И странное дело: едва врач взял девушку за руку, как ей стало лучше. Немного, но заметно: выровнялось дыхание.

– Вы просто испугались, – по-прежнему тихо произнёс пожилой, мягко удерживая в ладони кисть девушки. – В какой-то момент вам стало некомфортно, возможно, слишком душно, и вы запаниковали.

– У вас есть таблетки?

– Какие?

– Я не знаю… – Она слабо улыбнулась. – Какие-нибудь.

– Вам нужно просто успокоиться… – Девушка почувствовала, что страх и беспокойство пропадают, а вместе с ними – неприятная боль внутри. Как будто голос пожилого или его рука… В общем, как будто пожилой незнакомец делился с ней невидимой силой. – Как вас зовут?

– Лена.

– Очень приятно, Лена, меня называйте Кузьмой Георгиевичем… – И сразу же, совсем-совсем тихо: – Третий месяц, да?

Ей стало лучше настолько, что получилось восклицание:

– Как вы узнали?!

– Голубушка, я врачую уже сто… – Кузьма Георгиевич осёкся, улыбнулся и ровно продолжил: – Столько лет, что вас всех насквозь вижу. Нет, не третий – второй. Но первый раз, и потому вам страшно…

– Да.

– Я не спрашивал… – Мужчина вздрогнул. Ощутимо – дрожь прошла через всё тело, – и девушка решила, что он собирается подняться.

– Пожалуйста, не уходите.

– Я и не… – Голос стал сиплым, поэтому врачу пришлось откашляться. – Я и не собираюсь, голубушка. К тому же уйти отсюда довольно затруднительно – мы немножко летим.

– Меня муж встречает, – сообщила Лена, закрывая глаза.

В салоне стало чуть прохладнее. Воздух, если можно так выразиться, посвежел, и стало проще дышать. Пассажиры, убедившиеся в том, что ситуация под контролем и трагедии не предвидится, разбрелись по креслам, и никто не обратил внимания на побледневшую кожу врача, ставшие резкими морщины и то, что он, лишь недавно полный сил, выглядит изрядно уставшим, словно не рядом с девушкой в кресле просидел последние минуты, а тягал штангу или бегал по стадиону.

– Я бы не советовал вам летать до рождения сына…

– Откуда вы знаете, что будет мальчик?

– По форме живота.

– Правда?

– Я тридцать лет больничные выписываю, – усмехнулся врач. – Так что да, правда.

– А на УЗИ сказали, что непонятно.

– Много они понимают. Вам лучше?

– Намного.

Он ободряюще улыбнулся и уверенно, глядя девушке прямо в глаза, продолжил:

– Всё будет хорошо, Лена, вы нормально долетите до Уфы, но в аэропорту вас будет ждать «Скорая», потому что я не хочу рисковать и потребовал осмотра в стационаре. Но я уверен, что угрозы выкидыша нет.

– Спасибо…

– А теперь вам лучше вздремнуть.

– Пожалуй.

Она послушно закрыла глаза, и уже через несколько секунд её дыхание выровнялось, показав, что девушка погрузилась в спокойный сон.

А врач ещё раз улыбнулся, мягко высвободил руку и поднялся с кресла.

– Нам повезло, что вы акушер, – негромко произнёс стюард.

– Я? – удивился Кузьма Георгиевич. – Дорогой мой, я психиатр.

– Ой. – Стюард ошарашенно уставился на врача. – Правда?

– Вы разве не заметили, я с ней просто поговорил? – Кузьма Георгиевич достал платочек и аккуратно вытер лоб.

– А как вы узнали насчёт мальчика?

– У меня двое детей и шестеро внуков, – рассмеялся врач. – Так что пол будущего ребенка я могу определить даже во сне.

…Окончание полёта прошло как, впрочем, было обещано – без приключений.

Кузьма Георгиевич объяснился с врачами из подъехавшей к аэропорту «Скорой», пожелал сонной девушке удачи, перебросился несколькими словами с её обеспокоенным мужем, проводил их и только после этого отправился на парковку у аэровокзала.

Пассажиры уже разъехались, других самолётов в ближайшее время не ожидалось – ни на вылет, ни на прилёт, и на довольно большой площади было пусто – машины три, не больше, среди которых выделялся массивный американский внедорожник с тонированными стёклами и мощным таранным бампером.

К нему-то и подошёл доктор, открыл дверь и уселся рядом с водителем.

