ГАРОЛЬД
Глава 3. Катализатор

Июль.

Освещение комнаты позволяет мне оставаться в тени и в то же самое время все видеть. Люди. Много людей. На Земле семь с половиной миллиардов человек, а меня раздражает компания из двенадцати. Приглашение на вечеринку пришло мне почти перед самым ее началом. Скорее всего, хозяин квартиры долго колебался: стоит ли ему приглашать меня вообще?

Кондоминиум находится в центре города. До нужной квартиры я поднимался на лифте дольше, чем мой приятель на Эверест три года назад. Попав внутрь, я поприветствовал хозяина квартиры, имя которого никак не мог вспомнить, и сделал вид, что рад приглашению. В квартире стоял приятный полумрак: люди могли видеть друг друга, но при этом оставалось ощущение таинства.

Гости активно пьют. Полуголые девушки накаляют атмосферу своими откровенными танцами. Душно. Музыка долбит настолько сильно, что стакан в моей руке дребезжит. Обычно я не пью, но порой алкоголь – единственный способ для того, чтобы все от тебя отстали.

Из всего ассортимента я выбрал виски. Дешёвый виски. Очень дешёвый виски. И не потому, что я извращенец. Дело в том, что остальные пьют вино. Напиток, который полагается любить всем от двадцати до тридцати пяти лет, потому что так надо. В нашей компании всем нет и тридцати. Я не пью его с тех пор, как в школьном возрасте узнал от проповедников, что вино – это кровь Христа. Это, конечно, замечательно, но каннибализм никогда меня не привлекал. Поэтому я, самый желанный гость на этой вечеринке, прошу хозяина дома что-нибудь придумать. Ругаясь в сердцах, он нашел мне «друга» на этот вечер. Того самого дешевого и мерзкого друга. Его послевкусие отторгает. Я пытаюсь делать маленькие глотки и смаковать во рту, словно напыщенный аристократ в поместье за сто миллионов евро где-нибудь к северо-востоку от Лондона. Не помогает. Попробовал выпить залпом – стало еще хуже. Меня подташнивает, хочу выйти. Но мне помешали.

Помеха была брюнеткой. Элегантной. Стройной. Изящной. Она была невысокого роста, но с помощью каблуков старалась быть наравне с длинноногими моделями. С теми самыми моделями, которые сейчас полупьяные лежат на диване и слизывают «кровь Христа» с груди друг друга.

Я заметил ее в гостиной у стены. Оказалось, что она уже смотрела в мою сторону. Семь шагов разделяло меня и чарующую незнакомку. Семь. Мне немного не по себе. Шесть. Может, она просто пройдет мимо? Пять. Все в порядке. Я же мужчина. Четыре. Пожалуйста, убейте меня! Три. Сделай вид, что тебе все равно. Два. Отвернись, как будто она тебя не волнует. Один. Уже поздно. Она садится мне на колени и смотрит в глаза. Я хочу выйти, срочно! Но не подаю виду.

– Я раньше тебя здесь не видела. Ты впервые в гостях у Анхеля? (я вспомнил, как его зовут, но после этой вечеринки меня все равно больше не приглашали) – спросила она.

– Да, мы познакомились пару дней назад. Я помог ему с машиной.

– Но у Анхеля нет машины…

– Была, пока она случайно не оказалась в реке, – слегка улыбаясь, отвечаю я, – страховщики не поверили, что машина просто хотела научиться плавать.

Я изобразил плавающую рыбу. Она засмеялась. Кажется, я отлично справляюсь с внутренней неловкостью.

– А ты милый. Как тебя зовут?

– Гарольд.

– Очень приятно, Гарольд. А меня Карма.

– Необычное имя. Откуда ты?

– Ты здесь один? – спросила Карма, проигнорировав мой вопрос.

Началось…

– Да.

– Почему?

– Мне трудно найти с кем-то общий язык.

– А по-моему, у тебя отлично получается, – она прикусила нижнюю губу, – есть еще оправдания?

– Возможно, потому… – я замялся, – потому что я много времени провожу в гараже.

– Заботишься о своей красавице?

– Ммм… да, именно.

– Обожаю тачки.

Кто бы сомневался.

– Ну, теперь-то я не один? – спросил я, подняв на нее взгляд.

Но она не ответила.

Казалось бы, все складывалось неплохо, но неожиданно она встала и ушла в толпу. Я испытал облегчение и разочарование одновременно. Что я сделал не так? Нужно понять, что ее спугнуло.

Не прошло и минуты, как я нашел причину своей неудачи: Найджел Томпкинс (единственный человек, имя которого я помню).

