– А вдруг собаки её сломали?

– Ни в коем случае: мы боремся с остаточными явлениями, которые способны вызвать рецидив сомнений. Что же касается самого решения, то Саша его уже приняла.

– И всё равно вторая команда мне нравится больше, – заметила Светлолика.

– Напрасно, – усмехнулся Ваятель.

– Твои любимчики слишком сложны и в некоторой степени инфантильны.

– Ты перечисляешь их достоинства.

– У той группы нет психологических проблем, им не требуется ставить агрессию или прививать склонность к насилию. Они уже готовы.

Админ понял, что ведьма не уймётся, и решил покончить с надоевшей темой одним коротким ответом:

– Члены второй команды тупы и прямолинейны.

Но у Светлолики имелось собственное мнение на этот счёт:

– Мне нужны убийцы, а не шахматисты.

– Ошибаешься! – Теперь Ваятель рассмеялся. – Тебе нужны не убийцы, а умелые воины, способные справиться со сложнейшим заданием. Тебе нужны бойцы, которые не растеряются под перекрёстным огнём, не отступят и смогут молниеносно скорректировать план с учётом обстановки. А обстановочка там будет – Спящий вздрогнет. Так что нет нужды нахваливать вторую команду, Светлолика, я сильно удивлюсь, если она станет основной.

– Станет, если ты не подыграешь любимчикам.

– Даю слово, что ничем не помогу им.

– В таком случае я готова поставить на вторых. – Светлолика подняла левую руку и продемонстрировала Ваятелю средний палец. – Как тебе перстень?

– Прекрасный изумруд, – оценил тот. – Работа Женера Хамзи?

– Женера-старшего, – уточнила Светлолика. – Перстню восемьсот лет.

– Я отвечу парой сережек от Тиллида Кумара, – решил Ваятель. – Пятьсот лет, а они до сих пор как новые.

– Договорились. – Ведьма протянула собеседнику руку, а после пожатия вновь обратилась к шару. Тяжело дышащая Саша как раз захлопывала дверь. С грохотом захлопывала. – И ещё ты мне должен ремонт офиса.

– У тебя в роду точно не было шасов?

– Чистоте моей крови даже королева завидует. – Светлолика прошептала короткое заклинание, намертво запирающее дверь в офис, и повернулась к Ваятелю. – Я проверила брелоки игроков и не могу сказать, что сильно рада результатам: они всё ещё дают слишком сильное излучение.

– В три раза ниже среднего уровня магического фона, – уточнил админ. – Брелоки пройдут любую проверку.

– Мне не нужно твое слово, мне нужен тот уровень излучения, о котором мы договаривались: в пять раз ниже фона. Я не хочу сорвать операцию в самом начале.

– Хорошо, – буркнул Ваятель. – Я посмотрю, что можно сделать.

– Как? – Светлолика удивилась.

– Брелоки будут фонить так, как мы договаривались, – сдался админ. – Даю слово.

* * *

Православное Волковское кладбище

Санкт-Петербург, улица Камчатская,

4 апреля, понедельник, 19.12

– Вот и выходит, что я теперь кто-то вроде оборотня, – грустно усмехнулся Борисыч, глядя на фотографию жены. – По собственному желанию превращаюсь в странное существо и… И учусь убивать. – Старик вздохнул. – Да что там врать? Уже убиваю. Те псы…

Валентин Борисович собак не любил, никогда и никаких, и причин такого отношения не знал – так получилось. Соседские дворняги его в детстве не кусали, здоровенные бойцовские псы не пугали, карманные карлики раздражения не вызывали, но… Не любил. И шестьдесят с лишком лет был абсолютно к ним равнодушен, однако бойня, которую игроки устроили по приказу админа, старика зацепила. Ему было плевать на собак. Он ужаснулся тому, что безжалостно убивал слабых. И поэтому пришёл на могилу жены, чтобы впервые рассказать ей о том, чем занимался последние недели. И не просто рассказать, а исповедоваться, признаться в том, что скрывал даже от себя.

