Читать книгу «Наследие великанов» онлайн полностью📖 — Вадима Панова — MyBook.
image

– Я? – Как все дикари, Кувалда с трудом перескакивал с темы на тему, и ему потребовалось примерно десять секунд, чтобы понять, что за вопрос задал добрый доктор. – Живот… – Великий фюрер вновь почесал пузо. – Резко заболел. – Выдержал паузу и уточнил: – Наверное, меня отравили.

– Показывай, – решительно велел брат Изяс, который не собирался сидеть на работе до полуночи.

– Живот?

– Нет, то, что заболело, – саркастически ответил врач.

Но понят не был.

– Как я покажу, что заболело, если это внутри? – растерялся Кувалда, думая одновременно и о собственной болезни, и о том, как бы оказать карательную психиатрическую помощь тем, кто его не любит. Несмотря на старания, думать одновременно о разном получалось плохо. Наверное, имело смысл выпить.

– У тебя что, живот не открывается? – притворно удивился эрлиец.

– А что, так можно?

– Были бы деньги. – Брат Изяс брезгливо оглядел разрисованное брюхо и принялся натягивать тонкие перчатки. – Это новый тренд на рынке современных медицинских услуг: в животе клиента делается отверстие, через которое в любой момент можно добраться до любого органа.

– Зачем?! – изумился Кувалда, принимающий разглагольствования брата Изяса за чистую монету.

– Очень полезное изобретение, особенно для часто рожающих женщин…

– Я не рожаю. И я не женщина!

– Ну, всё поправимо…

– Не смей! – Великий фюрер отступил к стене и одновременно положил руку на ятаган. – Не приближайся!

Его устраивало быть мужчиной, и он не хотел ничего «поправлять».

Эрлиец понял, что перегнул палку, и примирительно произнёс:

– Успокойся, я пошутил.

– Всё равно не приближайся, – велел Кувалда, прикидывая, не достать ли пистолет.

– Тогда сам лечись, – окрысился брат Изяс. – Забирай свои шмотки и проваливай!

– И провалю!

– И проваливай!

– И провалю!

– А когда снова заболит – езжай в Обитель. А ко мне больше не приезжай, мне надоело за тобой проветривать.

– Э-э… фа пофожфи ты! – замахал руками опомнившийся фюрер. – Я тоже пошутил. Мне лечиться нафо – меня отравили. И вообще: я вефь постоянный клиент, очень тебя ценю.

– Значит, надо удвоить стоимость визита, – тут же среагировал врач.

– Зачем?

– Чтобы ты смог показать, как сильно меня ценишь.

– Сильно я тебя ценю, сильно, – произнёс Кувалда. – Не нафо меня проверять, лучше живот вылечи.

– Ложись.

Одноглазый вздохнул, убедился, что в руках эрлийца нет скальпеля или иного режущего инструмента, расстегнул боевой пояс, с лязганьем уронил его на пол – эрлиец вздрогнул, ожидая, что какой-нибудь из пистолетов выстрелит, – и завалился на кушетку.

– Вот.

– Где болит? – Брат Изяс мягко, кончиками пальцев прикоснулся к пациенту.

– Осторожно! – взвыл фюрер.

– Болит?

– Пальцы у тебя холофные, – ответил Кувалда. – Будто у кровососа.

– Придётся потерпеть.

– Ты что, окровососился?

– Заткнись! – Дикарь послушно умолк, а эрлиец надавил в другом месте. – Болит?

– Нет.

– А тут?

– Немного… если нажимаешь сильно.

– У тебя татуировка потускнела.

– Ты что, театральным критиком зафелался?

– Тогда уж художественным, – поправил пациента брат Изяс.

– Не фави сильно, хуфожник!

– Как ты меня назвал?

– Ой!

Судя по громкости последнего вопля, врач добрался до очага заболевания.

– Сильно болит?

– Ещё раз нафавишь – и я тебя пристрелю, – пообещал несчастный Кувалда.

И потрогал себя там, где должна была находиться кобура. Оружия не нашёл, зато убедился, что он по-прежнему не женщина, и успокоился.

– Понятно. – Эрлиец отступил от кушетки, велел: – Одевайся!

И принялся стягивать перчатки.