Обаятельный, умный, богатый и молодой парень со спортивным телосложением. Темно-синий костюм на нем смотрелся, как вторая кожа. Я точно ему не чета. Это раздражает. Я чувствовал себя как больной раком, которому врач пообещал скорейшее выздоровление, а через день позвонил и сказал, что перепутал его медицинскую карту с картой другого пациента. В подобных волнительно-разочаровывающих ситуациях меня тошнит. Данный случай – не исключение.

Она уходит от него, спустя пять минут. Этот факт меня радует. Значит, этому выскочке не все дозволено. Я вышел на улицу и пошел домой.

Меня невероятно взбесило поведение этой брюнетки. Проходя по темным улочкам, я мечтал о том, чтобы кто-нибудь спровоцировал меня на конфликт. Если нападет грабитель с ножом, то я увернусь от удара, схвачу его руку, держащую нож, и воткну ему в область ключицы. Еще один удар я нанесу ему в область шеи. Нанесенные раны ослабят его хватку, поэтому придется доделать работу самому: я выхвачу нож и буду наносить удары в голову, пока от него не останется кровавое месиво.

Я упал! Опять слишком сильно погряз в свои мысли. Я негромко выругался, встал, попытался отряхнуться и пошел дальше. Мимо проходит полицейский. Он смотрит на меня с презрением. Мне неловко. Вдруг он подумал, что у меня есть что-то запрещенное.

Через час я уже был в своей постели. Кажется, будто уже протрезвел. Рассматривая узоры на потолке я думал о Карме и впадал в депрессию. Тяжело осознавать, что всю жизнь ты активно барахтаешься, пытаешься наладить отношения с людьми, учишься более десяти лет. Потом идешь работать в поте лица, но с каждым днем, с каждой минутой, с каждой секундой ты всё больше ослабеваешь, а дно становится ближе. Но стоит всего на секунду прекратить борьбу, как внешнюю, так и внутреннюю – как тебе конец.

Она была так близка. Я не просил ее подходить ко мне, но она это сделала. Ее невинный флирт стоил мне недюжинных страданий. Почему я не могу ничего добиться? Что со мной не так? Кто позволил ему быть лучше меня? Я ненавижу человека, которого видел всего раз. Хочу размозжить ему голову молотком, просверлить колени дрелью и бить по ребрам бейсбольной битой. Возникает странное чувство в области груди: будто кто-то поджег напалм. Я горю изнутри, меня распирает злоба. Я хочу убить кого-нибудь. Хотя нет, убить конкретного человека. И его имя Найджел Томпкинс.

Я проснулся рано утром. Потянувшись, я сразу же вспомнил о своих травмах. Они всегда возвращаются ко мне с пробуждением. Утренний завтрак доводит меня до тошноты. Умывшись, я надеваю черный спортивный костюм из полиэстера. Направляюсь к выходу. Проходя мимо полки с фотографиями, я впервые за долгое время обращаю внимание на то, что они повернуты ко мне тыльной стороной рамки. Я вспомнил, почему так сделал, и положил их изображением вниз.

Я доехал до гаража на автобусе. Как иронично: есть большой гараж, но нет даже намека на автомобиль. Я открыл ворота и быстро зашел внутрь, незамедлительно закрыл их за собой на две защелки. В полнейшей темноте нащупал кнопку выключателя.

Тусклая лампа с трудом освещала помещение. Каждый раз я чувствую удовлетворение от встречающей меня картины: чистое, аккуратное помещение с большим шкафом у стены. В самом центре стоит манекен. Я купил его всего неделю назад, но он уже изрядно потрепан. Я открыл шкаф и достал железную биту, предназначенную явно не для бейсбола. Медленно подхожу к манекену и прикрепляю к его голове фотографию, сделанную мною тайком при уходе с вечеринки. Я наношу сокрушительный удар по голове и манекен тут же трескается в области виска. Я хочу еще. После второго удара шея надламывается и голова отпадает. Это зрелище вводит меня в исступление. Я наношу беспорядочные удары по туловищу, пока от него не остаются кусочки пластмассы, и кричу изо всех сил. Чем больше злобы проникает в мою душу, тем сильнее я хочу крови. Перевернуть свой внутренний, а, может быть, и реальный мир. Разрушить иллюзорную разницу между людьми. Уничтожить мнимое равенство, при котором сильный не может подавлять слабого, но слабому дозволено все, потому что это решили другие слабые.

Я готов.

НАЙДЖЕЛ
Глава 4. Потеря

Сентябрь.

Шестьдесят три. Все будет хорошо, это временно. Шестьдесят пять. Мной овладевает паника. Я теряю деньги, сыграв на понижение, но рынок еще может развернуться.

В кабинет врывается Боб с криками:

– Шона задержали по подозрению в изнасиловании!

Семьдесят.

– Подожди, – в стрессовых ситуациях я стараюсь сохранять хладнокровие, – откуда ты узнал?