– Почему я до сих пор не ушёл? Потому, что это наркотик, любовь моя, самый настоящий наркотик. Я чувствую каждую клеточку молодого, здорового и очень сильного тела. Оно становится моим, оно дарит незабываемые впечатления. Я наслаждаюсь возможностью бегать, прыгать, подтягиваться на руках и… сражаться. В детстве я даже боксом не занимался, а теперь мне нравится сражаться, представляешь? И я не заметил, как полюбил бить. Оказывается, это очень легко: полюбить бить, полюбить быть сильным. Главное – часто побеждать, и тогда желание ударить станет естественным… Нет, я не стал агрессивным, нет… Я по-прежнему спокоен, выдержан, скорее уйду, чем вспылю, но теперь я стал жестоким. Если меня вынудят драться, пощады не будет. И мне это не нравится, Катенька. Тому мне, который был раньше. А мне, новому, нравится… Я не понимаю, почему стал таким? Неужели внутри меня всегда жила эта чёрная сторона? Жажда насилия…

Снова пошёл дождь. Нет, не дождь – просто мелкая изморось, делающая лицо влажным. А вместе с изморосью явился зябкий ветер, заставивший Валентина Борисовича застегнуть верхнюю пуговицу пальто и взглянуть на часы.

– Сегодня я засиделся…

В весенних сумерках терялась не только колокольня Святого Иова, но даже соседние надгробия.

– Пойду я, – извиняющимся тоном произнёс старик, поднимаясь со скамьи. – На этой неделе ещё приду, расскажу, что и как… Может… – Он помолчал. – Может, и правда пора с этой игрой завязывать.

Он улыбнулся, двумя пальцами дотронулся до фотографии, вздохнул и неспешно пошёл к кладбищенским воротам.

Учитывая позднее время, имело смысл вызвать такси, однако Валентин Борисович привык ходить до кладбища и обратно пешком: длинная прогулка настраивала его на нужный лад по дороге туда и позволяла продолжить разговор с женой по дороге обратно. Или обдумать разговор. Или же просто предаться приятным воспоминаниям о том бесконечно далёком и бесконечно прекрасном времени, когда…

– Сука!

Наверное, когда-то давно, лет десять или двадцать назад, они должны были попросить «закурить», соблюдая, так сказать, неофициальный ритуал «разбойник-жертва» и оставляя шанс закончить «разговор» без насилия. Жертва оценивала происходящее: трое против одного, пустынная, как по Блоку, улица, помощи ждать неоткуда, и сама принимала решение относительно дальнейших действий. Кто-то начинал драться, кто-то пытался удрать, кто-то безропотно выварачивал карманы, отдавая «сигареты», то есть всё, что понравится хулиганам.

Но так было раньше. А теперь старика сразу ударили по голове, и сознание он не потерял лишь потому, что был ещё достаточно крепок.

Но с ног его сбили. И тут же, не позволив опомниться, рванули за пальто, с торопливой жадностью добираясь до внутренних карманов.

– Телефон есть? – писклявым голосом осведомился третий бандит, которому выпало стоять «на шухере». – Телефон берите! Только «симку» выбросить надо.

– Без тебя знаем! – рявкнул второй.

– Всё есть! – радостно подтвердил первый, успев достать из внутреннего кармана пальто бумажник.

– Дерьмо! – выругался второй, оставшись недовольным моделью телефона. – Ты почему смартфон не купил, жадная сука? Тварь!

Вскочил и пнул Борисыча под рёбра.

– Зато денег навалом! – хихикнул первый. – И ключи от квартиры.

– Где остальные лежат?

– Ага.

– Ключи брось, – велел третий.

Однако второй почуял наживу и отступать не собирался. Плотные сумерки, пустынная улица, беззащитность жертвы – всё это сформировало в пропитанных героином мозгах ощущение полнейшей безнаказанности и собственного всемогущества. Грабитель решил продолжить веселье и резко тряхнул старика.

– Ты где живёшь?

– Что? – прохрипел Борисыч.

Тем временем первый вытащил из потайного кармана брелок и восхищённо присвистнул, когда камень влажно блеснул в луче фонарной лампы.

– Настоящий?

– Пластик небось, – хрюкнул третий.

– Он тяжёлый.

Третий наркоман пнул Борисыча ногой:

– Камень настоящий? Дорогой?

– Где живёшь, старый осёл? – не успокаивался второй. – Отвечай! Где живёшь?!

