Спящий их разорви… Тут нужно крепко подумать.

Тыц почесал в затылке, затем прошептал очередное заклинание, и остывший чайник с чашками сменили накрытая салфеткой тарелка и два граненых стакана, до краев наполненных прозрачным медицинским спиртом. Андрей тихонько выдохнул, но промолчал – отказываться от этого угощения принято не было. Хван извлек из кармана малюсенький хрустальный флакончик и осторожно, как величайшую драгоценность, добавил в каждый стакан по три капли «горного сиропа». Его делали из стеблей и листьев Золотого Корня, и делились «сиропом» только с самыми лучшими друзьями.

Спирт в стаканах стал оранжевым и потерял запах.

– Помнишь, как закусывать?

– Моченым яблоком.

– Верно, – улыбнулся четырехрукий, сдергивая салфетку. На тарелке, естественно, оказались готовые к употреблению яблоки. – Твое здоровье, Андрей!

– Твое здоровье, Тыц!

Но поднятый стакан замер у груди.

– О чем ты сейчас думаешь? – неожиданно и резко спросил хван.

– Мы достаточно пожили, чтобы рискнуть ради других, – спокойно и быстро ответил чел.

– Хорошо сказал, – одобрил Тыц.

– Или же я рехнулся.

* * *

Бар «Три педали»

Москва, улица Большая Дмитровка, 13 июня, понедельник, 01:21

– Тужься, придурок! Тужься!

– Коряга, ты сумеешь!

– Коряга, борись!

– Баллон! Старайся!

– Я стараюсь!

– Не отвлекайте придурка! Тужься!

– Я тужусь!

– Ты как назвал уйбуя?

– Потом поймешь, дебил!

– Я?!!

Один из самых знаменитых баров Тайного Города – «Три педали» давным-давно облюбовали игроки всех мастей, типажей и наклонностей, верные адепты Его величества Азарта, делающие ставки даже на количество съеденных за завтраком круассанов. Через Интернет или по телефону в «Педалях» не работали принципиально: здесь ориентировались на живые эмоции, на тех, кто тратит не только деньги, но и время, желая глотнуть настоящего, неоцифрованного адреналина. Шеренги мониторов демонстрировали все мало-мальски интересные состязания, включая финалы районных первенств поедания гамбургеров и чемпионат мира по скоростному перекрашиванию брюнеток в блондинок; шеренги прожженных букмекеров принимали любую ставку, начиная с дилетантской десятки и заканчивая профессиональными миллионами; а когда текущие состязания недостаточно «цепляли», в дело развлечения посетителей вступали приглашенные маги, на ходу изобретающие самые странные пари.

Сейчас, к примеру, колдуны пытались вырастить на генетически девственных головах Красных Шапок по одной кудрявой пряди чёрных как смоль волос длиной не менее пятнадцати дюймов. А поскольку победитель получал десять процентов банка, уже составившего двести тысяч наличными, старались волшебники на совесть.

– Баллон! У тебя пупырышки!

– Это луковицы вызревают!

– Дубина ты, Зубило! Ещё скажи: свекла, мля.

– А ты думал волосы откуда растут?

– Из кожи, бестолочь, а не из овощей!

Состязание между природой и магией шло уже двадцать минут, и публика основательно завелась. Ставки росли, опытные игроки торопливо оценивали квалификацию соревнующихся магов, пытались просчитать, голова какого уйбуя окажется более плодородной, и не забывали умножать результаты на коэффициент везучести. А дикари просто поддерживали своих.

– Гниличи – вперёд!

– Дуричи лучшие!

– У вас даже волосы не растут!

– У вас тоже!

А две подопытные Шапки усердно морщили лбы, пытаясь хоть чем-то помочь колдунам преодолеть поставленный матерью-природой барьер.

– Коряга! Это щетина!

– Где!

– Из тебя щетина прет!

– Из Коряги прет!

– У Коряги прет!

