Проблемам учения об эволюции посвящено множество научных исследований, но совершенно очевидно, что единство мнений относительно всех его положений до сих пор не достигнуто. Не вызывает дискуссий только весьма общее описательное определение понятия «эволюция». Многие критики эволюционной теории обращали внимание на малую, по их мнению, вероятность тех или иных фактов и событий в развитии живых существ.
Среди многих критиков дарвинизма сразу после его появления следует выделить российского философа Н. Я. Данилевского, который тщательным образом проанализировал все сочинения Чарльза Дарвина, а также посвященную им критику и изложил собственные взгляды на эволюцию. В своем трехтомном труде «Дарвинизм. Критическое исследование» (1885), состоящего почти из 1500 страниц, он подверг всесторонней критике учение Дарвина. Ему принадлежат такие слова: «С одной стороны, невозможно, чтобы масса случайностей, не соображенных между собою, могла произвести порядок, гармонию и удивительную целесообразность; с другой – талантливый ученый, вооруженный всеми данными науки и обширного личного опыта, ясным и очевидным образом показывает вам, как просто, однако же, это может сделаться. Только после долгого изучения и еще более долгого размышления увидел я первый выход из этой дилеммы, и это было для меня большою радостью. Затем открылось таких выходов множество, так что все здание теории изрешетилось и, наконец, развалилось в моих глазах в бессвязную кучу мусора».
Многое из написанного Н. Я. Данилевским остается справедливым и в настоящее время. В своих работах он приводит 15 главных неправильных выводов Ч. Дарвина и 10 логических ошибок, приведших к ним. Так, Ч. Дарвин не указал ни одной породы, которая возникла бы путем постепенного накопления мелких индивидуальных изменений, и сильно преувеличил роль искусственного отбора в становлении культурных форм растений и животных, а также игнорировал крупные скачкообразные изменения, ибо в этом случае отпадала надобность в его теории и рушилось естественное объяснение органической целесообразности. Он считал неправомерным распространение выводов, сделанных из наблюдений над домашними животными и культурными растениями, на организмы, обитающие в естественных условиях. Несмотря на высокую степень изменчивости домашних животных, полученных посредством искусственного отбора, она не выходит за пределы вида. Роль же самого искусственного отбора очень преувеличена. Отбор действует лишь в пределах вида. Перейти границу между видами невозможно, и если прекратить селекцию, то вид возвращается к исходной дикой форме. Тезис о разновидностях как «начинающихся видах» опирается на факты, из которых таких заключений сделать нельзя. Н. Я. Данилевский подчеркивал, что свободное скрещивание в естественных условиях приводит к тому, что все индивидуальные различия не могут накапливаться и постоянно уничтожаются. По его мнению, жизнеспособность организма при смене окружающих условий зависит от одновременного изменения большого комплекса признаков, а всякое единичное изменение будет вредно, так как нарушит существующие взаимоотношения. Если признак оказался полезным, то это следует называть не индивидуальной изменчивостью, а крупным изменением во всей популяции, т. е. должно осуществиться изменение сразу большой части особей в популяции. Признать одновременность изменений – значит признать принцип целесообразности развития Бэра.
Автор критики утверждал, что борьба за существование селективными свойствами не обладает, а значит, естественный отбор не будет работать. Это подтверждается отсутствием переходных форм как между ныне живущими видами, так и между ископаемыми формами.
Н. Я. Данилевский считал, что теории отбора противоречат многочисленные факты наличия у видов бесполезных признаков несмотря на то, что они полезны для других видов. К таким «бесполезным» признакам часто относятся самые существенные, на которых строится систематика от рода до типа. Конструируя гипотетические примеры нарастания преимущества признака от поколения к поколению, Ч. Дарвин за неимением реальных переходов опирался на пользу новых признаков, беря их уже в готовой форме, как они представлены у сформировавшихся видов.
В своих научных трудах Н. Я. Данилевский утверждал, что развитие совершается согласно закону, при реализации которого целесообразность оказывается выражением определенного внутреннего плана. Превращения видов мыслимы лишь в случае признания внутреннего закона развития, который несет в себе каждый живой организм. Нелепо думать, что случайность и вероятность могут занять место разума и интеллекта. Вопрос о целесообразности в природе имеет несравненно более важное и глубокое философское значение. Кроме того, естественный отбор обеспечивает постоянное приспособление видов к меняющейся окружающей среде, но у этого процесса нет дара предвидения; естественный отбор реагирует только на окружающую среду в настоящем, и поэтому эволюция не может иметь цели.