– Я паспорт нашёл! – Первый радостно потряс книжицей. Пролистал пару страниц и сообщил: – На Седова этот козёл живёт.

– Зайдем?

– А почему нет? – Второй грабитель посмотрел на старика. – У тебя дома есть ценности?

Наркоманы знали, что неплохо заработали и нужно бежать, что удача способна в любой момент повернуться спиной и случайный полицейский патруль перевернёт всё с ног на голову, но не двигались, продолжая упиваться властью над беззащитным стариком.

– Я его всё-таки прирежу, – решил второй.

– Зачем? – вяло произнёс третий.

– Чтобы не опознал.

Второй достал нож.

Но лежащий на животе Борисыч успел нацепить на нос очки и скороговоркой выпалить:

 
Мы рождены, чтоб сказку сделать былью,
Преодолеть пространство и простор,
Нам разум дал стальные руки-крылья,
А вместо сердца – пламенный мотор.
 

И зелёный камень, который полуграмотные грабители отчего-то сочли изумрудом, неожиданно разломился и обратился в туман. Который, в свою очередь, едва ли не молниеносно сконденсировался в крепкого зеленокожего бойца, примерно в тридцать пять дюймов ростом.

– Что за хрень? – растерялся второй.

И тут же получил ногой в коленную чашечку. Урано был маленьким, но отнюдь не слабым.

Воспользовавшись естественным замешательством бандитов, боец выхватил из ящика первое, что попалось – прямой короткий меч, – и резанул по тыльной стороне бедра ближайшего врага. Первый взвыл и попытался зажать рукой хлещущую из раны кровь. Пришедший в себя третий метнулся к низкорослому, которого принял за карлика, но Урано ловко ушёл от ножа и тут же рубанул противника по кисти, рассекая кости, сухожилия и вены. Ещё один вопль. А за ним – удар в спину. Второй подкрался и резко отшвырнул Урано в сторону. Воин упал, прокатился по грязному асфальту, вскочил, но не на ноги – на корточки и таким образом уклонился от дубинки. Искать потерянный меч не стал, бросился вперёд и изо всех сил ударил врага головой в промежность. Трезубец «короны» погрузился в тело, и горячая кровь омыла лицо бойца. И грязные штаны бандита.

– Ха!

За секунды, за считаные секунды всё было кончено. Первый не воет и даже не поскуливает: лежит в луже крови, вытекающей из разрубленной артерии. У второго дёргаются ноги, но крови он лишился не меньше, чем первый, а значит, скоро затихнет. Третий в шоке, сидит на земле, прижимая к груди отрубленную кисть и тупо пялится на зелёного человечка. Третьему кажется, что это сон. Или что у него ломка и пришёл очередной кошмар. Третий не в силах поверить, что их убивает невысокий зелёный человечек, в котором так мало человеческого…

И который деловито собирает отнятые у старика вещи: документы, бумажник, часы… затем подхватывает меч, подходит к оставшемуся в живых наркоману, несколько секунд с презрением смотрит на него, после чего очень холодно произносит:

– Вы не должны были так себя вести.

Словно объясняя происходящее.

Третий молчит, но ответа не требуется, потому что в следующую секунду острый клинок рассекает бандиту горло.

* * *

Вилла «Паллада»

Санкт-Петербург, Курортный район,

5 апреля, вторник, 10.10

– Их обязательно найдут.

– Уже нашли, – поправил Петра Ваятель. – Думаю, трупы этих животных обнаружили ночью, и тогда же начались следственные мероприятия.

– Что же… – Голос предательски дрогнул, поэтому Валентин Борисович откашлялся и начал фразу заново: – Что же нам делать?

– Ничего, – пожал плечами админ с таким видом, словно ему не раз и не два приходилось обсуждать последствия тройного убийства. Точнее, поведения виновного в тройном убийстве и сокрытия следов преступления.

– Ничего? – удивилась Саша.

До сих пор молодая женщина молчала, вскрикнула, услышав от Борисыча обречённое: «Я убил трёх человек», задрожала и с тех пор притихла, клубочком свернувшись в самом дальнем от старика кресле. Надеялась, что мужчины что-нибудь придумают, и поэтому изумилась словам Ваятеля.