Выглядели дикари обеих десяток одинаково: чёрные кожаные штаны, жилеты, безрукавки, грязные футболки, обязательные красные банданы и не менее обязательные татуировки – шкуры и Гниличей, и Дуричей были разрисованы плотнее иного триптиха. В начале состязания дикари смешались с толпой, но сейчас распределились на две кучки и вопили так, что соседям приходилось зажимать уши:

– Я – чемпион!

– Коряга чемпион!

– Не ори – расти волос!

– Я хочу на него поставить!

– Когда прет – не принимаем!

Мастерство колдовавшего над Корягой волшебника одержало временную победу над природой, и из лысой макушки уйбуя, извиваясь, выполз кудрявый хохол.

– Есть!

Еще через десять секунд волосами обзавелся Баллон, однако это уже никого не интересовало.

– Теперь вы поняли, уроды, что Дуричи – лучшие?! – радостно завопил Мотыга. – Вискаря дайте для праздника!

– Если из Коряги щетина поперла, это ещё не значит, что он лучше, – проворчал проигравший Баллон Гнилич. – Это значит, что он – свинья.

– На себя посмотри, лохматый, – высокомерно предложил Коряга, однако ссору в столь радостный момент затевать не стал. Бросил взгляд в зеркало, потрогал себя за черную прядь и приосанился: – А чо? Нормуль, в реале.

Волосы вылезли аккурат из прошлогоднего шрама, что расчиркал уйбуйскую башку примерно напополам, и аккуратно его прикрыли, на время вернув Коряге позабытое ощущение целостности.

– Дней через пять отросток высохнет и отвалится, – сообщил колдун, передавая Коряге долю: десять процентов от своих десяти процентов.

– Какой отросток? – Уйбуй перепугался настолько, что купюры скользнули из ослабевших пальцев на столешницу, где их тут же попытался прибрать шустрый Шкварка. – Ты что наделал, гад?

Шкварка с трудом уберег пальцы от уйбуйского ятагана и поспешил пересесть подальше от притягательных банкнот: Коряга даже в панике не забывал о сохранении наличности.

– Тот отросток, что из головы вылез, – хмыкнул маг. – Это же не волосы…

– Морок навел? – «Сообразил» успокоившийся дикарь, прибирая со стола последние купюры. – Нормуль ты всех подставил, в реале.

– Нет, это не морок, а именно отросток. Но лучше обойдемся без подробностей.

– Да, умничать не надо.

– Что сказал?

– Спасибо сказал, в реале, – взял назад Коряга. – Бабла срубили ведь? И хорошо.

– Приходи в следующий раз – будем хвосты отращивать.

– Ага… – Уйбуй дождался, когда маг отойдет от столика на несколько шагов, взял в руку принесенную официантом бутылку виски и принялся неспешно сворачивать ей пробку. – Видали, бойцы? Из меня не тока волосы прут: ко мне теперь маги на доклад бегают в реале.

– Волосы – это тема, – промямлил Мотыга.

– Ты ещё бороду выпусти, как этот… как Федель, – предложил Шкварка.

– Какой ещё педель? – насторожился Коряга.

– Фидель, – уточнил начитавшийся газет Натуга. – Герой и мужик человский. Только бородатый весь.

– А-а…

На время подозрительного разговора уйбуй перестал вскрывать бутылку, чем вызвал несколько недовольных взглядов и даже замечание.

– Слышь, уйбуй, виски от того, что ты его крутишь, не испортится? – осведомился Мотыга.

– Лучше не проверять, – пискнул Йога.

– Виски, – уточнил Шкварка, заметив на физиономии начальника непонимание. И пальцем ткнул: – Виски.

– Надо выпить.

Коряга снова взялся за дело, но вожделенное движение прервалось явлением хитроумного конца.

– Услышал, интересуетесь педелями, и не смог пройти мимо, – мягко проворковал Фляций, ласково ухватывая дикарского предводителя чуть повыше локтя. – Я тут подрядился челам шествие организовать, не хотите принять участие? Оплата достойная.

