Цитаты из книг автора «Вадим Панов»

– Они были очень суровыми тварями. – Навы? – хмыкнула ведьма. – Если вы рискнете их так назвать, – не принял шутки шас. – Мы говорим об их драконах.

Моя родная планета не могла быть домом, только могилой, но получилась колыбелью. Страшной, смертоносной, беспощадной колыбелью, в которой Навь закалила и тело, и дух. И пока асуры наслаждались благоденствием света, мы прогрызали себе путь из тьмы. Мы спасались от убийственных лучей в глубоких пещерах, учились обходиться без еды и воды, залечивать раны и не сдаваться. Это было главное, чему мы научились: не сдаваться, несмотря ни на что. Мы могли умереть, как было предопределено, но не стали. Мы могли приспособиться и превратиться в разумную плесень на стенах пещер, но не стали. Мы захотели жить, а не выживать. Нам не оставили ничего, кроме тьмы, и мы обратили ее в свою силу. Мы были обречены, но сумели переделать могилу в колыбель, а потом разломали ее – потому что захотели большего. Я захотел большего, Антрэй, я!

Вы напрасно не доверяете своей Нави, князь. Мы были верны Ярге. Мы гордились им, мы любили его, мы умирали ради него. Но предать нас можно только раз. – Комиссар выдержал паузу и закончил: – Ярга предал.

– Много тысяч лет назад асуры дали много страшных боёв, – со вздохом припомнил князь. – Не помогло. – Тогда Ярга вёл Навь. – Или Навь шла за Яргой. – Повелитель Тёмного Двора на мгновение умолк, а затем с грустью продолжил: – Я любил его… Мы все любили и верили, потому что иначе не смогли бы победить. Ярга вдохновлял нас убивать и умирать. Его огонь горел в сердце каждого нава, он… – ещё одна коротенькая пауза. – Ярга выиграл Первую войну. Нельзя позволить ему выиграть снова.

– Любое государство живо до тех пор, пока хоть для кого-то из его защитников существует понятие долг, – громко говорит Ямания. В её правой руке зарождается «Эльфийская стрела», а в левой появляется многозадачный жезл. Ямания – слабая ведьма, сил хватит только на один выстрел, и дальше она будет драться артефактом. – Так получилось, что наш долг: умереть здесь и сейчас. За наш Великий Дом.

– И перевезите пленника в Цитадель. – В Средний подвал? – В Ближайший, в Среднем он себе вены от ужаса перегрызёт.

– Я уже два года практически не сплю, – с неожиданной грустью ответил Винсент, рассеянно проводя рукой по обложке книги: толстому тому, состоящему из пергаментных листов. Справа от книги лежала раскрытая тетрадь, в которой Шарге делал карандашом пометки, а слева стоял включенный ноутбук. – Вас так сильно увлекает работа? – Шас включил кофеварку и поставил под сопла кружку. – Мне жаль времени, Магир. Оно даже не уходит – убегает, и я стараюсь насладиться им в полной мере. – Старик помолчал, затем неловко улыбнулся и продолжил: – Время – это всё, что у меня осталось.

Чувства остаются с нами, потому что именно из них сплетена жизнь. Только из них.

Что такое настоящая любовь, великий Алир Кумар знал не понаслышке: он её пережил и продолжал счастливо переживать. Именно настоящая любовь к обычной человской женщине заставила великого художника наплевать на мнение семьи, пойти против древней традиции, а затем и вовсе покинуть Тайный Город. Не ради себя покинуть – самому Алиру никто не осмелился бы и слова сказать, – а ради детей, в жизни которых, по замыслу художника, не должно было присутствовать слово «полукровка». Что же касается строгой родины, то её гений не забывал: наезжал с выставками, просто в гости и на главные торжества, к каковым, разумеется, относилось бракосочетание Её величества.

– Беглый нав действительно существует, и он весьма силён. Я не могу рассказать тебе всё, что знаю, но вот один факт: он способен подчинить своей воле любого разумного. – Загипнотизировать? – Хуже: именно подчинить. Это древняя методика, позволяющая осуществить комплексное воздействие на жертву, сменить её восприятие, если угодно, и превратить не в запрограммированного раба, но в преданного, убеждённого сторонника. Можно сказать, это скверна навов. – И с ней нельзя бороться? – Сейчас мы научились определять, подвергался объект ментальной операции или нет, – тихо ответила любимая. – Аркан Ярги оставляет едва различимые следы в ауре, и теперь мы проверяем всех посетителей и работников дворца. И порядки ужесточили.