– Вообще ничего, – повторил тот, подошёл к столу и добавил в чашку крепкого и чёрного кофе из ещё горячего кофейника. – Валентин Борисович, надеюсь, вы не забыли на месте сражения паспорт?

Пару секунд старик осмысливал вопрос, после чего негромко ответил:

– Урано забрал все вещи.

– И к вам, как вы наверняка заметили, до сих пор не заявились сосредоточенные молодцы с Суворовского проспекта.

– Как вы наверняка заметили, я не дома, – неожиданно язвительно отозвался Борисыч. – Поэтому насчёт молодцов с Суворовского ничего определённого сказать не могу.

– После сражения вы провели в своей квартире почти два часа, – мягко напомнил Ваятель. Все давно обратили внимание, что админ избегает слова «убийство». – Поверьте, Валентин Борисович, они успели бы.

– Гм… Пожалуй.

Вернувшись домой, старик махнул стакан водки, час отмокал в ванне, ожидая явления полиции, не дождался и позвонил Ваятелю. Думал, придётся оправдываться, но тот среагировал на рассказ так, словно давно ждал чего-то подобного и заранее продумал действия. Приказал никуда не выходить и ничего не предпринимать, приехал через двадцать минут, отвез Борисыча в «Палладу», накачал снотворным и уложил спать. Рано утром обзвонил игроков и велел срочно собраться.

– Валентин Борисович – жертва, на него напали, он защищался, – подала голос Саша. – Надо зафиксировать побои.

– А заодно рассказать, каким образом шестидесятилетний старик ухитрился убить трёх мордоворотов, – вздохнул Петя.

– Мне шестьдесят восемь.

– Тем более.

– Перс, – поняла женщина. – Нельзя сдавать перса.

– Совершенно верно. – Парень глотнул кофе из большой кружки – кстати, Ваятель варил его волшебно – и продолжил: – Валентин Борисович – жертва, но рассказать, что произошло, он не может.

– Фокус в том, что полицейские поверят любому его объяснению, – проскрипел из своего кресла Кег. От кофе или чая он отказался, попросил молока и налёг на овсяное печенье, в одиночку прикончив почти всю выставленную корзинку. – Борисыч скажет, что его били, потом на помощь примчался какой-то герой в плаще с ушами, порубал зверей в капусту и сбежал, не дождавшись благодарности. И ему поверят.

– Почему поверят?

– Потому что семидесятилетний старик неспособен завалить трёх отморозков.

– Мне шестьдесят восемь! – упрямо повторил Валентин Борисович.

– Тем более. – Альфред допил молоко и живо добавил: – Ты молодец, Борисыч, вовремя сообразил бить в артерию, – выдержал короткую, чтобы не перебили, паузу, и продолжил: – Первого всегда надо класть быстро, пока остальные не опомнились.

– Не хочу об этом говорить.

– Руку с одного удара срезал?

Старик отвернулся.

– Главное, что все, видевшие Урано, не смогут никому ничего рассказать.

– А случайные свидетели? Видеокамеры? – немедленно уточнил Кег.

– Будем надеяться, что их не было, – развел руками Пётр. – Да и кто поверит в выскочившего из брелока бойца?

– Вот мы и добрались до ключевого момента, – усмехнулся Ваятель, весело оглядывая игроков. – Если не говорить о персе, о нём никто не узнает, никто не свяжет вас с ним, потому что ваша связь проходит для обычных людей в разделе «невероятное». В этом заключается главная страховка. И здесь же таится главная опасность: стоит потерять осторожность, вас вычислят.

– Неужели? – прищурился Альфред.

– А как же раздел «невероятное»?

– Обязательно вычислят, – жёстко ответил админ. А во взгляде, которым он наградил инвалида, читалась неприкрытая угроза. – Как только логические объяснения заканчиваются, челы обращаются к невероятным.

– Кто обращается?

Ваятель поморщился – судя по всему, Саша подловила его на случайной оговорке – и пояснил:

– Люди. Челы, сокращённо.

И отвернулся.

Несколько секунд на веранде царила тишина, которую в конце концов нарушил Кег:

– Я с удовольствием встретился бы с ними вместо тебя, – произнёс он, салютуя Борисычу стаканом с молоком.