– Как долетели, брат Петриус? – поинтересовался тот, мягко трогая машину с места.

– Хорошо. Добрый вечер, Керо.

– Добрый вечер, брат Петриус. – Короткая пауза. – Вы выглядите усталым.

– Человской женщине стало плохо, и мне пришлось спасать её ребёнка.

– В смысле, ребёнку стало плохо?

– В смысле, у бедняжки почти случился выкидыш, и пришлось принимать экстренные меры.

– На которые вы угробили весь свой запас магической энергии?

– Его можно восстановить. – Петриус извлёк из портфеля маленькую чёрную пирамидку, прочитал короткое заклинание и крепко сжал её в руке, впитывая поступающую энергию.

– Никогда бы не подумал, что эрлиец займётся врачеванием бесплатно, – поддел собеседника водитель.

– А если бы на неё напали? Ночью. В тёмном парке… – Бледность исчезла, но брат Петриус продолжал говорить медленно и устало: – Неужели вы не убили бы нападавшего?

– Убил бы, – поразмыслив, ответил Керо.

– И выставили бы счёт?

– Э-э… – Водитель был профессиональным киллером, получающим плату за каждую отнятую жизнь, но сейчас он с улыбкой признал: – Подловили.

– Знаю. – Эрлиец убрал опустевшую пирамидку в портфель и осведомился: – Узнали что-нибудь интересное?

– Я приехал в город всего на шесть часов раньше вас, – напомнил водитель.

– И ничего не выяснили? – притворно удивился врач.

– Если вам интересно, нашёл ли я вашего друга Сиби, то нет, не нашёл. Он очень хорошо прячется, и магическое сканирование ничего не показало… В смысле, показало только известных колдунов.

– Как же мы его отыщем? – В голосе Петриуса послышалось разочарование, он явно надеялся, что цель обнаружена.

– Мы найдём Сиби через тех, кто отправил вам послание, – спокойно объяснил Керо.

– Я же говорил, что проследить отправителя не получилось даже у моих знакомых из «Тиградком».

– В этом нет необходимости, – усмехнулся водитель. – Сиби планирует провести сложный обряд?

– Да, – кивнул эрлиец. – Сложный и требующий серьёзного подготовительного периода.

– Значит, ему нужна магическая энергия и припасы?

– Безусловно.

– В таком случае он, вероятнее всего, обратился к Меркелю, которого считают главным в Уфе контрабандистом.

– Меркель? – Петриус поднял брови. – Пакистанец?

– Скорее всего, хорват.

– Откуда в Уфе хорват?

– Из Тайного Города, – пожал плечами водитель. И развил тему: – Если хотите, можно поехать к Меркелю прямо сейчас; как показывает опыт, челы крайне нервно переносят ночные допросы, и нет никаких сомнений в том, что наш друг продемонстрирует невероятную искренность.

– Нет, – поколебавшись, решил брат Петриус. – Хватит на сегодня челов, я хочу отдохнуть.

– Как скажете.

И внедорожник взял курс на «Хилтон».

* * *

При расставании Бранделиус пообещал позвонить, но свой номер не оставил, взял лишь телефон Виктора, и потому следующие две недели стали для Громова настоящей пыткой.

Нет, первые дни дались легко: Виктор не сомневался, что новый знакомый вот-вот объявится, а потому вёл себя как обычно, правда, всё время пребывая в приподнятом настроении, подобно человеку, который точно знает, что скоро в его жизни случится нечто безусловно приятное, и спокойно ожидает заслуженную радость.

Но время шло, Бранделиус не давал о себе знать, и в душу Виктора стали закрадываться сомнения.

Первая мысль: а не стал ли я жертвой розыгрыша? Чего проще: подкараулить одинокого прохожего в укромном и довольно таинственном уголке и навешать ему лапши на уши, чтобы… И вот тут сомнения улетучивались, потому что розыгрыш всегда имеет конкретную цель – посмеяться над жертвой, причём, как правило, сразу же после спектакля, а ничего подобного с Громовым не произошло. Более того, продемонстрированный Бранделиусом трюк показался необычайно реалистичным, доступным лишь опытному фокуснику, который должен был долго готовиться… И снова возникает вопрос: зачем? Кто пойдёт на такие расходы ради неизвестно чего?

Убедив себя, что не стал жертвой мистификации, Виктор испугался другого – что оставил волшебнику неправильный номер. Встревоженный, он несколько раз возвращался к роще – в разные дни, в разное время – в надежде встретить Бранделиуса, но тщетно – таинственный знакомец как в воду канул.

