Не главный академик Иоффе

"Крокодил" № 4 от 10 сентября 1922 года

На обложке 4 номера «Крокодила за 1922 год мы видим вот такую карикатуру с подписью «Китаизированный Иоффе».

Это, разумеется, не тот Иоффе, что назван «главным академиком» в известной песне Высоцкого. Это другой, малоизвестный.

Как и Сергей Малышев, Адольф Абрамович Иоффе – потерявшийся в истории большевик.

Он родился в 1883 году в семье симферопольского купца-миллионера Абрама Яковлевича Иоффe, который «был владельцем всех почтовых и транспортных средств в Крыму, имел собственный дом в Москве, звание потомственного почётного гражданина и считался «любимым евреем» министра Витте». Среди большевиков, кстати, такие встречались нередко, ту же Землячку сегодня назвали бы «мажоркой», ведь она была дочерью одного из богатейших людей Киева, купца первой гильдии Самуила Марковича Залкинда и это не помешало ей стать убежденнейшей коммунисткой.

Вот и Адольф Иоффе довольно рано ушел в революцию. Его дочь как-то поинтересовалась – почему, Иоффе рассмеялся и сказал: «Наверное, потому, что мальчиком я был очень толстым. Стесняясь своей полноты, я не бегал, не играл в подвижные игры, не ходил на танцы. Сидел и читал книги. Вот и дочитался».

Студент-медик Адольф Иоффе в 1908 году.

Иоффе по образованию медик, закончил медицинский факультет в Вене. Был одним из пионеров психоанализа, ученик Альфреда Адлера. Но в остальном его биография была типичной для профессионального революционера – аресты, тюрьмы, ссылки, много лет жизни в эмиграции. Рубежным для него стал 1908 год, когда они вчетвером издавали в Вене газету «Правда» – Иоффе, Троцкий, Скобелев (впоследствии – министр труда во Временном правительстве Керенского) и часто поминаемый в последние годы Парвус, тот самый «германский агент, купивший Ленина». Именно в те годы Иоффе стал убежденным троцкистом и верность вождю сохранил до последнего вздоха.

В первые годы после революции Адольф Абрамович Иоффе – ведущий советский дипломат. Он был председателем советской делегации на знаменитых переговорах в Брест-Литовске.

Именно оттуда это фото от 15 января 1918 года, Иоффе, как глава делегации, в центре в первом ряду.

После Брест-Литовска – полпред РСФСР в Германии, которая вскоре стала единственной западной страной, признавшей РСФСР. Впрочем, вру, были еще Эстония и Латвия, но договора с ними подписывал тот же Иоффе, он же возглавлял делегацию на мирных переговорах с Польшей.

«Китаизированным Иоффе» дипломат стал, возглавив объединенную делегацию РСФСР и ДВР на переговорах с Японией в китайском Чаньчуне. Сразу после конференции назначен полпредом в Китае и Японии. В стране восходящего солнца заболел тяжелой и неизлечимой болезнью – множественным полиневритом. Направлен на лечение в Вену, назначен полпредом РСФСР в Австрии. Но вскоре из-за постоянно прогрессирующей болезни практически отошел от дел.

А. Иоффе и Л. Троцкий в 1918 г.

При этом Адольф Абрамович всегда остался убежденным троцкистом и был активным деятелем «левой оппозиции». Очень тяжело переживал поражения оппозиции и усиление Сталина. 17 ноября 1927 застрелился в знак протеста против исключения Троцкого из партии. Как он написал в предсмертной записке, накануне произошло «величайшей важности историческое событие – исключение Троцкого и Зиновьева из партии, – что неизбежно должно явиться началом термидорианского периода в нашей революции».

Оставил предсмертное письмо на 10 страницах, адресованное Льву Давыдовичу, где, в частности, просил вождя стать жестче: «Вы знаете, что более 20 лет иду вместе с Вами, со времен «перманентной революции». Но я всегда считал, что Вам недостает ленинской непреклонности, неуступчивости. Вы политически всегда были правы, начиная с 1905 года. Перед смертью не лгут, и я еще раз повторяю Вам это теперь… Но Вы часто отказывались от собственной правоты в угоду переоцениваемому Вами соглашению, компромиссу. Это ошибка. Повторяю, политически Вы всегда были правы, а теперь более правы, чем когда-либо. Когда-нибудь партия это поймет, а история обязательно оценит. Вы правы, но залог победы Вашей правоты – именно в максимальной неуступчивости, в строжайшей прямолинейности, в полном отсутствии всяких компромиссов».

Вырезка из газеты "Правда" за 20 ноября 1927 г.

Троцкий в некрологе написал о нем: "А.А. покончил рассчеты с жизнью самовольно. Было бы тупостью обвинять его в дезертирстве. Он ушел не потому, что не хотел сражаться, а только потому, что не имел физических сил для участия в борьбе. Он боялся быть в тягость сражающимся. Для оставшихся примером будет жизнь его, но не самовольный уход. Борьба продолжается. Всякий занимает в ней свой пост. Никто не смеет покидать его".

Л. Троцкий выступает на похоронах А. Иоффе.

Похороны Адольфа Иоффе вылились в многотысячную демонстрацию троцкистов, на могиле с речами выступили практически все вожди оппозиции: Троцкий, Зиновьев, Каменев, Раковский. Это была последняя несанкционированная политическая демонстрация в СССР на долгие десятилетия вперед.