– Он сам мне позвонил, попросил найти ему адвоката!

– Тебе известно, что именно он натворил?

Я понимаю, что наша команда стремительно рушится.

– Я почти ничего не смог расслышать через его рыдания…

– Подожди, мы сейчас говорим о Шоне? Рыдал?! – я был шокирован. – Тогда все действительно очень плохо, прости, продолжай.

– Насколько я понял, вчера он снял себе девчонку и здорово переборщил, – у Боба тряслись руки, – сейчас она в больнице.

– Похоже, мы остались втроем, – обреченно сказал я, – Гарольд со мной до конца. А ты? Ты же меня не бросишь?

– Прости, Найджел, я ухожу. Мы притягиваем к себе несчастье. Слышал, что случилось с Аланом? – Роберт был на грани истерики.

– И что же?

– Его и Джин нашли убитыми в собственной квартире! Какого черта он поехал в Портленд?!

– Идея Джин и Алана была довольно бредовой, поэтому неудивительно. Все будет хорошо, доверься мне! – я откровенно напирал на Боба.

– Извини, нет. Прощай.

Он закрыл за собой дверь. Его шаги слились с шумом на этаже. Теперь придется переезжать в кабинет поменьше.

Сегодня я решил уйти еще раньше, чем обычно. Необходимо было все обдумать. Я решил пройти пешком столько, сколько смогу. Испытывая на себе всю ненависть палящего солнца, ощущая капельки пота, что впитывались в ткань моего костюма, я шел дальше.

На своем пути я встречал разных людей. Мужчина вышел из церкви и плюнул попрошайке в стаканчик с мелочью. Я видел, как сбили пожилую женщину, которая переходила дорогу на зеленый сигнал светофора.

Слева от себя я заметил сидящую на скамейке девушку. Из-за слез у нее потекла тушь. Я купил две бутылки воды в магазинчике неподалеку и подошел к ней. Когда я наклонился и протянул бутылку, она испугалась и попыталась вытереть заплаканное лицо. Бедняжка забыла о том, что находится на улице, где полно народу. Она достала из сумочки салфетку и стала приводить себя в порядок. Я смотрел на нее, не моргая. Мне было жаль ее. Я непреодолимо хотел помочь. Помочь незнакомому человеку. Я решил спросить о ее проблемах, но она заговорила первой:

– Спасибо, мистер.

– Перестань, какой я тебе «мистер»? – спросил я с усмешкой. – Наверняка, я старше тебя всего на несколько лет.

– Мне двадцать.

– Что ж, на восемь лет, но это неважно. Как тебя зовут?

– Эмми.

– Очень приятно, а меня зовут Найджел. Что случилось?

– Ничего… все в порядке, просто сильно устала.

– Эмми, обычно, когда люди устают, они идут домой, а не рыдают на улице. Ты милая девушка, и я хочу помочь, вот и все.

– Меня… – она снова зарыдала, – меня бросили! Человек, которого я любила четыре года, бросил меня!

Я снова зажег фитиль.

– И это все?

– Что значит «все»? – она возмутилась. – Мою любовь растоптали. Вам нужно что-то еще?

– А я никогда никого не любил, что из этого хуже?

В миг ее лицо изменилось. Она поняла.

Я похлопал ее по плечу и еще раз посмотрел в ее большие глаза изумрудного цвета. Я получил то, что хотел. Она успокоилась. Пора навестить Шона.

Но я не успел.

Он покончил с собой в камере. К нему никто не приходил. Он был в одиночке. Но был один телефонный звонок. Кто же ему позвонил?

Глава 5. Интрижка

Октябрь.

У меня выходной. Мы с моим другом, Гарольдом (на нем белая рубашка с мелким узором, брюки баклажанового цвета и классические черные туфли), идем в бар.

Вчера я заработал двадцать тысяч долларов на сделке. От этого я слегка подавлен, поскольку хотел заработать сорок. Мы едем на новенькой BMW, за рулем мой шофер – Келли Блэкси. Дурацкое имя, однако это не мешает ему превосходно водить машину.

Оказавшись на месте, мы садимся за столик и заказываем выпить. После первой стопки я обращаюсь к Гарольду:

– Как ты думаешь, почему людей привлекает религия?

– Ммм… наверное, потому что они не хотят быть одинокими. – ответил озадаченный Гарольд. – А какие у тебя мысли на этот счет?

– Ты действительно хочешь это знать?

– Да, конечно.

– Мое мнение: человек хочет быть частью чего-то большего. Библейские мотивы опьяняют. Представь: вся твоя жизнь становится оправданной. Все это – испытание Божье, независимо от того, сколько ты проживешь. Доживая свой последний час, ты будешь знать, что это – часть большого плана.

– Но ведь люди сами могут ставить себе цели и добиваться их на протяжении всей своей жизни? – возразил Гарольд.