Даша, которой не повезло принять участие в фокусе, а соответственно поверить так же крепко, как Виктор, посмеивалась над другом, пару раз даже намекала, что встреча ему приснилась, и тем вгоняла Громова в ещё большую тоску.

Он ведь поверил!

А его обманули.

Или он сам себя обманул.

Или ошибся и тем лишил себя возможности прикоснуться к Неведомому, изменить жизнь…

Виктор не расставался с телефоном, без конца подзаряжал его, опасаясь, что в нужный момент батарейка сядет и он не сможет принять звонок, постоянно посматривал на экран, проверяя, не выключился ли звук, он почти сошёл с ума, но, к счастью, Бранделиус не солгал.

– Виктор? Здравствуйте, это Антон Арнольдович…

Громов изо всех сил постарался удержать спокойствие – хотя сердце отчаянно ухнуло в неописуемо счастливую глубину и безумно захотелось завопить во всё горло: «Есть!»

Но сдержался. И ровным, разве чуть сдавленным голосом ответил:

– Здравствуйте.

Дом, надо отдать должное, оказался не помпезным сараем, выстроенным в стиле «Малиновый пиджак Forever», а небольшим, со вкусом отделанным коттеджем, стоящим в центре также небольшого, но очень уютного садика. С одной стороны, кусты и деревья не мешали любоваться строением, подчёркивая его аккуратную отделку, с другой – надёжно скрывали участок от соседей.

– Прошу, прошу, – радушно проговорил открывший дверь Бранделиус. – Наслышан о вас, Дарья…

– Алексеевна.

– Очень рад познакомиться. Все в сборе, ждём вас.

Виктор кивнул. Он ощущал нечто схожее с состоянием спортсмена перед стартом – смесь куража и тревоги. И потому, когда вошёл в комнату, где находились четыре человека, волнение застило ему глаза… эти четверо для него как-то смешались, даже до странности смешались, образовав хаотический коллаж из лиц, и потребовалось секунд пять-шесть, чтобы сообразить: перед ним трое мужчин и женщина.

А хотя не так уж мудрено было сбиться, потому что женщина, точнее, девушка лет двадцати – двадцати трех, – оказалась типичной «унисекс»: короткая стрижка, клетчатая рубашка-ковбойка, прямые джинсы… Да и движения у неё получались угловатыми, лишёнными женской грации.

– Карина, – представилась она.

– Виктор.

– Даша.

– Очень приятно… – На три голоса.

К этому мгновению Громов вполне освоился, взгляд вернул привычную наводку, и он увидел, что все присутствующие относятся к достаточно ровной возрастной категории: от двадцати до тридцати пяти. От Карины вот до этого рыжего парня с бледно-голубыми, почти белыми глазами.

– Герман.

– Очень приятно…

– Марат, – сказал третий.

Высокий, изящный, элегантный… Чёрные волосы, удивительно тонкие черты смугловато-матового лица, ещё не утратившие свежести, хотя Марату было не менее тридцати. Но главное – чувствовалось в нём нечто не от мира сего, какая-то сдержанная отстранённость от реальности.

– Профессиональный музыкант, – добавил Бранделиус. – Скрипач симфонического оркестра.

– Вторая скрипка, – скромно заметил Марат.

– Пока.

– Да нет, – вяло усмехнулся оркестрант. – Навсегда.

– Ну, никогда не говори «никогда»…

– Я и не говорю – «никогда». Я говорю – «навсегда».

– Достаточно захотеть…

– И всё? Только захотеть? – Чувствовалось, что для Марата, несмотря на демонстративное равнодушие, номер скрипки давно и прочно превратился в больную тему. – И больше ничего не надо?

– Да, только захотеть! – подтвердил Антон Арнольдович и неожиданно пробарабанил пальцами сложный ритм, судя по изумлению на лице музыканта, очень сложный. – Ваши новые способности, друзья мои, позволят идеально контролировать себя, двигаться с уникальной точностью и совершенством. Ты станешь первой скрипкой.

Марат промолчал.

Даша бросила на Виктора быстрый взгляд, но тот лишь слегка пожал плечами.