Сторонники эволюционной теории считают, что ее подтверждают ископаемые свидетельства (окаменелости), возраст которых составляет приблизительно 3,5 млрд лет. Они демонстрируют историю о постепенном усложнении и расширении многообразия, которое привело к огромному разнообразию жизненных форм, населяющих Землю сегодня. Не вызывает сомнений, что в геологических пластах существует четкий порядок, причем в различных слоях обнаруживаются характерные для них окаменелости. Осадочные породы, как правило, залегают слоями, поэтому более глубокие слои содержат окаменелости, образованные в более раннем периоде. Сравнивая ископаемые формы из последовательных напластований, сторонники эволюционной теории делают выводы об основных направлениях эволюции живых организмов. Когда эволюционная теория стала научной ортодоксией, любые окаменелости, обнаруживаемые палеонтологами, априори подгоняли к общепринятым положениям. Истолкование их каким-либо иным образом рассматривалось как ненаучное.
Однако именно данные, накопленные в палеонтологии, нанесли удар по эволюционной теории. Исследуя останки и слои земной коры, можно убедиться в том, что многие организмы появлялись на Земле внезапно. К примеру, в кембрийском слое обнаружены останки, принадлежавшие таким комплексным беспозвоночным, как улитки, трилобиты, губки, черви, аурелии, морские звезды, плавающие ракообразные и морские лилии. Интересен тот факт, что все эти виды, отличающиеся друг от друга, появились в одно и то же время и имели сложное строение. Поэтому в геологии это удивительное явление получило название «кембрийский взрыв».
Согласно концепции Ч. Дарвина, на протяжении длительного времени происходили незначительные изменения, которые, «накапливаясь», постепенно приводили к эволюции простых видов в более сложные. Исходя из такого предположения, палеонтологические раскопки рано или поздно должны были обнаружить переходные формы от одного вида к другому. Их количество должно быть огромным и демонстрировать, как развивались различные виды, классы, отряды и семейства. Однако в кембрийских породах отсутствуют переходные формы от примитивных организмов к организмам со сложной совершенной структурой. В геологических отложениях наблюдается не ступенчатое возникновение новых видов, родов и семейств в процессе эволюции, а внезапное их образование. Им не предшествуют переходные формы. Например, нет следов ресничных червей, класс которых объединяет более 3500 видов.
У найденных в кембрийском слое живых организмов имеются такие развитые и комплексные физиологические системы, как глаза, жабры и система кровообращения, которые мало отличаются от современных. Эти комплексные беспозвоночные никак не связаны с одноклеточными, которые были до них единственными живыми организмами. У трилобита есть сложные по строению глаза (состоящие из сотен шестиугольных фрагментов), обладающие двухлинзовой системой и, по выражению профессора геологии Дэвида Раупа (David Raup), «обладающие конструкцией, которая может быть спроектирована хорошо образованным и способным инженером-оптиком нашего времени». При этом столь организованные и сложные животные не имеют никакого отношения к простейшим одноклеточным, бывшими до беспозвоночных единственными живыми обитателями Земли. Этот факт явно опровергает утверждение теории эволюции о том, что живые организмы развивались от примитивного к сложному. Следует отметить, что в настоящее время аналогичная система строения глаз трилобита существует у стрекоз и пчел.
В мезозойскую эру поражает также внезапный переход пресмыкающихся к периоду млекопитающих, многие виды которых уже существенно отличаются друг от друга несмотря на то, что появились в один и тот же геологический период.
Предполагаемые переходные формы были найдены только для филогенетического ряда от геприона до современной лошади. Обнаруженные останки археоптерикса, по мнению некоторых специалистов, могут считаться промежуточной формой с большими допущениями между рептилиями и птицами. Состояние окаменелостей показывает, что археоптерикс имел перья, крылья и клюв, как у птицы. Однако у этого ископаемого были признаки, заставившие палеонтологов предположить его сродство с рептилиями – зубы на клюве и когти на крыльях. Ни один из этих двух признаков не подтверждает того, что археоптерикс эволюционировал из пресмыкающихся. Кроме того, согласно радиометрическому датированию, археоптерикса никак нельзя считать недостающим звеном между пресмыкающимися и птицами.
В настоящее время для многих палеонтологов стало очевидно, что в окаменелостях предполагаемых переходных форм просто не существует. Среди ископаемых до сих пор не найдено никаких последовательных серий переходных звеньев, а также отдельных случайных переходных форм. В то же время долгие периоды устойчивого существования одних и тех же организмов за относительно короткое время сменялись быстрым образованием новых видов, в палеонтологической летописи они появлялись полностью сформированными. Несмотря на отсутствие непрерывности в палеонтологической летописи, что является веским доказательством, выступающим против теории образования новых видов путем постепенных эволюционных изменений, ископаемые данные подтверждают факт прогрессивного возрастания сложности организмов.
О проекте
О подписке