Великий фюрер полежал ещё немного, прислушиваясь к состоянию организма, затем уселся на кушетку и вопросительно уставился на доктора.

– Жить будешь, – ответил тот на немой вопрос.

– Фолго?

– Деньги у тебя есть?

– Сколько?

– А сколько ты хочешь жить?

– Всё плохо? – испугался одноглазый.

– Нормально всё у тебя, нормально, – успокоил клиента брат Изяс. – Надо заплатить за визит и анализы…

– За какие ещё анализы?

– Вот за эти. – Эрлиец ловко уколол великого фюрера в плечо. – У тебя наличные или карточка?

Кувалда посмотрел на пробирку, в которую врач засунул испачканную в его крови иглу, прищурился, когда над пробиркой стал подниматься едва заметный дымок, и пробурчал:

– Карточка. Я не рассчитывал, что прифётся обращаться к форогостоящему врачу.

– Плати, – предложил эрлиец.

– Почему не потом?

– Потом ты можешь забыть, – объяснил брат Изяс, протягивая клиенту терминал. – Или от радости, или от горя.

– Что ты за врач такой?

– Один из лучших.

Одноглазый вздохнул, достал карточку и сунул её в устройство.

– Фоволен?

– Ты просто сделал то, что должен. Я же буду доволен, когда тебя вылечу.

– Меня нафо лечить? – вновь заволновался фюрер.

– Всех больных надо лечить, – ответил Изяс. И задумчиво добавил: – Иначе чем заниматься докторам?

– А жить я буфу?

– В философском смысле?

– Изяс, перестань! – не выдержал Кувалда. – Ты же вифишь, что я нервничаю, и специально смеёшься! Меня отравили?

– Нет.

– Хорошо… – расслабился великий фюрер, но через мгновение вновь забеспокоился: – А почему живот болит?

– Съел что-то ненужное.

– Отравленное?

– Несвежее.

– Это может быть, – подумав, сообщил Кувалда. – Мы вефь срок гофности только у виски смотрим.

– У виски есть срок годности? – удивился брат Изяс.

– Случается, – махнул рукой одноглазый. И принялся одеваться.

– Ты, кстати, сегодня пил? – поинтересовался врач, останавливаясь у шкафа с порошками.

– Кстати, пил, – не стал скрывать дикарь. – Но в меру.

– Стакан с утра?

– И потом ещё немного.

– Сможешь продержаться пару часов без выпивки?

– Зачем?

– Дам тебе быстрый порошок, – объяснил брат Изяс, решительно смешивая несколько разноцветных ингредиентов. – Через два часа будешь как самый настоящий огурчик.

– Зелёный? – испугался великий фюрер.

– Бойкий.

– Тогфа фавай.

Кувалда вытряхнул в рот собранную эрлийцем смесь, запил водой, деликатно рыгнул, пробормотав: «Не виски, конечно», и вновь прислушался к голосу организма. Организм пробурчал что-то неразборчивое и на том успокоился.

Эрлиец поморщился, включил кондиционер на полную мощность и отправился мыть руки.

– А ты чего расстроился? – поинтересовался он, включая воду. – Не в первый раз болеешь.

– Я пофумал: вфруг у меня живот от пьянства прихватило? – ответил одноглазый и совершенно напрасно уточнил: – Я вефь выпивал, когфа заболел.

– От пьянства у вас мозги начинают работать, – напомнил врач.

– Это фа, – согласился великий фюрер. – Виски – это ум нашей великой семьи и её честь тоже. Но во всём остальном алкоголь бывает врефен.

– Да ты что? – поперхнулся брат Изяс.

– Поверь, – важно ответил одноглазый. – Я нефавно ходил в Интернет… Меня Копыто научил…

– Чему?

– В Интернет, – объяснил Кувалда. – Он сначала про фепутатов говорил, а потом я стал вообще смотреть на Интернет…

– Кувалда, перестань, ты же великий фюрер.

– Вот именно: я – великий фюрер! Моя жизнь важна для всей великой семьи Красных Шапок, поэтому я не имею права рисковать собой. Тобой – пожалуйста. А собой – нельзя. Поэтому я хожу в Интернет и читаю, как можно стать зфоровым и ничем не болеть.

– И как? – тут же спросил эрлиец, с трудом сдерживая хохот.