Почему-то вышло так, что последним, на кого обратил внимание Виктор, оказался рослый, спортивно-подтянутый, плечистый, но не перекачанный – словом, очень гармонично сложенный парень лет двадцати пяти. Шатен с преувеличенно аккуратным, подчёркнуто старомодным зачёсом, носящий вычурно-стильные тёмные очки типа «бабочка».

Впрочем, ничего удивительного, что для Виктора и Даши этот персонаж оказался как бы в тени. Он – намеренно? – не выставлялся на первый план, сидел в углу за старинным комодом и не проявлял ни малейшего желания приветствовать новых гостей.

– А теперь позвольте представить самого загадочного члена нашей команды! Без имени и без лица.

Сидящий лениво повернул голову к вошедшим и словно нехотя произнёс:

– Давайте сразу… чтобы всё прояснить на берегу: рукопожатия считаю пустой привычкой… всякие там дружески приятельские кренделя тоже. Делу они лишь помеха. А по делу можете не сомневаться. Считайте, что вам со мной повезло.

Слова и манера, в которой они были произнесены, произвели на Виктора неприятное впечатление, на Дашу, судя по всему, тоже – девушка не сдержала брезгливой гримасы. Остальные восприняли речь спокойно… или же Громов не успел разглядеть на их лицах неудовольствия. Но все промолчали, никак не реагируя на высказывание обладателя чёрных очков, поэтому хозяину дома пришлось снова взять слово, чтобы сгладить возникшую неловкость.

– Дорогие друзья! – Бранделиус развернулся так, чтобы оказаться лицом ко всем гостям. – Я говорил каждому из вас, но с удовольствием повторю снова: мы встретились не случайно, не по воле Судьбы, как кто-то мог подумать, нет. Мы встретились, потому что мы – необычные, не такие, как все, и это проявлялось и во внешности, и в поведении…

Виктор добросовестно задумался над тем, как его необычность проявлялась в поведении? Но тут же спохватился – речь хозяина лилась дальше, и пропускать её было нельзя.

– Да, мы все яркие индивидуальности, хотя у кого-то эта яркость приглушена, но есть и те, чьи повадки кажутся… ну, слишком уж экстравагантными. Это нормально, это надо понять и принять.

Присутствующие дружно посмотрели в дальний угол.

– Это был камешек в мой огород? – вяло поинтересовался обладатель чёрных очков.

– Разумеется, – спокойно ответил Бранделиус. – Но не камешек, а демонстрация того, что я с уважением отношусь ко всем. Ибо знаю: необычность внутренняя идёт рука об руку с необычностью внешней.

– Так как же нам всё-таки вас называть? – с лёгкой иронией поинтересовалась Даша.

Спрашиваемый какое-то время разглядывал девушку, после чего буркнул:

– Сатурн.

– О как! – тут же высказался Громов, которому не понравился слишком долгий взгляд этого типа на Дашу. – А что же не Юпитер?

– Юпитер у нас вы! – рассмеялся Бранделиус, ловко переводя разговор в шутливый тон: – Ведь «Виктор Громов» в античном мире звучало бы примерно так – «Юпитер-победитель».

Гости рассмеялись, атмосфера потеплела, и в гостиной постепенно завязался разговор. Слово за слово, и выяснилось, что Герман – частный предприниматель; правда, что именно предпринимает, не сказал, а спрашивать вроде бы как-то неловко… Унисекс Карина оказалась «вечной студенткой»: три года на математическом факультете, потом поняла, что «не её», бросила точную науку и перешла на психологический, знания которого грызла по сей день. Музыкант Марат рассказал пару баек из жизни симфонического оркестра, Дарья мгновенно поддержала скрипача, припомнив бородатый финансовый анекдот, а Виктор выдал несколько забавных случаев из своего банка…

Сатурн не принимал участия в разговоре, сидел, небрежно развалившись в кресле, нога на ногу, и словно бы ему дела не было до всего окружающего, но о нём быстро забыли. Особенно после того, как Бранделиус откупорил бутылку двенадцатилетнего виски «для мужиков» и французское красное «для девочек»: под звон бокалов избранные ещё быстрее потянулись друг к другу…

– Похоже, ты изрядно вдохновилась, – негромко произнёс Виктор, когда они добрались до дома.

– Правда?

– Ты светишься изнутри.

– Неужели? – Даша засмеялась и приложила к лицу ладони. – А сейчас?

– Пылаешь.

– Не знаешь, почему?

– Кажется, догадываюсь.

