«Новейшее реалити-шоу от продюсерского центра „ЖуStudio“ бьёт рекорды популярности в эфире и сети! Бессмысленные и глубоко идиотические зарисовки из жизни Красных Шапок уверенно заняли первую строчку рейтинга на человском телевидении, оставив далеко позади все остальные цирки уродов и шоу бессмысленной болтовни. К челам сей аттракцион попал под названием „Отверженные“ после оглушительного провала в сети „Тиградком“, где поделка Жуция приобрела позорную известность как „Великий Дом-4“. Почему челы с такой жадностью набросились на этот дегенеративный мусор? Не получится ли так, что низкопробные зрелища проложат себе дорогу в сеть Тайного Города? Как можно избежать сей отвратительной перспективы? На эти и другие вопросы наших экспертов любезно согласился ответить сам Жуций Чейз, владелец продюсерского центра „ЖуStudio“»… (Тиградком)
«„Отверженные“! Необычно яркий и в то же время – искренний, берущий за душу рассказ о жизни тех, кто получил сокрушительный удар от несправедливой коррупционной вертикали нашей власти. Глубочайшая психологическая драма, замаскированная под телевизионное шоу, вывернула наизнанку всех думающих людей этой страны, мечтающих о свободе для себя и вас. Мы разглядели удивительную, невероятную для современного эфира Правду и задумались над ней. Мы не растеряли способность сострадать и гордимся ею. Мы собираем одежду для бездомных, и каждый, кому не повезло, может рассчитывать на миску супа от наших благотворительных центров на Рождество. Мы хотим поговорить о том, какие мы хорошие и как благотворительность делает нас ещё лучше. Встречайте нашего гостя: знаменитого Юрия Жуциева, владельца продюсерского центра „ЖуStudio“ и автора захватывающего телевизионного шоу „Отверженные“…» (Дождь)
Сообщение о пожаре поступило в половине четвёртого утра, через пятнадцать минут к пылающему особняку прибыл первый расчёт, но, несмотря на столь высокую скорость их появления и приложенные усилия, огнеборцы всё равно опоздали: им удалось лишь спасти соседние дома, жители которых высыпали на улицу и столпились за ограждением, зачарованно разглядывая погибающую лабораторию. Одни смотрели на пожар с испугом, другие – с любопытством, одни считали происходящее несчастным случаем, другие – преступлением.
– Наверняка ради точечной застройки стараются, – громко сообщила дородная женщина в шёлковом халате, вышедшая поглазеть на пожар с собачкой – чтобы пёсик прогулялся, раз уж хозяевам пришлось встать. – Воткнут нам сюда башню на двадцать этажей, вот и порадуемся.
– На двадцать не воткнут, – авторитетно отозвался дедушка из дома напротив. – Не поместится.
– Ну, на десять, тоже ничего хорошего.
Насчёт десяти этажей дедушка спорить не стал.
Что же касается Тёмного Двора, то дежурные оперативного центра узнали о случившемся едва ли не самыми последними, когда сотрудники «Тиградком» сопоставили пришедшее из МЧС сообщение с базой адресов Тайного Города и увидели, что горит лаборатория Барраги. В четыре утра в Большой Овчинниковский прибыл Ортега, а ещё через пять минут – Сантьяга, которого сопровождал Доминга, лучший, по общему мнению, предсказатель Тайного Города, член знаменитой команды «ласвегасов», личных аналитиков комиссара Тёмного Двора. Вторая половина команды – шас Тамир Кумар, остался в Цитадели, но находился на постоянной связи с Сантьягой, обеспечивая ему полную техническую поддержку.
Навы появились на месте трагедии слишком поздно и, чтобы не привлекать к себе внимания, расположились на крыше одного из соседних зданий, скрыв своё присутствие тщательно наведённым мороком.
– Почему мы узнали о случившемся из новостей? – негромко спросил Сантьяга, не сводя глаз с догорающего особняка.
Комиссар Тёмного Двора, высший боевой маг Великого Дома Навь, нёс личную ответственность за жизнь и безопасность подданных князя, и нерасторопность подчинённых его не обрадовала.
– Не из новостей, а просто: из «Тиградком», – поправил начальника Ортега.
– Почему? – коротко повторил Сантьяга.
– Лаборатория и прилегающая территория были профессионально заблокированы, – подал голос Тамир. – На особняк наведено искажающее заклинание и комплексный пакет, перекрывающий все возможные сигналы, включая SOS, который должен был послать Баррага. Дом стал для мастера ловушкой.
Навы переглянулись.