– Мы – в человском шествии? – вытаращился Коряга.

– Ну, не совсем в человском… Скорее, в суррогатном… – Фляций повертел унизанными перстнями пальцами, с сомнением покосился на ятаган, но продолжил с прежним пылом: – В общем, вам знать не обязательно. Главное – прийти и недолго пройти.

– Зачем?

– Поможете от мужиков отбиться.

– От крестьян типа?

– Типа, – протянул конец.

На первый взгляд предложение показалось заманчивым: прогуляться с суррогатами какими-то и набить кому-то рожу за деньги – что может бы проще? Однако слово «мужик» ассоциировалось у Коряги с крепким кулаком, дубиной, а то и вилами, зажатыми в этих самых кулаках, и потому уйбуй почел за благо отказаться:

– Не, мы заняты. – И вновь принялся за пробку. – Да и при бабле, типа.

– Бабло приходит и уходит, а выпить хочется всегда, – промурлыкал Фляций.

– Поэт, мля.

– Не без этого. Короче, надумаете копеечку на неправильных челах поднять – звоните.

Конец куда-то запропастился, а из вскрытой бутылки полилась по стаканам янтарная жидкость.

– Волосы – крутая тема, мля, – пробормотал Йога, облизываясь на заблагоухавшую ёмкость. – Как выросло, так сразу завертелось. Точняк тебе говорю: бороду расти.

– Раньше ещё завертелось, – подал голос Шкварка. – Когда мы…

– Не здеся! – рявкнул Коряга.

Боец заткнулся:

– Звиняй.

И Шапки молча опрокинули по первому стакану.

– Я типа к тому, что нам всё в руки плывет теперя, – очень тихо, едва пробиваясь сквозь царящий в баре гам, произнес Натуга.

– Плывет – радуйся, – грубовато отрезал Мотыга.

– Я радуюсь.

– Хреново радуешься. Не качественно.

– А я вот мозгую, что не просто так нам всё подгребает, – выдал Коряга, поглаживая чернявый хохол. – Ниоткуда не берется, мля, я так давно понял.

Он до сих пор не повязал голову традиционной банданой, и опоздавшие на шоу посетители бара с замешательством взирали на волосатого Дурича.

– Не просто так, а за деньги, типа? – гыкнул Натуга.

– За то, что мы врубились, кто мы, – нравоучительно ответил Коряга. – Или только я врубился, но этого хватило.

– Мы – Красные Шапки, – патриотично заявил Шкварка.

Остальные, поразмыслив, покивали, но на вожака уставились вопросительно: мол, что придумал-то? Коряга и раньше славился на весь Форт повышенной завиральностью, великий фюрер хотел его даже по исторической части пристроить, но забыл. А после того, как в пьяной драке башку уйбую едва не поделили напополам, идеи и предложения стали сыпаться из Коряги будто из дырявого интеграла цифры. Одно время бойцы даже побаивались вожака, но потом привыкли. И слушаться продолжали, потому что, при всей своей странности, деньги Коряга добывать умел.

– Вот видишь, ты ещё не врубился, – произнес уйбуй, с жалостью разглядывая патриотичного Шкварку. – А я давно, неделю назад, ещё до того, как мы в тот ангар полезли, стою утром и думаю: кто я, мля, в реале?

Так и было: очнувшийся после грандиозного застолья Коряга с трудом дополз до туалета и там, отчаянно борясь со сном, головной болью и накатывающей дурнотой, попытался себя осознать. Привычное имя никак не хотело приходить на ум… в смысле – в голову, и уйбуй бесился.

– Га… – шептал он, массируя макушку под банданой. – Га…

«Колымага? Сутяга? Сантьяга… Сантьяга??? Бога? Ортега?»

– И тут я понял, что мы, в реале, навы! – провозгласил Коряга, торжествующе оглядывая подчиненных. – Прикинули?