– Да… – Девушка расстегнула блузку, медленно прошла по спальне и распахнула шкаф. – Я верю своей интуиции, Витя, она, может, и не такая, как твоя, но она есть и сейчас говорит, что твой московский дяденька в самом деле тот, за кого себя выдаёт. А наши земляки… м-м…

Даша замялась с определением, и Громов пришёл на помощь:

– Экстрасенсы?

– За неимением другого, пусть будет так.

Прозвучало как-то «по-телевизионному», оставив на губах привкус ненастоящего, и потому Виктор неопределённо пожал плечами.

– А ты разве не ощутил? – Она взглянула пристально. – От ребят явно идёт… идут некие флюиды. И от нас, думаю, тоже. И когда мы собрались, неужели ты не ощутил суммарного эффекта? Ты! С твоим-то чутьём!

Почувствовал ли он? Пожалуй, некий подъём был, но не настолько сильный, чтобы вызвать бурный энтузиазм. И это показалось странным, потому что их первая встреча с Бранделиусом вскружила Виктору голову, а сейчас всё прошло на удивление серо. Неужели та самая интуиция, которая удостоилась столь лестной похвалы от девушки, намекает, что дело не настолько ясное, каким кажется, и, возможно, опасное?

– Ты просто бирюк по натуре, – рассмеялась Даша, стаскивая джинсы. – Тебе не понравилось, что Антон распределил своё внимание на всех.

В середине вечера Бранделиус договорился с девушками, что они будут называть его по имени. Мужчинам было сказано – почти в шутку, – что рано или поздно им тоже повезёт.

Громова это покоробило.

– Может, ты и права.

И в следующий миг подумал, что они с Сатурном похожи, только тот не скрывает своего нежелания общаться, а он, Громов, Юпитер-победитель, лицемерит.

– Как бы там ни было, Антон Арнольдович предлагает необычайный эксперимент, отказываться от которого глупо.

– Но чем он закончится?

– Или у нас получится, или нет. – Она подошла к трюмо, наклонилась соблазнительно и стала внимательно изучать левую щёку. – Разве непонятно?

– Если не получится, мы останемся такими, какие есть, и будем гордиться тем, что у нас хватило смелости попробовать, но…

– Ты боишься перемен? – Даша не отвлеклась от зеркала, но вопрос, несмотря на показную небрежность, прозвучал не так шутливо, как ей, наверное, хотелось бы.

– Я не знаю, во что мы превратимся, обретя особые способности, – честно признался Громов. – И чем больше я об этом думаю, тем сильнее мне кажется, что мощная сила способна завести нас слишком далеко…

– На сторону Тьмы?

– Если хочешь – да.

Даша переступила с ноги на ногу – соблазнительно – и осведомилась:

– Разве Антон – чудовище?

– Бранделиус вырос с пониманием своей силы, сроднился с ней, его личность формировалась с учётом этого фактора. – Громов явно ждал подобного вопроса. – А что натворит Сатурн, заполучив сверхспособности?

– С ним мы справимся, – не очень уверенно отозвалась Даша.

– А может, не надо ничего делать? И тогда не придётся справляться.

– Просидеть всю жизнь в чулане?

– Почему в чулане?

– В чулане своего тела, в тесной каморке, зная – зная! – что вокруг – сияющий дворец! Ты предлагаешь остановиться и потом до старости жалеть, что мы не попробовали всё изменить? Ты это предлагаешь? Самый романтичный человек из тех, кого я знаю?

– Ну… – Громов заметно смутился. Поскольку понял, что девушка не хвалит его романтизм, а обвиняет его в трусости.

– Я собираюсь рискнуть. – Она повернулась к нему лицом и сняла лифчик. – Что скажешь?

Что сказать? Только одно – мало кто из людей знает, что таится в его собственных душевных подземельях, какие демоны ждут там своего часа и найдутся ли силы их побороть. Вот что хотел сказать Виктор, но понимал – сейчас не время. Он хорошо изучил Дашу и видел, что дальнейшее развитие темы приведёт к ссоре, и благоразумно решил смягчить ситуацию.

– Я просто хочу быть осторожным.

– А я хочу, чтобы ты был диким.

– Насколько диким? – Он сделал шаг вперёд и медленно провёл рукой по кружевным трусикам – последнему, что оставалось на Даше.

– Необузданным, как мустанг.

– Свирепым?

– Неутомимым.

Она рванула рубашку, которую Виктор до сих пор не позаботился снять, и повалила мужчину на кровать.