Они были похожи: все трое высокие, выше шести футов, худощавые, черноволосые и черноглазые. И отличались они – кроме черт лица, – костюмами: Ортега и Доминга предпочитали чёрные, Сантьяга явился в любимом светло-бежевом; и ещё – причёсками: Ортега и комиссар выбрали аккуратнейшие классические косые проборы, а Доминга предпочитал пышную гриву до плеч.
– Тамир, – мягко поинтересовался Сантьяга. – Вы можете уточнить, какой маг атаковал Баррагу? Из какого Дома?
Колдуны Тайного Города использовали магическую энергию своих Источников, и определить её по остаточным следам заклинаний не составляло никакого труда. С этого начиналось любое расследование: дознаватели сужали круг подозреваемых, вычисляя расу преступника. Но на этот раз стандартный протокол дал осечку.
– Лабораторию заблокировали артефактами, – сообщил Тамир. – Это мог сделать кто угодно.
– Чьи артефакты?
– Зелёного Дома, – сразу же ответил шас. – Используют энергию Колодца Дождей.
– Не удивлён, – пробормотал Ортега.
– Я тоже, – холодно поддержал помощника комиссар. – Тамир, что насчёт производителя артефактов?
– Сказать ничего не могу, – после паузы ответил «ласвегас». – Но из этого следует вывод, что их создала сильная ведьма, умеющая прятать следы.
– Мы предполагали, что на Яргу работает множество сильных ведьм, так что круг подозреваемых весьма широк, – пробубнил Ортега.
– В любом случае, она просто изготовила артефакты, – негромко произнёс Сантьяга. – Тамир, я прав?
– Да, комиссар, – подтвердил шас. – Этой ночью зелёные ведьмы у лаборатории Барраги не появлялись.
– Нужно провести детальное сканирование ауры, – предложил Ортега.
– Хорошая мысль, – произнёс Сантьяга, рассеянно разглядывая остатки особняка.
Пожарные справились с огнём и теперь заливали дымящееся пепелище, делая его максимально безопасным. Главное «развлечение» закончилось, зеваки начали расходиться, и скоро начнётся настоящее расследование: в особняк войдут опытные маги и займутся восстановлением событий по ауре и остаточным следам заклинаний. Впрочем, изрядную часть работы, во всяком случае «черновой», можно было проделать удалённо, чем и занялся находящийся в Цитадели шас. И его углублённое исследование принесло неожиданный результат:
– Во время боя использовалась энергия Карфагенского Амулета, – удивлённо доложил Тамир. – Никаких сомнений.
– Чуды? – поднял брови Ортега. И посмотрел на Сантьягу: – Кто-то хочет подставить Франца?
Комиссар едва заметно пожал плечами:
– Вполне возможно.
– Против Барраги мог выйти только сильный маг, – продолжил Ортега. – Получается, Ярга перетянул на свою сторону кого-то из командоров войны?
Сантьяга прищурился, обдумывая слова помощника, после чего поинтересовался:
– Тамир, бой вёл маг, или были применены артефакты Ордена?
На этот раз пауза затянулась. Настолько затянулась, что Сантьяга и Ортега успели обменяться удивлёнными взглядами. И лишь через минуту, не меньше, когда Доминга многозначительно кашлянул, напоминая напарнику, что его ждут, шас неуверенно протянул:
– Нет сомнений, что это был маг. Нет сомнений, что он применил один артефакт… Но при этом было ещё одно заклинание, суть которого я пока не понимаю.
– Это важно? – насторожился комиссар.
– Второе заклинание было намного мощнее применённого артефакта. Оно оставило отчётливые следы в магическом фоне, но я не могу их распознать.
– Какой-то новый аркан?
– Да, комиссар.
– Но почему рыцарь применил зелёные артефакты? – протянул Ортега. – Решил нас запутать?
Использование «чужих» магических устройств не требовало особенных усилий: активировать артефакт можно было и словом, и жестом, а сделать это мог кто угодно, даже самый обычный чел. Работа с артефактами магических способностей не требовала.
– Преступник был один, – тихо проговорил Сантьяга. – Он не настолько силён, чтобы одновременно блокировать лабораторию и вести бой с Баррагой, но по каким-то причинам не смог создать нужные артефакты… возможно – артефакты необходимой мощности.
– То есть убийца не умеет создавать артефакты?
– Мы ещё не знаем, убийца ли он… – Сантьяга выдержал короткую паузу. – Тамир, вы проверили особняк?
О чём именно спрашивает комиссар, было понятно без слов.
– Внутри находятся останки Барраги, – коротко ответил шас. – Никаких сомнений.
У Сантьяги чуть заострились уши.
Тёмный Двор крайне редко терял подданных и жестоко расплачивался за их убийство. Шасы, эрлийцы и осы могли рассчитывать на покровительство, защиту и лютую месть врагам, они привыкли чувствовать себя в безопасности, и убийство нава станет для них неприятной новостью. И они будут внимательно следить за тем, какие шаги предпримет Тёмный Двор.
