– Двадцать четыре, – упрямо повторил тот. – После воскрешения любимой я стал стремительно стареть. И не только внешне. Уже ощущаю боли в коленях, усталость, желудок беспокоит. Всего за три дня… Как только Леночка воскресла – так и началось… Боюсь даже в зеркальце смотреться. И хочу жить. Жить! – выкрикнул Ростислав. – Я не знал, что так всё будет! Пробовал сбежать – не могу. Словно магнитом обратно тянет, ноги сами сюда несут… Дал объявление везде в интернете, на всех досках с объявлениями. Со мной связались почти сразу, с неопределённого номера, выслушали и велели ждать специалистов. Это ведь вы? – в его глазах теплилась бездна надежд.

– Да. Когда ритуал провели?

– Я уже говорил. Три дня назад.

– С кровью?

– Да, ещё мази непонятные были и фигуры та женщина рисовала. Вспомнил! Свечки жгла!

Антон почесал подбородок, что-то обдумывая. Потом решительно открыл дверь каморки и велел сидящему:

– Открывай морозильник. Посмотрим на твою любовь.

Дождавшись, пока мужчина начнёт возиться с засовом, Иванов негромко поинтересовался у приятеля:

– Печатью в лобешник? Или как?

– Или как. Давай посмотрим сначала.

Термодверь распахнулась и из морозного облака в коридор шагнула обычная девушка с бледной, покойницко-желтоватой кожей и несколько ломаными движениями.

– Ростик, ты долго не приходил. Был на работе? – руки мертвячки неуклюже сомкнулись в объятиях на шее мужчины, потом последовал неумелый поцелуй в щёку. – У нас гости? – её взгляд сместился на парней. – А ты ничего не сказал. Нехорошо. Я ведь не накрашена… Плохой Ростик!

Воскресшая надула губки и подошла к Иванову. Долго всматривалась ему в лицо, после перевела взгляд на пиджак.

– Ой, пуговичка! – девичьи пальцы уцепились за тёмный кругляш. – Красивая… Дай! Дай пуговичку! Красивая пуговичка…

Пока Лена теребила пиджачную застёжку, Антон зашёл со спины и просканировал её Печатью. Ничего особо подозрительного не обнаружив, обратился к Ростиславу.

– Всё! Закрывай обратно!

– Милая, тебе нужно отдохнуть, – тут же засюсюкал человек, безуспешно пытаясь привлечь внимание ожившей покойницы. – Пойдём, солнышко, пойдём…

– Не хочу! – внимание Лены целиком поглотила злосчастная пуговица и от своего мужа она отмахнулась, словно от надоедливой мухи. – Сам иди!

Антон, понявший, что этот словесный пинг-понг с упрашиваниями может затянуться надолго, решительно схватил мёртвую девушку за талию и бесцеремонно зашвырнул в морозильник. Вместе с оторванным с треском кругляшом, который она так и не отпустила.

Дверь захлопнулась, лязгнул засов, а из камеры доносилось:

– Красивая… Красивая пуговичка…

Ростислав обессиленно привалился к стене.

– Вот, сами видели! Я не знаю, как мне быть! Мне страшно…

– Адрес, телефон или что есть на эту колдунью давай сюда и ответь – а ты у неё помощи просил?

Мужчина, листая вкладки добытого из недр мятых штанов смартфона, ответил:

– Сразу, как осознал. Она отказалась. Говорит, не в её власти это. А потом на звонки попросту не отвечала. Вот… Телефон, адрес, фото. Не удивляйтесь, я её по соцсетям нашёл. Даже домой к ней бегал вчера вечером – не открыла…

– Угу, сбрасывай. Пойдём, пообщаемся по поводу ритуалов…

– А мне что делать? – перепугано завизжал мужчина. Ему казалось, что все проблемы должны решиться прямо сейчас, прямо здесь.

– Ждать, – коротко ответил Сергей и вышел на улицу.

За ним на свежем воздухе оказался Антон, а Ростислав остался в дверях, преданно, по собачьи, смотря на инспекторов.

– Я могу надеяться? – прохныкал он. – Я вам всё отдам, у меня есть средства… и у родителей…

Швец зло сплюнул.

– Тебе же сказали – жди! Не мешай работать! Могу дать один совет – напейся! Без шуток! Плотно так, до отключки! Иначе дражайшая твоя половинка тебе весь мозг вынесет. Вон, таксисту денег дай – он привезёт.

Мужчина суетливо покопался в карманах, извлёк оттуда несколько крупных купюр и подбежал к ожидавшей парней машине.

– Вот… Виски пару-тройку бутылок недорогого и шоколадку… Тут хватит?

Опытный таксист согласно кивнул головой и заметил:

– Только я сначала заказ выполню, а потом сразу к вам. Приеду – посигналю.