– Там разные способы есть, – отозвался начитанный Кувалда. – Можно, например, урину свою пить утром, и тогфа силы начинают внутри тебя крутиться и никуфа не ухофить… Но мне не понравилось.

– Почему? – искренне удивился Изяс.

– Слухи могут пойти нехорошие, опять же – пацаны не поймут… Или вот: перепутаешь с утра на больную голову и чужую урину выпьешь. Что тогфа фелать?

– Как что? Так ведь ты ещё сильнее станешь!

– Почему сильнее?

– В тебе ещё и чужие силы забродят.

– Чужие… – Кувалда почесал себя под банданой, прикидывая, насколько он станет сильнее, заполучив через урину чужую мощь, но потом решительно покачал головой: – В общем, не понравилось мне. Виски лучше. – С этими словами он достал из кармана плоскую фляжку и сделал большой глоток. Вытер губы и довольно улыбнулся: – Уф-ф!!

Действие получилось настолько быстрым, что брат Изяс не сумел его предотвратить, и лишь после того, как великий фюрер крякнул и вытер губы тыльной стороной ладони, эрлиец простонал:

– Ты дурак?

Кувалда сначала опешил от подобной наглости, но через секунду вспомнил предупреждение доктора и побледнел:

– Я…

Плоская фляжка выпала из ослабевшей руки великого фюрера, и по чистейшему полу приёмной потёк ручеёк виски.

– Кувалда, мне же здесь работать! – взвыл эрлиец и в гневе активировал стерилизующее заклинание. В кабинете запахло горящим виски. – Кувалда!

– Что со мной буфет? – пролепетал великий фюрер, пытаясь ухватиться за кушетку.

– На время потеряешь ориентацию.

– И всё? – почти обрадовался одноглазый, но в следующий миг вновь растерялся: – Ой…

– И будет голова кружиться…

– Ой…

– И тошнота…

– Гфе вефро?

– В твоей машине.

– Я не могу в таком вифе возвращаться в Форт, – простонал великий фюрер, медленно опускаясь на пол.

– Значит, переночуй где-нибудь, – процедил врач, подхватывая одноглазого под мышки. – Только не здесь. Здесь закрыто на деротацию.

На этих словах Кувалду вырвало.

///

– Это фюрер? – сглотнув, спросил Штекер Гнилич, изумлённо разглядывая процессию.

– Великий фюрер, – поправил бойца уйбуй Утюг.

Они с приятелем проезжали по тихим улочкам, выбирая, какой магазин ограбить, увидели внедорожник вождя и решили посмотреть, что Кувалда тут забыл. Ожидание не затянулось, и как раз в тот момент, когда дикари допивали бутылку, из дверей с вывеской «Частный медицинский кабинет доктора Извекова» появилась заворожившая их процессия.

– А почему он такой… – Штекер снова сглотнул и несколько раз сжал кулак, пытаясь с его помощью отыскать в голове нужное слово.

– Больной? – подсказал Утюг.

– Да! – кивнул Штекер, продолжая таращиться на невиданное зрелище. – Я его совсем другим помню.

– Кувалда так долго правит, что его другим никто не помнит, – не особенно верноподданно заметил Утюг.

Впрочем, он всегда был немного оппозиционером. Впрочем, все Красные Шапки были немного оппозиционерами и любили засунуть потную ладошку в карман и поёрзать в нем, складывая фигу. В знак протеста. Ну и для удовольствия.

– Видать, Кувалда – всё, – вздохнул Утюг. – Отфюрерствовал.

– Может, ещё оклемается?

– Ты что? – Утюг покачал головой: – Сам посмотри.

А смотреть было страшно, потому что Заморыш, водитель одноглазого, и пухленький брюнет в белом халате буквально несли великого фюрера к машине. При этом великий фюрер мычал, вращал глазом и рвался изнутри. Заморыш печально вздыхал, а пухленький злобно ругался.

– Надо его на телефон снять, – внезапно предложил Штекер, доставая трубку. – Для истории. Мы ведь, считай, на похоронах сейчас.

Утюг хотел запретить приятелю записывать умирающего вождя, но в последний момент передумал: в конце концов, видосик получится прикольный, можно будет поржать с пацанами, а если вдруг выяснится, что снимать великого фюрера было нельзя, то виноватым окажется не он, а дурак Штекер.