– Внутри был чел, – сообщил молчавший до сих пор Доминга.
– Убийца? – тут же спросил Сантьяга.
В ответ Доминга покачал головой:
– Нет, просто чел, маг, но не очень сильный. Убийца пришёл позже. – Основной специализацией Доминги было предсказание, поэтому он продолжил: – Чел принёс неприятности Барраге и принесёт нам.
Ортега присвистнул и покосился на комиссара. Сантьяга потёр подбородок.
– Убийца пришёл за челом?
– Да. – Доминга закрыл глаза. – Чел прибыл в лабораторию по приглашению…
– Я зафиксировал следы маяка, – добавил Тамир.
– Чел работал на Баррагу?
Доминга вздохнул и покачал головой, Тамир тоже промолчал, поэтому Сантьяга посмотрел на Ортегу.
– Видимо, Баррага занимался какими-то изысканиями и наткнулся… – Помощник комиссара развёл руками.
Несколько секунд Сантьяга молча смотрел на него, после чего негромко произнёс:
– Ортега, вы должны всё о нём узнать.
– Об убийце?
– О челе, который приходил к Барраге. Это очень важно: ведь именно из-за него кто-то рискнул убить нава.
– Я вас понимаю, комиссар.
– Тамир, вы сможете в деталях воспроизвести ход сражения?
– За исключением того непонятного аркана, – ответил шас. – А он был главным элементом боя.
– Интересно… – протянул Сантьяга. – Но в принципе это объясняет проигрыш Барраги: его атаковали неизвестным заклинанием…
– Баррага какое-то время разговаривал с убийцей, – снова подал голос Доминга.
– Как долго?
– Достаточно для серьёзных переговоров.
– Возможно, убийца просил мастера не защищать чела, – предположил Ортега.
Комиссар кивнул, показав, что услышал мнение помощника и согласен с ним, и вновь обратился к шасу:
– Тамир, в лаборатории было несколько големов.
– Четверо принимали участие в сражении и были уничтожены.
– Бой происходил в гостиной?
– Да.
Сантьяга прикрыл глаза, вспоминая комнату, в которой он частенько беседовал с Баррагой за бокалом коньяка, после чего произнёс:
– Там было пять големов.
– Что? – переспросил Тамир.
– Пять големов, – спокойно повторил комиссар. – Четыре защитника и мститель.
– Я вижу следы четырёх, – после короткой паузы ответил шас. – Лунатик, Тур и Гончая убиты в бою, а Кусто сгорел в цистерне.
– Вы уверены?
– Абсолютно.
– В таком случае, Тамир, вы должны его найти.
– Убийцу?
– Тамир, убийцу мы будем искать вместе, – улыбнулся Сантьяга. – Найдите мстителя, который отправился за преступником.
Парящая над городом птица ничем не отличалась от самого обыкновенного ястреба. Внешне. Размер, оперение, повадки – мститель идеально копировал настоящего хищника, но внутри ничем его не напоминал. Внутреннее устройство голема было оптимизировано под две основные задачи: найти и отомстить. Для этого Баррага снабдил птицу большим запасом автономного хода – ястреб мог находиться в воздухе трое суток, и приготовил дополнительный, очень неприятный сюрприз, гарантирующий, что убийца не сможет уйти.
Ястреб должен был напасть сразу, как только перестало биться сердце мастера големов, но помешали сковавшие особняк заклинания, и потому началась охота. Не преследование, а именно охота: ведь сначала требовалось отыскать убийцу, а к этому птица была менее приспособлена, чем к мщению. Однако подобное обстоятельство ничего не меняло: ястреб не умел анализировать, размышлять, сомневаться и уж тем более – падать духом. Его предназначение заключалось в том, чтобы догнать и убить, а поскольку убегающего преступника поблизости не обнаружилось, ястреб принялся описывать долгие круги над городом, зорко высматривая цель. Он не заглядывал сквозь стены, плохо видел в темноте, зато обладал колоссальным запасом терпения и не знал, что такое усталость.
Он был полон решимости ждать столько, сколько понадобится.
