Глава 4. Преданья старины глубокой

16 часов 25 мин 26 сентября 2001 года, Москва, здание Главного разведывательного управления Генерального штаба ВС РФ.

Прождав Семёныча несколько часов, полковник Скороспелый, начал названивать ему на мобильник, но в динамике искусственный женский голос вежливо объяснил, что абонент отсутствует в зоне действия сети. Полковник разволновался не на шутку и приказал подчиненным срочно найти неприбывшего гостя.

Через несколько минут в кабинет к Скороспелому зашел капитан с докладом о страшном ДТП, случившимся с машиной Семёныча. А уже через полчаса черный «Мерседес» с мигалкой и специальными номерами Минобороны, доставил полковника Скороспелого и командира спецназа Волостных к месту трагедии, окруженному толпой зевак и милицейскими машинами.

− Вот так дела, Миш. Кто ж это так деда уделал? – отрешенно спросил полковник.

− Илья Григорьевич, да подожди ты сразу за упокой! Сейчас МЧСники распилят болгаркой кузов, тогда и будем поминать или радоваться, – выпалил Волостных, протирая платком выступившие капельки пота на гладко выбритой голове и с тающей надеждой взирая на манипуляции спасателей МЧС с огромной дисковой пилой.

Спецназовец всю сознательную жизнь придерживался железного правила: если ты не видел трупа, значит говорить о смерти как минимум преждевременно. А даже, если ты видел труп, то это вовсе не факт, что труп именно того, кого ты предполагаешь.

На этот раз такой жизненный принцип боевого офицера сработал как нельзя кстати и товарищи с облегчением вздохнули, когда на их глазах, выпилив большую часть спрессованной крыши обугленной «Волги», спасатели не обнаружили фрагментов тела водителя среди остатков оплавившейся приборной панели, сгоревших сидений и кусков обшивки салона.

Усаживаясь обратно в машину, полковник Скороспелый вдруг начал судорожно искать по карманам запиликавший едва слышным сигналом мобильный телефон.

− Привет, Илья. Узнаешь? Надо срочно встретиться. Как обычно. Как можно скорее, – пробасил грубый мужской голос в динамике телефона.

Полковник сразу узнал, кто ему звонит. Это был отставной разведчик Кригер Герман Вольфович, более известный в узких кругах под псевдонимом Альберт. И этот круг лиц, лично знающих Альберта, был настолько узок, что, по сути, сводился к нескольким высшим офицерам ГРУ и отдельным спецназовцам, встречавшим Альберта во время специальных операций.

Альберт был «чистильщиком». Он, как никто другой, умел заметать следы за напортачившими разведчиками и, если того требовала необходимость, убирал случайных свидетелей всевозможных спецмероприятий, проводимых за рубежом. Звонок Альберта был не совсем уместен в складывающейся обстановке, когда полковник судорожно перебирал в голове варианты поиска пропавшего Семёныча. Но в то же время вызов на встречу со стороны такой персоны как Альберт, сам по себе был чем-то из ряда вон выходящим.

− Вань, трогай на Краснохолмскую набережную, кафе «Прибрежное», − обращаясь к водителю, скомандовал полковник.

Черный «Мерседес» с военными номерами припарковался метров за сто, не доезжая до кафе. Полковник Илья Скороспелый, одетый по гражданке в темно-синий костюм и белую рубашку, вышел из машины и спешным шагом направился к кафе.

За столиком у окна с видом на Москву-реку сидели два хорошо знакомых полковнику человека: легендарный Семёныч и заметно располневший за последние годы Альберт, потягивающий из бокала темное пиво.

− Ну что, присаживайся, Илья Григорьевич, да расскажи, что это такое в мире творится, что меня после твоего звонка чуть тягачом не раскатали, – шутливым тоном, в котором явно прослеживались металлические нотки, начал диалог прищурившийся по-ленински Семёныч.

Полковник Скороспелый молча присел за стол, заказал себе чайничек ароматного липового чая и рассказал двум опытным разведчикам все события последних дней, которые скорее походили на фантастический рассказ, нежели на изложение фактических обстоятельств деятельности одного из самых секретных подразделений ГРУ.

− Однако! – звонко прицыкнув языком, удивился Семёныч. – Без обид, Илюш, но я уж грешным делом и тебя в список подозреваемых поставил. А потом вот с Альбертиком переговорил. Он и убедил меня встретиться с тобой. Уж больно все непонятно. Кому мог перейти дорогу безобидный пенсионер, уже добрый десяток лет просиживающий задницу в архивах да библиотеках?

− Да какие уж тут обиды, Андрей Семёнович! Я б на вашем месте тоже самое думал. Мы сами в полных непонятках. Группу моих матерых диверсантов, как обоссавшихся сопляков, эвакуировали с поисковой операции – полная небоеспособность одной из лучших разведгрупп в один момент. Я о таком сам впервые слышу. Кстати, командир их в моей машине сидит, если вы не возражаете, товарищи, могу его пригласить.

− Да, пожалуйста, приглашай, мы уже давно в отставке, ни для кого интереса не представляем, – усмехнулся рыжий розовощекий весельчак Альберт, за плечами которого одних подтвержденных ликвидаций было несколько десятков, не говоря уже про обычные зачистки свидетелей и массу случайных жертв, пострадавших при взрывах и перестрелках.