* * *

муниципальный жилой дом

Москва, Лялин переулок,

30 июня, четверг, 01:06

Это было так привычно и так… странно. От сладости кружилась голова, но на губах ощущался едкий привкус горечи. Хотелось кричать от восторга, а на глазах стояли слёзы. Смесь непонятных чувств сдавливала сердце так сильно, что хотелось вырвать его из груди.

Странно.

И лишь одно понятно: он до сих пор любит…

– Далина, – прошептал Сдемир. – Далина…

– Я люблю тебя…

Её голос. Её интонация. Волосы, глаза, губы, тело… Её чарующая сладость. Её невозможная прелесть.

– Далина…

Она здесь. Рядом. Близко. Она прижимается к нему всем телом, и он с наслаждением вдыхает запах её волос. Он чувствует её и знает, что не ошибся – рядом с ним Далина. Он чувствует её и знает, что ошибся – Далина мертва.

– Я люблю тебя…

Он обнимает её так крепко, что кажется – раздавит. Он ищет её губы и впивается в них крепчайшим поцелуем. Он в восторге. Он полностью выложился. Он…

Он хочет её убить.

– Тебе понравилось? – спрашивает она чуть позже, когда финал пройден, накатила усталость и хочется просто полежать. Не шевелясь.

Наслаждаясь усталостью.

– Тебе понравилось?

– Ты технична.

– И всё?

Сдемир сразу понял, что имела в виду Анна, но специально ответил грубовато. Теперь же, после короткой паузы, признался:

– В какой-то момент я действительно видел её, а не тебя.

– Ты всегда видел её.

– Нет, – не согласился молодой барон. – Я не видел её, даже когда ты стала ею. Только потом… когда мы… – Он грустно улыбнулся. – Тогда увидел.

Случившееся напоминало сон.

Удивительный и очень-очень странный сон о том, как ему предложили невозможное: вернуть любовь. Сон о том, что он снова может быть вместе с Далиной.

Дурацкий сон.

Сдемир хотел отказаться, но потом понял, что не сможет. Не хочет отказываться, потому что ужасно соскучился за те несколько дней, что прошли без Далины. Потому что он пытается забыть, но не выходит, потому что он пьёт, но не берёт даже чудский ликёр. Потому что горько так, что хочется выть, а выть нельзя, потому что рядом с ним волки. Волчицы. И если они поймут, что ему хочется выть, то сдерут с него шкуру.

С живого.

И поэтому Сдемир согласился на предложение, за которое ему хотелось убить, отправился со случайной девицей к ней домой и… нашёл Далину.

Настоящую.

– Стало легче? – тихо спросила Анна.

Она уже приняла свой настоящий – наверное! – облик эффектной брюнетки и расчёсывала перед зеркалом волосы, изредка поглядывая на лежащего барона.

– Нет, – коротко ответил Сдемир.

– Я так и думала.

– Тогда зачем всё это?

– Это для тебя, – спокойно ответила Анна. – Ты должен был её отпустить.

– Ты совсем рехнулась – говорить мне это?

– Ты уже понял, что я права, но слишком зол, чтобы принять.

– Ты знаешь, что я хотел тебя убить?

– У тебя не получилось бы.

Он помолчал, восхищаясь её самообладанием, после чего поинтересовался:

– Ты кто? – И прежде, чем девушка ответила, объяснил: – Я не маг, но у меня есть артефакты, определяющие некоторые заклинания, и я точно знаю, что ты не применяла морок. И не гипнотизировала…

– Я – метаморф, – коротко ответила Анна.

– Ого!

– Именно.

Метаморфами называли удивительных челов, чьи подвижные клетки позволяли принимать любой облик – хоть птицы, хоть зверя, хоть любого иного существа. Метаморфы полностью копировали объект, и их превращения были ограничены лишь массой тела: если метаморф копировал слона, то слон получался размером с крупную собаку.

Но уникальные способности были и даром, и проклятием: метаморфов не оставляли в покое, и ходили слухи, что все их линии были прерваны…

– Откуда ты взялась?

– Я – рабыня Сантьяги, – спокойно ответила девушка.