– Птиций, дружище, откуда в моем шоу взяться нарушению режима секретности? – вальяжно поинтересовался Жуций, с наслаждением любуясь переливающимися на солнце перстнями. Как принято у любого уважающего себя кóнца, перстней у Жуция было не меньше семи… в смысле – ровно семь. На левой руке. И восемь на правой. А ещё две золотые цепи на шее, сопровождающие передвижения хозяина приятным перезвоном, по три золотых браслета на каждой руке и серьга с крупной жемчужиной в левом ухе. Ну и часы, разумеется, стоимостью с небольшой коттедж. – Понимаю: на тебя давят бюрократихи Зелёного Дома, но поверь – я всё предусмотрел. Половина челов считает, что «Отверженные» – постановочная съёмка в студии, другой половине абсолютно до лампочки, откуда взялись эти забавные зверушки, почему они так выглядят и так говорят… Да, под зверушками я имею в виду Красных Шапок… Нет, они не знают, что я их так называю. – Жуций чуть повысил голос, очевидно перебивая разговорившегося собеседника. – Птиций, ты, как маленький: при нынешнем количестве фейковых новостей, я могу даже роды дракона показать в прямом эфире, и никто меня не поймает, поскольку все решат, что мы нашли деньги на толковые спецэффекты… – В следующее мгновение Жуций замолчал, внимательно слушая старого приятеля, затем пообещал: – Я понял, дружище, увлекаться не буду.
После чего убрал трубку и оглядел съёмочную площадку, ну, то есть двор Южного Форта, который он превратил в некое подобие этой площадки.
Двор самой дикой семьи Тайного Города идеально подходил для шоу «Отверженные», поскольку одним своим видом навевал тоску и уныние. В его центре гордо высилась мусорная куча – совершенно необходимый для существования и самоидентификации дикарей источник мух, крыс и жуткой вони – от неё Жуций спасался вставленными в ноздри патентованными магическими фильтрами «Черемуха 19», превращавшими миазмы Красных Шапок в лёгкий цветочный аромат. За мусорной кучей, с противоположной от ворот стороны, свисал со стены башни парадный портрет великого фюрера Кувалды, грязноватый, но нарисованный с большим чувством, то есть с использованием аляповатых, запредельно ярких красок, а правее портрета виднелись грузовые ворота в подвал, над которыми весёленьким пятном сверкала вывеска «ЭлектроБарыга». У ворот толклась очередь: дикари несли «ЭлектроБарыге» краденое и награбленное, однако количество «бизнесменов» не шло ни в какое сравнение с теми, кто окружил съёмочную площадку. В левом от парадного портрета крыле находилось «Средство от перхоти» – семейный кабак Красных Шапок, ещё один, а точнее, главный источник самоидентификации дикарей, поскольку без виски их мозги просто-напросто не работали, а между кабаком и портретом размещалась государственная виселица, временно не использующаяся по прямому назначению, поскольку превратилась в центральную зону съёмочной площадки.
На эшафоте кружком расставили стулья, и сидящая напротив камеры Сопля с увлечением предавалась исследованию личных проблем двух молодых Шапок.
– Итак, Штанина, почему ты решила бросить Асфальта?
– Потому что он импотент! – заржали в толпе.
Однако желаемой цели – вывести из себя участника шоу, – зрители не достигли и съёмке не помешали, поскольку опытный Жуций вставил актёрам скрытые наушники, а в районе губ закрепил чувствительные микрофоны. В результате участники шоу обидных возгласов не слышали, а выкрики зрителей аппаратура не улавливала.
– Вы были такой чудесной парой, – продолжила Сопля. – Вас все обожали.
– И все нам завидовали, – не удержалась Штанина.
– Счастливой любви всегда завидуют.
– Они такие злые, – вздохнула Бомбочка.
– Верно. – Сопля посмотрела на самца: – А ты чего скажешь?
Вместо ответа боец Асфальт тяжело вздохнул. С одной стороны, ему нравилось появляться в телевизоре: за это и деньги платили, и девчонки липли. С другой – дружки, в телевизор не попавшие, над Асфальтом посмеивались и даже иногда так обидно его обзывали, что липнущие девчонки сматывались и смысл появления в телевизоре терялся. Тем не менее Асфальт держался и честно исполнял распоряжения продюсера, то есть делал вид, что ему нравится обжиматься с противной задавакой.
А вот Штанина Гнилич не страдала, ей всё нравилось: и в телевизоре появляться, и гадости другим участникам шоу говорить, и ругаться так, что публика начинала одобрительно свистеть. Штанина мечтала спихнуть Соплю и самой занять место ведущей и злилась оттого, что Жуций не обращает на её прелести никакого внимания: всем ведь было понятно, почему именно Сопле досталась крутая роль.
Эти обстоятельства заставляли Штанину держаться томно и периодически бросать на Жуция призывные взгляды, от которых конца шумно пучило. Но при этом свою роль девица знала назубок.
– А почему я не должна его бросить? – затараторила она, услышав «подводку» Сопли. – Что он ваще может, кроме как попусту обещать? Шубу обещал? Обещал. И где она?
О проекте
О подписке