– Да, но это сложно. Много ли людей живут своей мечтой? Два-три процента? Например, ты, Гарольд. У тебя есть мечта?

– Есть одна, – смущенно ответил он, – но я не хочу о ней говорить.

– Дело твоё.

– Найджел, мне интересно твое мнение по одной теме… – замявшись, сказал Гарольд.

– Ну же, не томи, скоро принесут еще выпить, – я всячески подталкивал Гарольда к разговору.

– Я заметил одну интересную вещь, – он слегка подался вперед, переживая, что нас услышат за другими столиками, – люди всю жизнь работают за еду и кров, чтобы просто умереть позже других…

– Подкину еще пару центов в твою мысленную копилку, – в этот момент я достал несколько монет из внутреннего кармана пиджака (я всегда ношу пару монет в костюме) и положил их на стол, – меня мучает вопрос: зачем молодые пары заводят детей, не имея должных средств и жизненного опыта? – я медленно двигаю одну монетку в сторону Гарольда. – Чтобы обречь их на жизнь, полную бессмысленной суеты и катастрофического безденежья. А потом узнать, что их ненаглядный сынок уже успел попасть в кучу передряг и умереть от передозировки на своей съемной квартире из-за багажа комплексов и проблем?

– Зачем вообще жить, если у тебя нет цели? К чему так долго мучиться, страдать от болезней, терпеть других, когда можно избавиться от всего этого с помощью обычной веревки?

– Верно, – я активно поддерживал диалог, но понимал, что полное осознание сказанного Гарольдом придет ко мне позже, – я считаю, что цель должна быть правильной. Часто люди, которые решают уйти из жизни, уходят лишь потому, что добились желаемого, добились той «цели», к которой шли, и им больше нечего делать. Все просто.

– А разве умереть рано, сделав все, что хотел, плохо? – Гарольд впервые за пять минут посмотрел мне в глаза. Мне стало не по себе.

– Даже не знаю… – я задумался. – Многие боятся оставить любимых людей в одиночестве. Они действительно любят. Им нравится, что хоть кто-то не одинок, даже если ради этого приходится отдавать всего себя.

– Я считаю, что такое поведение отражает всю эгоистичную натуру человека, – Гарольд начал активно спорить из-за спиртного, – они просто не представляют жизнь других людей без себя. О нет! «Как же я буду жить без своего любимого? Без моего милого Чарли?!» Да свободно она будет жить! Возможно, она специально романтизировала кончину бедного Чарли, чтобы утешать себя с другим мужиком.

– Может, ты и прав, не знаю.

Я не поклонник философствования на различные темы, но не потому, что не люблю это делать, а потому, что в ответ на мои суждения слышу либо простое одобрительное мычание, либо полное непонимание того, что я хочу донести до собеседника. Но с Гарольдом я мог говорить о чем угодно: о политике, о религии, об испорченности современного общества. То есть о нашей испорченности.

Пообщавшись на разные темы еще час, выпив еще пару стопок, мы направились к выходу. Неожиданно я заметил Карму. Черное короткое платье, подчеркивающее грудь и талию. Соблазнительные лодыжки. Обожаю женские ноги. При взгляде на нее во мне просыпается голод. Да, она определенно хороша. Она идет в нашу сторону. Не обращая на меня никакого внимания, она заводит разговор с Гарольдом. Это меня раздражает, но я пытаюсь не подавать виду. Гарольд выглядит обескураженно, в то время как она шепчет что-то ему на ухо. Карма целует его в щеку и уходит. Даже не попрощавшись со мной. Мы встречаемся уже полтора месяца, но эмоциональной отдачи от нее так и нет. Когда она начала проходить мимо меня, я попытался приобнять ее за талию, но в ответ услышал лишь «Не сейчас». Она ушла.

– Ладно, давай я подвезу тебя, – сказал я Гарольду, положив руку ему на плечо.

Он кивнул, мы вышли из бара и сели в машину. Далее последовал крайне неприятный диалог, инициатором которого на этот раз был не я:

– Ммм… Вы с Кармой давно вместе? – смущенно спросил Гарольд.

– Месяца два, а что?

– У вас все хорошо?

– Если честно, то понятия не имею. Мы познакомились на вечеринке у Анхеля, встретились через пару дней. С тех пор мы спим, немного разговариваем на нейтральные темы, и она уезжает домой. Домой… Я даже не знаю, где она живет!

– Хм… извини, не нужно было мне начинать разговор на эту тему.

– Все в порядке, такой расклад вещей меня устраивает. Вполне.

Я соврал.

– Что ж, тогда ты… ммм… счастливчик.

– В некотором роде да, – звучит надменно.

– Спасибо, что помог мне с назначением на должность аналитика.