– Мог бы догадаться, – рассмеялся люд, хотя в действительности ему стало немного не по себе: какие ещё секреты скрывает Тёмный Двор? – Он тебя прислал?

– Комиссар сказал, что ты тоскуешь.

– Это так очевидно?

– Комиссар тебя знает.

– Значит, очевидно, – рассмеялся Сдемир, он закинул руки за голову и уставился в потолок. Ситуация начала забавлять молодого барона. – Расскажи о Сантьяге.

– Нет смысла.

– Почему?

– Ты никогда не поймёшь, говорю я правду или то, что велел комиссар.

– Я могу тебя убить.

– Ты никогда не будешь уверен в моей смерти. – Девушка закончила с причёской и смочила шею капелькой духов. Она пользовалась необычными, очень приятными духами: сейчас, когда Анне не требовалось изображать Далину, люд их почувствовал.

– Я буду уверен в твоей смерти, если сожгу тебя сразу после убийства.

– Зачем ты это говоришь? – удивилась девушка.

– Да просто так, – хмыкнул Сдемир. – Скажи, тебя можно арендовать на время? Ну, как Всеслава арендовала Сериса в казначейство? Сантьяга согласится тебя одолжить?

Странное дело: обещание убить не произвело на оборотня впечатления, а этот вопрос явно покоробил. Анна вздрогнула, скривилась, но ответила спокойно:

– Я сама решаю, на кого работать.

– Разве ты не рабыня Сантьяги?

– Юридически – рабыня, – без восторга подтвердила девушка. – Но это сделано для того, чтобы у меня не было проблем, ведь метаморфы – лакомые кусочки…

– А на собственность Тёмного Двора не позарится ни один другой Великий Дом, – кивнул люд.

– Верно. – Анна помолчала. – На деле я предоставлена самой себе.

– И делаешь что хочешь?

– Да.

– То есть ты сможешь уговорить комиссара разрешить поработать на меня?

Сдемир специально указал девушке на её зависимое положение, но оборотень вновь сдержалась. И ответила тихо:

– Зависит от цены.

– Что же он потребует?

– Не он – я.

Молодой барон улыбнулся – он ждал этого уточнения – и осведомился:

– Чего же ты потребуешь?

– Полагаю, ты придумал какую-то хитрую и опасную интригу, – медленно ответила Анна, глядя на Сдемира через зеркало. – Если ты хочешь, чтобы я в ней участвовала, и при этом участвовала не за деньги, а за совесть, тебе придётся выкупить меня у Сантьяги и дать свободу.

– То есть ты не всегда делаешь то, что хочешь?

Вместо ответа девушка вопросительно подняла брови:

– Ты согласен?

– Ты готова выйти из-под защиты Тёмного Двора?

– Я сумею спрятаться так, что меня никто не найдёт.

– Уверена?

– Убеждена, – кивнула Анна. – Я хорошо изучила возможности Великих Домов и знаю, как вас обмануть.

– На что же ты готова за эту цену?

– На всё.

– И тебя не интересует, что я задумал?

– Если ты пообещаешь дать мне свободу, я сделаю что угодно, – твёрдо повторила девушка. Теперь она повернулась и смотрела молодому барону в глаза. Пронзительно смотрела.

– Неужели так плохо быть рабыней? – негромко поинтересовался Сдемир. – Юридически.

– Хочешь попробовать?

– Нет. – Молодой люд помолчал, а затем вдруг стал очень серьёзным: – Что Сантьяга потребует за твою аренду? Вряд ли его заинтересует золото.

– Предложи кое-что получше.

– Что?

– Свою дружбу.

– Стать шпионом? – прищурился Сдемир.

– Франц де Гир – шпион?

– Сомнительно.

– Я не скажу, что они с комиссаром друзья, но они доверяют друг другу. Предложи Сантьяге то же самое, и он сдаст меня в аренду.

– Уверена?

– На сто процентов.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, после чего Сдемир негромко спросил:

– Сантьяга велел со мной переспать?

– Сантьяга велел познакомиться с тобой и рассказать, что я могу, – ответила Анна. – Переспать со мной решил ты.

– А ты не посмела отказать… – Молодой барон выдержал ещё одну паузу и провел рукой по кровати: – Иди сюда.

1
...
...
8