Но ожидаемого приступа радости не случилось. Бойцы дружно кивнули, признавая право завирального десятника на заявление, но всё их внимание было отдано недопитой бутылке виски и двум её подругам, свеженьким, приветливо поблескивающим в свете электрических ламп.

– Мы – навы! – злее повторил уйбуй. Он любил, чтобы его идеи доходили быстро. Даже до бестолковых голов сородичей.

– Это как? – опомнился Мотыга.

– Это типа с мамой твоей не папа тебя делал, а… Сантьяга, к примеру, – выдал Йога, прозванный так за ловкое умение закидывать ногу за голову. – А папаня в это время пьяный в куче мусора валялся.

И тем кольнул приятеля прямо в сердце.

Ошарашенный Мотыга сначала припомнил внешний вид родительницы, толстой тётки в розовом капоре, затем бойцу явился образ комиссара Темного Двора, и результатом сложения стал естественный вопрос:

– Чем докажешь?

Остальные бойцы, пережившие аналогичную цепочку размышлений, вылупились на вожака в аналогичном же недоумении.

– Про мам своих забудьте, – строго велел Коряга. – Мамы наши, так же как папы, типа легенда разведчицкая для достоверности. Её, то есть их, нам всем выдумали, чтобы легче затеряться. А Шапки эти Красные поверили, потому что тупые.

– Как? – растерялся Шкварка, в котором ещё оставались капли семейного патриотизма.

– А я всегда знал про то, что уйбуй сейчас говорит, – неожиданно выступил Натуга. – Не зря меня папашка лупцевал злобно, как неродного.

Поскольку подобным житейским опытом могли похвалиться все дикари, дальнейших доказательств и не требовалось.

– Мы, братухи, навы, спрятанные и в глубины Зелёного Дома запихнутые, – торжественно подытожил Коряга. – За наше здоровье!

– Что-то глубоко запихнуты, мля, из Форта даже королеву не видать, – заметил выпивший Шкварка. – Я думал, нас если и пошлют, то за королевой следить, типа, чтобы она своей магией дел не наворотила.

– Нам королева по фиг, в реале, – по-темному прищурился уйбуй.

– Зачем же тогда навов в Зелёный Дом посылать? – удивился Йога.

– Для случая войны, в реале. Мы, когда заваруха начнется, резко в настоящее вывернемся и станем сразу крутыми перцами с мечами и все тёмные такие… – Коряга ласково погладил отросток. – Высокими станем, красивыми… И волосатыми тоже.

Бойцы восхищенно притихли, представляя себя красивых, тёмных, волосатых и в белых костюмах. Ну, можно и чёрных, но главное – всегда при деньгах и всегда крутыми. Волнующий образ нава покорил их, как некогда англичане Индию – быстро и безжалостно.

– На прошлой войне, в реале, мы, как все остальные, драпали и в подвалах сидели, – припомнил неугомонный Йога.

– Это потому, что война была маленькая, мля, войнушка, – презрительно ответил Коряга.

– С гиперборейцами?

– А то!

– Маленькая? Чуды с людами чуть все не вырезались поголовно!

– Гиперборейцы победили? – перешел в атаку уйбуй.

– Нет, – сообщил боец всем известный результат.

– Значит, маленькая! – рявкнул Коряга. – И наш суровый диверсионный отряд Темному Двору не понадобился.

Сложные и даже логические умозаключения никогда не были коньком Шапок, но то, что они тайные навы, дикари уловили и принялись думать в этом направлении.

– Я бы на гиперборейцев нападать не стал, – честно признался Мотыга. – Меня от одного их вида противного плющило.

– Это ты сейчас не стал, когда Шапка, – объяснил уйбуй. – А там бы навом обратился и ещё как стал. Одной катаной бы их сотню разогнал, в реале.

– То есть я стану сильным?

– Когда оборотишься.

– А я точно оборочусь?