Глядя на Альберта, никто бы в жизни не угадал, что за человек находится перед ним. Высокий, долговязый, сутулый, с копной спутанных рыжих волос на голове и уже хорошо заметной проседью, вечно небритый и одетый, как стареющий хипарь, Альберт всем своим видом походил на скандинавского туриста, заблудившегося в переулочках старой Москвы. Не хватало только рюкзака за плечами и фотоаппарата на шее. Альберт и вправду очень любил путешествия по миру, правда, после его турпоездок оставались или горы трупов, или же колонки местных газет покрывались свежими фотографиями без вести пропавших персонажей.

Через некоторое время после звонка полковника Скороспелого к столику в кафе подошел командир спецназа Михаил Волостных.

− О, Миша, сколько лет, сколько зим! Ты чего к старику давно не заглядывал? – радостно воскликнул Семёныч, протягивая руку знакомому ему офицеру. – Служба, я понимаю. Ну вот, и свиделись, причем, согласись, самым чудесным образом!

Прежде подполковник Волостных частенько бывал в гостях у Семёныча и всегда с огромным интересом слушал рассказы старого разведчика, жадно впитывая боевой опыт старшего поколения.

− Да, Андрей Семёнович, мы только что с Ильёй Григорьевичем с места аварии. Ума не приложу, кто это мог быть. А самое главное, зачем?!

− А затем, дорогие мои ребятушки, что у вас, оболтусов, кроме меня не осталось никаких источников информации по интересующему вас вопросу. Никаких, уж поверьте на слово.

− Товарищи офицеры, предлагаю для дальнейшего продолжения беседы переместиться в более уютное и подходящее местечко, – тихим голосом предложил полковник Скороспелый собравшимся разведчикам, – например, на нашу ведомственную конспиративную дачу в Переделкино, где вам, Андрей Семёнович, с супругой первое время предлагаю пожить, пока мы тут все не утрясем. Разумеется, с нашей охраной, незримое присутствие которой заметить сможете, разве что только вы.

− Подумаем, Илья. А пока поехали. Шашлык с коньячком за вами с Мишкой. Надо ж как-нибудь старику восстанавливать утраченные по вашей милости нервные клетки.

− Так врачи ж говорят, что они не восстанавливаются вроде, Андрей Семёнович? – участливым тоном попытался обезнадежить старика командир спецназа.

− Это у гражданских не восстанавливаются, – отрезал ветеран. – А у нас с нашей работой их хватило бы максимум на пару месяцев без должного восстановления. Так что дуйте за коньяком, молодежь!

ГРУшная конспиративная дача представляла собой довольно-таки приличный советский особнячок, затерявшийся среди вековых сосен и елей, который мало отличался от соседских писательских домов, нещадно теснимых выросшими за последнее десятилетие громадными дворцами современных нуворишей.

Семёныч, развалившись в глубоком плетеном кресле перед камином, посмотрел на ожидающих шашлыка офицеров и сказал:

− Так, ребята, хватит греть рюмки. Давай по первой, а потом, может, и дождемся, когда Ваня с мясом управится.

Офицеры согласились со старшим товарищем и, не дожидаясь застрявшего у мангала полковничьего водителя, употребили по первой стопочке семизвездочного «Арарата». Семёныч продолжил:

− Что я вам хочу сказать, товарищи разведчики. Дело, в которое вы имели неосторожность вляпаться, весьма серьезное. С момента создания ВЧК в далеком 1917 году и по сию пору в недрах госбезопасности существовал специальный отдел, занимающийся вопросами, не имевшими с точки зрения здравого смысла какого-либо рационального объяснения. Отдел этот многократно менял свой состав, переформировывался, на короткое время упразднялся, но все равно необходимость в его наличии существовала всегда. Вот теперь ваши пути как раз и пересеклись с теми, кто поставлен следить за тем, чтобы определенного рода информация никогда не стала достоянием широкой общественности.

А точкой пересечения как раз и явилась ваша Белая гора с ее таинственными пещерами.

Подобных странных мест, где частенько фиксируются всевозможные чудеса, полно на территории России. И места эти известны с незапамятных времен всем местным жителям, которые реальные факты, переданные им из уст в уста от предков, со временем стабильно переводят в разряд мифов и легенд.

Придя к власти, большевистская группировка имела в своих рядах многих представителей всякого рода оккультных организаций. Одни масонские символы молодого советского государства чего только стоят – алые звезды с серпами-молотками. Так вот эти любители мистики, вроде первого руководителя спецотдела ОГПУ Глеба Бокия, свои оккультные интересы и изыскания в ту пору щедро подкрепляли административным ресурсом, пытаясь ставить интересные им идеи на службу коммунистической партии. Стоит сказать, что многое этим молодым оккультистам удавалось, начиная от интересных парапсихологических опытов, заканчивая созданием всевозможных ядов и психоактивных веществ. Но основной акцент все же ставился на организации всевозможных экспедиций по поискам то загадочной Шамбалы, то нашей полярной прародины на Кольском полуострове. Результаты данных экспедиций по большей части засекречены до сих пор, а информация, попадающая на всеобщее обозрение, содержит лишь крупицы фактов, да и то сильно искаженных. Но не только в молодом советском государстве интересовались всем загадочным и необычным. Набирающий силу фашистский режим Германии проявлял ничуть не меньший интерес к знаниям, доставшимся нам от славных предков.