Как большевики Сахалин не продали

"Крокодил" № 4 от 10 сентября 1922 года

Редкий случай: в 4 номере за 1922 год было две карикатуры на одного человека – все того же дипломата Адольфа Иоффе. Помимо «китаизированного Иоффе» мы видим в том же номере рисунок Бориса Ефимова «Крокодил в Чаньчуне».

Японец там заступает дорогу Крокодилу в компании все с тем же Иоффе, возглавляющим на переговорах с Японией в китайском Чаньчуне совместную делегацию РСФСР и ДВР. Откуда же столько внимания этой теме?

А просто тема была горячей – освобождение территории страны от иностранной оккупации.

Формально Чаньчуньская конференция закончилась ничем – стороны не смогли договориться, и переговоры были сорваны, из-за чего про эту конференцию даже в Википедии не написали. Но в реальности как раз «процесс пошел», просто на неофициальном уровне – переговорщики просто переместилось со света в тень.

Но прежде чем рассказать, что произошло в Чаньчуне, я поясню, в чем была главная сложность.

Главная сложность называлась «Северный Сахалин». Если с эвакуацией японских войск из Приморья дело сдвинулось с мертвой точки и на следующий день после окончания Чаньчунькой конференции край покинул последний японский солдат, то вопрос с Северным Сахалином завис мертво.

Дело в том, что японская оккупация Приморья, Приамурья и Забайкалья была обычной практикой смутных времен – японцы просто пытались половить рыбку в мутной воде Гражданской войны. Совсем другое – оккупация Северного Сахалина. Это была святая месть, жесткая ответка за т.н. «Николаевский инцидент». Но это требует отдельного рассказа.

Про «Николаевский инцидент» я подробно рассказывал в главе "Должник" своей книги «Двинулись земли низы», но если коротко – так называют вооруженный конфликт между японским гарнизоном Николаевска-на-Амуре и занявшим город отрядом красных партизан во главе с Яковом Тряпицыным. После того, как красные захватили Николаевск, 350 японских солдат во главе с майором Исикавой заявили о своем нейтралитете.

Однако в ночь с 11 марта на 12 марта японцы сделали попытку вырезать партизан – после того, как накануне те потребовали частичного разоружения японцев. Обезглавить красных одним ударом не получилось, в городе начались бои, в которых принимали участие и все боеспособные мужчины из 450 гражданских японцев, живших в городе. Стрельба и пожары бушевали по всему Николаевску, противники дрались с невероятной жестокостью, пленных добивали и те, и другие.

Бои шли несколько дней, исход сражения решил командир партизанского отряда красных шахтеров Будрин, пришедший с отрядом из ближайшего крупного населенного пункта – села Кирби. В конечном итоге японцев вырезали полностью. На тот свет отправили всех, включая консула, его жену и дочь, и гейш из местных публичных домов.

Яков Тряпицын (раненый во время нападения японцев, лежит в центре) и руководство партизанского отряда.

В ответ на убийство 700 японцев, в том числе консула, что является несусветным нарушением дипломатического протокола, японцы оккупировали Северный Сахалин и заняли жесткую позицию – вывод войск с Северного Сахалина только после того, как советское правительство принесет извинения и компенсирует нанесенный ущерб. Большевики в ответ также уперлись рогом, не без оснований возлагая вину за развязывание конфликта на самих японцев. В итоге ни одна из сторон не могла выйти из конфронтации, не потеряв лицо.

И вот как раз из Чаньчуня Иоффе сообщил Политбюро, что ему предложили нетривиальный выход из дипломатического тупика – Япония готова купить Северный Сахалин у РСФСР и тем самым разрубить гордиев узел.

Известный историк Евгений Жирнов в своей статье «Политбюро не возражает против продажи о. Сахалин» приводит выдержки из докладной записки известного дипломата Льва Карахана:

Лев Карахан в Пекине в 1925 году.

«В декабре месяце к т. Иоффе обратился представитель русско-японской ассоциации с предложением поехать в Японию под видом лечения с тем, чтобы использовать пребывание в Японии для предварительных переговоров о том, как выйти из создавшегося после разрыва в Дайрене положения и сговориться об условиях, на которых русско-японские переговоры могли быть возобновлены. Тов. Иоффе в случае его поездки будут даны все гарантии (право шифров, курьеров, неприкосновенность) … Называлась даже точная цифра в 100 млн иен (около 100 млн золотых рублей), которую Япония готова заплатить за русскую часть Сахалина».

Действительно, Иоффе получил приглашение неофициально посетить Японию от барона Гото, мэра Токио и высокопоставленного советника японского правительства.

Народный комиссариат иностранных дел высказался против продажи, однако предложение о переговорах поддержал Троцкий и Политбюро рассудило иначе – 1 февраля 1923 года Альфреду Иоффе поручили прозондировать позицию японцев, а Льву Троцкому – написать для него инструкцию.

Иоффе уехал в Японию, сначала в неофициальном статусе, а затем получил мандат советского полномочного представителя в Японии и неофициальный визит принял официальный характер.

Троцкий в инструкции просил старого друга: «Было бы полезно, если бы Вы в форме, Вас ничем не связывающей, проверили, насколько серьезны и реальны намерения японского правительства на этот счет, думает ли оно уплатить наличными (или товарами) или же намерено списать соответственную сумму с наших так называемых долгов Японии? Продажа Сахалина сейчас нами не предполагается. Но мыслимо такое осложнение европейского положения, при котором мы можем счесть целесообразным крупнейшие уступки Японии в Северном Сахалине (долгосрочная аренда и пр.) в обмен на золото или на оружие. Под этим углом зрения Вам надлежит произвести серьезную, но осторожную разведку и сообщить в спешном порядке Ваши выводы».