– Конечно, конечно. Я подожду.

***

Адрес, который дал Ростислав, располагался в рабочем районе, в одной из стандартных пятиэтажек с магазинчиком на первом этаже и разливайкой по соседству. Перед тем, как идти к ведьме, Антон неожиданно попросил:

– Давай по рюмашке пропустим. Устал я что-то.

Эта просьба очень удивила приятеля. Никогда инспектор не позволял себе спиртного в рабочее время, принципиально. Однако умничать или возражать Сергей не стал, а молча направился в забегаловку.

– Двести водки и закусить, – выдохнул Швец, едва оказавшись у прилавка. – Ты будешь? – последняя фраза была обращена к напарнику.

– Нет.

Иванов поморщился, глядя, как из крайне сомнительной бутылки льётся в стакан прозрачная жидкость с сивушным запахом. Гадость какая. А вот коллегу это не смущало. Он ловко влил в себя водку и цапнул конфетку из вазочки, стоявшей прямо на прилавке. Такой вот эконом-вариант закуски для остро нуждающихся.

– Ещё хочешь? – парень испытующе смотрел на Швеца.

– Х-ху… – выдохнул тот, наполнив воздух неприятным ароматом палёнки. – Хватит. Пошли работу работать.

Сергей достал деньги, расплатился и с облегчением покинул этот оплот мелкобытового пьянства.

Специалистка по воскрешению жила на третьем этаже. Поднявшись, Антон без особых разговоров отсканировал дверь, не нашёл никаких охранных чар, удовлетворённо хмыкнул и прошёл сквозь неё в квартиру, осмотреться.

Вернулся он минут через пять и, не говоря ни слова, направился вниз по лестнице. Лишь на улице заметил:

– Нет её. На заводе в ночную смену, утром будет. В квартире один пацанёнок её в игрушку – онлайн на компьютере режется. Мужа баба не имеет.

– С чего взял?

– Мелкий в чате хвастался таким же оболтусам, что всю ночь в игре будет, мамки, мол, нет – на работе. А про мужа – видно без бинокля. Ни одежды, ни обуви для       взрослого дядьки я не увидел. Как-то так. Потому давай на ночлег устраиваться, спать пора. Утром наведаемся.

– А Ростислав как?

– Да никак. Набухается, если хоть капля мозгов есть и спать ляжет. Пока с колдуньей не пообщаемся – к нему смысла ехать нет. И на заводе бабёнку искать не вариант. Не собираешься же ты мелкого допрашивать с пристрастием – точный адрес и всё такое, а потом половину ночи как савраска бегать? Глупо. Поехали отдыхать, вечер уже.

В таких вопросах Сергей всегда признавал старшинство приятеля. Отдыхать так отдыхать, да и промокшая за день одежда хоть немного подсохнет.

Вернулись к двери в жилище ведьмы утром, около девяти. Честно позвонили, нажав старенькую кнопку, послушали переливистый звон. Послышались шаги, мигнуло стёклышко глазка. И ничего. Хозяйка попросту не стала открывать дверь незнакомцам. Молча развернулась и ушла.

– Вот зараза! – рыкнул хмурый с самого утра Антон и двинул следом за ней, прямо сквозь преграду. Послышался истошный визг, затем клацнул замок и знакомый голос позвал топтавшегося на лестничной площадке Сергея:

– Заходи. Малый на уроках, не помешает.

Иванов ждать себя не заставил и вошёл внутрь. Обстановка удивила: бедненько, но чистенько. Не так, ох, не так виделось ему жилище той, кто может воскрешать мёртвых. Старенькие обои, советская тумбочка…

В комнате его ожидал приятель, с интересом рассматривающий свою персональную Печать и замордованная бытом женщина лет тридцати пяти: полная, одетая по-домашнему – в стареньких халат да стоптанные тапочки. Она сидела на краю дивана, глядя в пустоту. На немой вопрос инспектора призрак лишь отмахнулся:

– А, успокоил я её на время. Скоро в себя придёт. Тогда и поговорим. Осмотри помещение пока. Ищем книгу колдовскую.

Требуемое отыскалось быстро – на полке, в серванте. И оказалась это не книга, а самая обычная старая, клеёнчатая тетрадь из тех, в которые бабушки записывали рецепты тортов в дни своей молодости. Наскоро просмотрев, Иванов передал сборник ведьмовских знаний товарищу. Тот тоже полистал, чему-то удовлетворённо хмыкнул, а затем сунул находку в карман, небрежно скрутив её в трубку.

Женщина очнулась минут через пять. Прежде чем она открыла рот, Антон приложил палец к губам и прошипел:

– Тссс… Заорёшь – на ноль поделю, хоть математика этого делать и не велит. Ты зачем девку воскресила, идиотка? Совсем мозгов нет? – и положил ей Печать на голову. – Соврёшь – я узнаю. А теперь говори.

Вместо ответа женщина расплакалась.

– Я его отговаривала… Как бабка учила, трижды… Даже больше… Но он пять тысяч долларов давал… Я и согласилась… Сыночке, на институт отложила… Впервые попробовала, хотите, побожусь! По тетрадке, будь она проклята! – последние слова она уже выкрикивала.

– Понятно. А за душу свою не боишься?

– Так я же предупреждала по обычаю… – поток слёз усилился. – А мне деньги очень нужны…

– И честно разъяснила последствия?!

Начинающая колдунья отвечала уже на грани истерики.

– Пыталась… Он и слушать не хотел…

Швец убрал руку с её головы, тяжело вздохнул и неожиданно сказал:

– Живи. И помни. Ещё раз магичить вздумаешь – мы за тобой придём и оформим по полной программе. Тетрадь изымаем. Деньги себе оставь. Сергей, уходим!

Ничего не понимающий Иванов еле догнал почти бежавшего по ступенькам коллегу лишь в самом низу, на выходе из подъезда. Схватил за полу пиджака, развернул к себе.

– А Ростислав как?! – рыкнул он приятелю в лицо. – А ритуал?!

– Забей, – угрюмо буркнул инспектор и, вырвавшись, вышел на улицу. – Не получится ничего.

Сергей обалдело уставился на напарника.

– Как?

– Каком книзу. Давай в сторонку отойдём, покурим и я тебе всё расскажу. Не у подъезда же такие вещи обсуждать. Здесь свои Васильевны имеются…

***

Расположились на детской площадке, на скамеечке. Ребятни с мамами – наседками ещё не было, потому определённое уединение имелось. Закурили, приспособив под пепельницу пустую сигаретную пачку – урны тут почему-то отсутствовали, а мусорить там, где мелкие играют – верх свинства.

Швец долго мялся, не зная, с чего начать, а потом бухнул:

– Спрашивай!

Иванов растерялся.

– Что спрашивать? Мне всё интересно! Потому что я половину происходящего вообще не понял! Предлагаю так: давай с начала. С того момента, как мы к холодильникам пришли.

Инспектор, подумав, подкурил от своего окурка новую сигарету, и тут только Сергей заметил, что у товарища мелко дрожат руки.

– Ты чего? – живо поинтересовался он.

– Это? – выдыхая дым, устало ответил Антон, помахав кистью и пошевелив пальцами. – Нервное, не обращай внимания. Устал очень. Пройдёт… Я всё понял, когда про ритуал услышал от того идиота. Есть такой, в архивах читал. Не самый сложный, широко известный и категорически нелюбимый более или менее адекватными колдунами. Суть его в том, что мёртвое – мертво. Души в свежеумершем теле уже нет, а воспоминания и рефлексы пока остались. Ну, в мозгах… И для оживления такого жмурика необходимо, чтобы какой-нибудь идиот добровольно своей жизненной силой поделился – такой вот упрощённый путь к возможностям высшей некромантии. А теперь представь, с какой скоростью будет она уходить, поддерживая все запрошенные Ростиславом хотелки: память, речь, осмысленное передвижение… Это же не просто зомбак безмозглый! Пытались полноценного человека слепить! – затушенный об собственную подошву окурок исчез в импровизированной пепельнице. – Не морщи ум, не нужно – с почти геометрической прогрессией.

– Почему?

– Да потому что чем старше тело, тем легче и быстрее оно с жизнью расстаётся. А Леночка в данном случае выступила как промышленный насос с постоянной мощностью. Понятно?

– Почти. Ты сказал – колдуны не любят этот ритуал. В чём причина?

– Ну ты и глупенький! – восхитился Швец. – Это же убийство чистой воды – перенаправление жизненных сил из человека куда-то! Прямое нарушение основополагающих заповедей! Дополню! Если бы ты тогда, у морозильника, умершую Печатью приложил – как планировал, то померли бы оба – и он, и она, а на тебе грех бы повис. Связаны Ростик с Леной теперь, до конца своих дней.

Иванов обиделся. Кем-кем, а тупым он себя никогда не считал.

– Сам-то умный… Тебя хоть обучали, а не сразу с корабля на бал. Тогда почему мертвячка тупенькая оказалась? Вон, даже пуговицу оторвала, Машка теперь зудеть, как осенняя муха, станет…

Инспектор понял, что перегнул палку. Действительно, глупо сравнивать себя, проведшего три с лишним десятилетия между архивом Департамента и редкими поручениями, с приятелем, который ещё и года не прослужил. Потому он решил смягчить сказанное.

– Прав ты, Серёга. Зарвался я. Забыл, что ты ту макулатуру, в стопках до небес, не изучал. Извини. А по поводу глупости – так мозги у неё мёртвые. