Энергия Жизни была уже почти в пункте назначения. От внешнего мира её отделяла лишь тоненькая кожа ладони – плохое препятствие при такой-то мощи. Осталось совсем немножко…

Словно перед запуском космического корабля, губы шёпотом начали отсчёт:

– Три, два, один… Можно. Иди.

Последняя фраза была адресована дару, словно тот мог его услышать.

Плавно, тягуче, почти нехотя из ладони вырос туманный шар. Крупный, размером с детскую головку, подрагивающий и мерцающий – будто живой. И абсолютно невесомый. Получается, всё же Сила нематериальна, иначе хоть сколь-нибудь бы весила… Тогда почему падает, подчиняясь гравитации? А может, из-за его, Серёгиной, воли? Вполне… Вот сейчас и представился замечательный повод проверить…

Дунул ветерок, хорошенько обдав шар снежинками. До туманной поверхности не долетела ни одна – все они превратились в пар в нескольких сантиметрах от сферы, на мгновение окутав сгусток Силы красивым, беленьким облачком и напрочь отбив всякое желание тыкать пальцами, куда не следует. Рано ещё тактильные исследования проводить.

– Ну, – приказал Серёга, плавно повернув ладонь тыльной стороной вверх. – Давай.

Шар лениво, словно делал великое одолжение, отделился от руки и камнем, будто весил минимум пару килограмм, беззвучно ухнул вниз. И снова ничего не случилось – ни взрыва, ни пожара. Словно и не было ничего. Привиделось. Глюк.

А новоявленному колдуну вдруг жутко захотелось сесть. Прямо тут, сейчас, у окна, не выбирая места. И, содрав с головы шапку, привалиться спиной и горячим затылком к холодной стене. А потом, закрыв глаза, блаженно вытянуть ноги вперёд и сидеть так вечно. И не дышать.

Он дико, нечеловечески устал. Похоже, на этот шарик все запасы Силы ушли, так что вариант с пусканием «спиц» откладывается на неопределённое «потом». Ладно, не жалко…

Запретив себе даже думать об отдыхе (начитался в своё время историй о таких вот страдальцах, заснувших и замёрзших на морозе), Иванов в очередной раз высунулся из оконного проёма, опять посмотрел вниз, отыскивая следы падения и… рассмеялся. Место, куда грохнулся туманный сгусток, в этот раз даже искать не пришлось. Его сразу выдавала зелёная, свежая, высотой минимум до пояса трава, бодро пробившаяся через снег.

Этакий кусочек лета, полметра в диаметре, совершенно по-идиотски смотревшийся среди сугробов. Жаль, цветов там нет. Можно было бы букетик нарвать, порадовать домовую. Она любит всякие полевые ромашки-лютики…

Насмотревшись на довольно быстро заметаемую зимой травку и сделав для Маши несколько фотографий собственноручно сотворённого чуда, бывший инспектор побрёл на улицу, на ходу подбадривая себя всплывшим из детства четверостишием Маршака:

В лесу цветет подснежник,

А не метель метет,

И тот из вас мятежник,

Кто скажет: не цветет!

…Каким-то чудом Сергей смог найти в себе силы обследовать и другие строения военного городка. Искал, разумеется, новые «плохие» места для будущих тренировок, раз уж здесь оказался.

И снова почти сразу нашёл, как ни странно! Совсем никакое, в разы слабее первого, едва ощущаемое и тоскливо разместившееся в одной из квартир соседнего дома. Ничего, ему и такое сгодится, приедет потом как-нибудь, поиграется с ним. Воодушевившись, бывший инспектор продолжил поиски…

* * *

С чувством глубокого удовлетворения и с лицом человека, сделавшего большое и важное дело, колдун-самоучка вышел из последнего по счёту подъезда и уставился вверх, на ещё более посеревшее небо и ещё гуще падающие снежинки. Лицо обдало порывом ветра, при этом неприятно плюнув в глаза белым крошевом.

Сергей почувствовал себя дураком с большой буквы. За вчерашний вечер он несколько раз проверял прогноз погоды, и все специализированные сайты твердили одно и тоже в пушкинском стиле: мороз и солнце, день чудесный! Да и мороз так себе – слегка ниже нуля, почти детский. А вот про осадки в любых формах никто ничего не сообщал. То ли постеснялись модераторы, то ли прогноз, не мудрствуя лукаво, обновляли глядя в окно: идёт снег – пишут «снег», не идёт снег – ничего не пишут. Синекура, а не работа.

Одним словом, обратного пути через поле, к электричке, нет. Если снегопад хоть немного усилится – пиши пропало, заблудиться легче лёгкого. Броди потом, ищи рельсы…

Умнее на дорогу выбираться и там ловить попутку.

Определившись, Серёга спокойно потопал к цивилизации…

* * *

…Вот и забор расформированной военной части с отсутствующими воротами и полуразрушенной будкой КПП-2. Всё в сугробах, в запустении, в мусоре. Что там в глубине, за воротами, парень даже смотреть не стал. Не интересно.

В данный момент гораздо большее любопытство вызывала дорога, начинающаяся прямо от домов, огибающая бывший оплот Советской Армии и уходящая куда-то за угол. На удивление, снега на ней почти не было – старый асфальт находился немного выше уровня земли и ветер сдувал с него лишнее, оставляя лишь небольшие, нетронутые из-за неиспользуемости забытого тракта, снежные пятна. Прямо подарок судьбы.

Насколько Иванову помнилась карта здешней местности – от военной части до нормальной трассы, по которой машины с людьми катаются – около километра с хвостиком по прямой, чуть поближе, чем до железки. А домики с общежитием располагались справа, в стороне как бы… Значит, нужно идти вдоль забора, обогнуть все эти развалины, дойти до основного КПП и оттуда, повернув на девяносто градусов, выбраться на финишную прямую. Если и там снега почти нет – то можно считать, что повезло и его бестолковое путешествие по заброшкам области впору будет расценивать как лёгкое приключение, не больше…

* * *

…Сергей по-прежнему чувствовал себя жутко усталым и, если бы не угроза усиления снегопада, то он наплевал бы на время и с удовольствием бы плёлся с черепашьей скоростью, понемногу отдыхая и не насилуя организм.

Однако выбирать не приходилось. Погода вполне могла ухудшиться в любую минуту, да и сам факт того, что он сейчас находится где-то… непонятно где, в никому ненужных краях, среди гнетущего запустения прошлого и какого-то матово-крахмального, на фоне серого неба, снега – подстёгивало основательно. Хотелось к людям, в тепло. Хотелось смотреть на всё это из своей кухни, в окно, стоя в тапочках и зажав в ладонях кружку обжигающе-вкусного чая. Тогда – да, тогда можно и полюбоваться на карусель снежинок в свете вечерних фонарей, и даже эстетическое удовольствие от созерцания получить.

Но не сейчас. Сейчас – скорее к дороге.

Стараясь шагать по видимым, не заснеженным кускам асфальта, Сергей свернул за угол и уныло вздохнул, глядя вдаль.

Слева – всё тот же длинный бетонный забор, над которым натянута ржавая, местами рваная колючая проволока в три яруса, справа – вместо домов – очередное поле, прямо – понемногу исчезающая под свежим снежком дорога.

Не останавливаясь, он подкатил вверх края своей плотной, вязаной шапочки и вслушался, надеясь услышать бодрящие звуки автомобилей, которые, по логике, должны были ехать параллельно маршруту его движения. До поворота к ним оставалось… а чёрт его знает, сколько оставалось! Видимость – метров сто по прямой, да и то от силы. Ладно, ничего страшного, главное мимо въездных ворот КПП не проскочить. Там, по логике, прямая дорога к трассе должна быть.

Иванову ничего не удалось расслышать, как он ни старался. Из доступных звуков присутствовали только лёгкое постукивание его собственных подошв по асфальту, перемежаемый хрустом изредка попадающегося наста, и слабый шелест трущейся при ходьбе ткани куртки. И всё.

Потому вынужденному путешественнику оставалось лишь гадать: шум моторов глушит падающий снег или действительно, в такой глухомани, да ещё с новыми ценами на бензин, редко кто ездит?

Путаница какая-то… Хотя ему, Серёге, какая теперь уже разница? Не назад же возвращаться?

Резкий порыв ветра бросил в лицо очередную пригоршню ставших неожиданно колючими снежинок. Часть из них ловко попала в нос и глаза, заставляя парня по лошадиному трусить головой и отфыркиваться. Погода понемногу ухудшалась. В сердцах обозвав себя «идиотом» за неуёмный исследовательский энтузиазм и, в очередной раз помянув нехорошими словами составителей прогноза погоды, он постарался ускориться.

* * *

«Правильно сделал, что не связался с личным транспортом, – думал Иванов, чтобы хоть как-то отвлечься от монотонности ходьбы и чем-то занять голову. – Не надо мне теперь. Ездить некуда, да и при моём новом, спокойном образе жизни от него одни убытки. Такси проще, автобусы тоже никто не отменял. Вот окажись я сейчас здесь на автомобиле – что бы делал?».

– Уехал бы нафиг отсюда, без всяких проблем и страхов, – вслух горько признал очевидное бывший инспектор и зло сплюнул.

Попытка отвлечься не удалась и так тщательно избегаемые, пугающие своей дороговизной и неизбежными хлопотами автомобили неожиданно предстали в доходчивом, истинном свете своих возможностей – на них можно ездить там, где хочется и уезжать оттуда, где не нравится. Только получи права и купи технику по душе.

И именно в этот момент бывший инспектор чуть ли не впервые в жизни пожалел о своём упрямстве.

* * *

Минут через десять ходу взгляд зацепился за невесть откуда взявшийся силуэт человека. Он выглядел настолько ирреально в этой белой круговерти, что парень невольно потёр глаза – не мерещится ли? Но нет – силуэт ему не мерещился – всё было взаправду. Неизвестный, судя по фигуре – тощий мужчина, стоял к нему спиной и уныло махал большой лопатой снизу-вверх. Наверняка снег чистил.

Иванову и в голову не пришло задуматься о том, что этот человек здесь делает – его обуяла радость. Живой! Настоящий! Значит, и дорогу укажет! А то в глубине души уже начинали зарождаться тревожные сомнения в правильности сделанного выбора.

Недолго думая и напрочь забыв про усталость, Серёга перешёл с шага на лёгкую трусцу.

– Здорово! – издали обозначил своё присутствие бывший инспектор, едва не сбив дыхание.

Мужчина вздрогнул, прекратил ворочать зажатый в руках сезонный инвентарь и медленно обернулся, давая себя рассмотреть.

Болезненно худой, невысокий – на полголовы ниже Иванова, заросший неухоженной, с проседью, короткой бородкой. Одет просто – кирзовые сапоги; старые, затёртые в коленях, джинсы; синий рабочий ватник. На голове – дешёвенькая шапочка-менингитка. Возраст из-за поросли на лице парень определить затруднился – как за тридцать, так и за пятьдесят. Скорее второе – слишком блёклые, выцветшие глаза были у мужчины. И усталые какие-то, пустые, равнодушные…

– Здорово! – бодро повторил Серёга, не получив ответа на своё первое приветствие. Он совершенно не обиделся на такую невежливость – может, не расслышал человек, всякое случается.

Неизвестный снова промолчал, затравленно глядя на вынырнувшего из снегопада парня.

«Псих, что ли? – промелькнуло в голове у бывшего инспектора и он, на всякий случай, не стал близко подходить к этому индивидууму, косясь на зажатую в грубых, мозолистых руках фанерную лопату. – Перетянет ещё поперёк морды сдуру… Да и смотрит этот дядя странно, словно удара ждёт, а сдачи дать не может. Ну его».

Подождав для приличия с десяток секунд и окончательно убедившись в том, что мужчина в разговор вступать не собирается, Иванов немного обиделся на такую невоспитанность и, не особо пряча раздражение в голосе, поинтересовался:

– До дороги далеко? Если немой – рукой махни, в какой она стороне.

– Ты откуда? – неожиданно подал голос неизвестный. – Как тут?

– Оттуда, – Сергей мотнул головой назад, обозначая направление, откуда пришёл и добавил, предупреждая ответ на наиболее вероятный вопрос. – Гулял.

Мужчина воткнул лопату в свеженаваленный снежный отбойник и с непередаваемой мольбой в голосе поинтересовался:

– Закурить есть? Дай, пожалуйста…

– На, – парень протянул ему раскрытую пачку, впрочем, не слишком приближаясь.

Тот аккуратно вытащил сигарету, немного трясущимися руками вставил её в рот и снова уставился на Иванова.

Понятно без слов – ни дерьма, ни ложки.

– Держи, – протянул бывший инспектор одноразовую китайскую зажигалку, но мужчина её не взял, а, не выпуская сигарету из рта, попросил, перейдя на «Вы»:

– Помогите, пожалуйста. У меня руки немного болят – могу уронить.

Просьба на фоне лёгкого тремора ладоней незнакомца выглядела более чем адекватно и Сергей, дождавшись, пока мужчина сделает шаг в его сторону, зажёг огонёк. Тот, едва качнув головой в знак благодарности, наклонился, поднёс кончик сигареты к пламени, с остервенением затянулся и вдруг быстро-быстро заговорил полушёпотом, проглатывая окончания:

– Помогите мне. Меня здесь насильно удерживают. Я домой хочу. У меня дети…

Иванов посмотрел на него как на идиота.

– Мужик! Ты тут один! Я больше никого не вижу. Тебе в больницу надо, голову лечить!

Однако мужчина продолжал частить.

– Не один. Не один. Там, за воротами, другие есть. И за мной следят. Просто не всё время. Отсюда не уйти. Денег нет. Документов нет. Поймают – побьют…

Пока он бормотал эту маловразумительную чушь, Иванов присмотрелся к неизвестному: чистенький, потом не воняет, перегара нет. Сумасшедший? Наверное… Нужно расходиться краями с этим ненормальным.

– Понятно, – стараясь придать голосу максимум сочувствия, кивнул парень. – Случается. От меня что нужно?

– Помощь. Помогите мне добраться до города. У меня нет денег, но я готов отработать. Не бросайте меня.

Сергей полез в карман и достал немного мелких денег.

– Держи, на билет до райцентра хватит. А там позвонишь своим… в общем, разберёшься.

Но мужчина денег не взял, даже в сторону немного шарахнулся.

– Пока не сбегу – не давайте. Заберут! Заберут! – дважды повторил он, точно не был уверен, что с первого раза его поняли правильно.

– Хорошо, не буду, – покладисто согласился бывший инспектор. – Покажи, где дорога, и беги. Там и встретимся, – а про себя подумал: «Да ну тебя к одной матери, связываться ещё с тобой. А если ты, мужик, чисто гипотетически, говоришь правду – то мне тут точно делать нечего. Ноги в руки – и ходу. Пусть компетентные органы твой бред проверяют и перепроверяют».

Мужик словно прочёл его мысли:

– Я не сумасшедший. Сейчас рассказывать особо некогда, но поверьте – я не вру и тут действительно меня удерживают насильно. Вон, за воротами, надсмотрщик, наблюдает за нами.

Иванов невольно осмотрелся. Действительно, метрах в двадцати по прямой находились почему-то не украденные, запертые железные ворота и небольшой домик с зарешёченным окном, больше всего похожий на проходную. В окне горел приглушенный плотной шторой свет, немного освещая нечитаемый в такую погоду кусок заснеженной вывески. Так, что ещё? Ага, вот и тот самый поворот к основной магистрали. Вроде как даже почищен слегка. Вот только зачем – не понятно. Снега ещё не так много навалило… Или от нечего делать развлекается, просто чтобы без дела не стоять? Точно больной… Однако какое ему, Иванову, дело до чужих забав? Дорогу на всякий пожарный уточнит – и дальше пойдёт, вполне себе мирно и радостно.

А неизвестный продолжал говорить на одном дыхании:

– Можно ещё сигаретку? Хотя нет, не надо… потом накурюсь… Сейчас голова кругом, отвык… Я вам буду очень благодарен, если вы меня у дороги подождёте немного и поможете к людям выбраться. О большем не прошу. Дорога вон там, – ткнул он пальцем куда-то в поле. Прямо здесь идите, вон поворот… Сейчас. Я надеюсь на вас. Молю… не бросайте. Идите! – шикнул он, хватаясь за лопату. – На нас смотрят!

Пожав плечами, Сергей, втайне радуясь, что расстаётся навсегда с этим придурком, уверенно и не оборачиваясь поспешил в указанном направлении, которое, кстати, полностью совпадало с его представлениями о местной географии.

* * *

Через полчаса Иванов стоял на старой остановке без какого-либо названия и выглядывал попутку. Второстепенная дорога районного подчинения изобилием транспорта, как он и предполагал, не баловала, потому приходилось запасаться терпением.

Пиликнул смартфон, рекламной SMS-кой от оператора уведомив владельца о появлении сети и сильно позабавив сообщением о снегопаде, всплывшем прямо в центре экрана.

– Спасибо! – раздалось сбоку. – Спасибо, что дождались!

Это был тот самый, странный мужик. Запыхавшийся, хрипло, с пересвистами дышавший, точно загнанная лошадь. Явно бежал, догоняя, и очень быстро.

Незнакомец, не дойдя до Сергея пары метров, устало согнулся, уперев ладони в колени, и принялся гулко, взахлёб втягивать в себя воздух, постоянно сплёвывая мокроту в землю на выдохе.

Иванов снова достал деньги. Обещал же.

– Держи, вот, – бывший инспектор протянул несколько купюр.

Мужчина снова удивил. Он отрицательно, не поднимая голову и не меняя положения, прерывая слова нутряными, сбивчивыми хрипами, попросил:

– Вы лучше меня с собой возьмите… В такой… одежде… никто не подберёт… не остановится… А вы чистый, в новом…

Окинув неизвестного бегуна взглядом ещё раз, Серёга был вынужден признать его правоту. Слишком бедно, неухоженно выглядел этот человек по сравнению с ним. Если близко не подходить – то с первого взгляда однозначно складывается впечатление, что это бомж. Хотя, может, так оно и есть. Не все бездомные – антисанитарные алкоголики и грязнули – среди них попадаются и вполне чистоплотные экземпляры.

Вот только ехать с ним в одной машине не хотелось категорически. Не потому что бывший инспектор брезговал неизвестным – такими глупостями он, как бывший работник органов, не страдал, а потому что непонятен, подозрителен, загадочен ему был навязчивый человек. И очень сильно дисгармонировал с Ванькой, с которым Сергей познакомился при сходных обстоятельствах. Прямо дежавю какое-то…

Иванов ему об этом прямо так и сказал, не особо выбирая выражения:

– Слышь, мужик – я тебя не знаю, чтобы в одну машину вместе садиться. Вдруг ты буйный, из дурки сбежал и нож под фуфайкой прячешь? Денег на дорогу дам без проблем, но дальше…

Неизвестный наконец-то разогнулся, судорожно кашлянул и понимающе ответил:

– Вы правы, кто бы спорил… Я, если честно, именно этого и боялся… Но мне назад дороги нет… Хорошо! Давайте! – он протянул вперёд руку и аккуратно взял деньги, которые бывший инспектор держал зажатыми между пальцев. – Попробую… Это лучше, чем ничего…

И в этот момент из-за поворота показался спешащий, громко ревущий усталым мотором автобус. Не дожидаясь взмаха руки, он остановился перед стоящими на обочине, распахнул переднюю дверь и сварливый голос водителя заученно пробубнил:

– За проезд при входе передаём.