– Ты сам сказал, что я прекрасно справился, – скупо отозвался старик.

– Мечом работал?

– Да.

– Я бы сабли взял. – У Альфреда едва заметно задрожали пальцы. – Лучше резать, чем рубить.

– Хорошо, что Урано не использовал огненные шары, – добавил Петя. – Сейчас всё выглядит естественно.

– Три трупа, – качнула головой Саша. – Куда уж естественнее?

– Можно считать сражение крещением. – Петя перенял у Ваятеля определение случившегося.

– Лучше я буду считать его убийством, – буркнул старик. – Так честнее.

– Или самообороной.

– Которая закончилась убийством.

– А ты хотел сдохнуть в канаве? – неожиданно осведомился Кег. – Ты действительно хотел быть зарезанным, как свинья? Ты действительно жалеешь о том, что защитил свою жизнь?

– Но…

– Никаких «но», идиот! – рявкнул Альфред и яростно стукнул по подлокотнику инвалидного кресла. – Ты стоял один против троих! Ты старый, слабый, и только поэтому они на тебя напали, понимаешь? Только поэтому! Они трусы и шакалы! Они падальщики, выбирающие исключительно беззащитных! Окажись на твоём месте любой другой старик, он бы погиб вчера, ты это понимаешь? И не надо никаких «но»: его избили бы и зарезали. И лично я рад, что они напали на тебя, позволив сделать Питер немного чище.

– Но какой ценой?

– Ты даже рук не запачкал.

– Только душу.

– Твоя совесть чиста, Борисыч, ты сделал то, что должен был сделать.

– И хватит об этом! – вступила в разговор Саша. После чего подошла к старику, взяла его за руку и заглянула в глаза. – Вы ни в чём не виноваты, Валентин Борисович, вам не в чем себя упрекнуть.

– Сегодняшняя тренировка отменяется, – негромко произнёс Ваятель. – Полагаю, всем нам нужно обдумать произошедшее.

– Честно говоря, я уже отвык бездельничать, – улыбнулся Петя.

– На работе? – глупо переспросила Саша.

– В проекте, – хмыкнул парень. – И командные тренировки нравятся мне гораздо больше индивидуальных.

Собственно, игроки уже недели две не занимались по квартирам: или рубились на вилле, где помимо крепости Ваятель выстроил ещё четыре полигона, или уезжали в область и бегали по сырым весенним лесам.

– Кланом интереснее?

– Жёстче, – уточнил парень. – Никто не играет в поддавки.

«Палладу» Саша и Петя покинули вместе: это уже стало традицией и давно никого не удивляло. Как перестали удивлять и вызывать шуточки их утренние появления. Дальше совместных поездок и искренних разговоров они ещё не продвинулись, однако Саша понимала, что всё это – вопрос времени, и сознательно не ускоряла происходящее, не давила. Думала, что нынешняя поездка станет обычной: Петя доставит её к дому и уедет, но тот предложил пообедать, и они оказались в уютном загородном ресторане.

– Кажется, Борисыч придумал самую жёсткую из всех возможных тренировку, – обронила Саша.

Несколько секунд Петя обдумывал услышанное, после чего оторопело уставился на подругу:

– Шутишь?

– Отнюдь.

– Думаешь, он специально искал встречи с отморозками?

Их столик стоял в отдалении, единственный ближайший пустовал, поэтому Пётр и Саша могли говорить достаточно свободно, хоть и негромко.

– Конечно, не специально, и, конечно, не искал, ты что, плохо изучил старика? – Молодая женщина тихонько рассмеялась, но тут же вновь стала серьёзной. – Но если бы у Борисыча не было в кармане Урано, он ни за что не стал бы гулять так поздно.

– А-а… это… – Парень чуть расслабился. – Я согласен с Кегом: мы у себя дома и можем гулять где хотим и когда хотим.

– Кег так не говорил.

– Я передал смысл.

– Пожалуй. – Женщина помолчала. – То есть ты не осуждаешь Борисыча?

– За что?

– И на его месте поступил бы так же?

– Обязательно.

– Потому, что рискует Изгрино, а не ты?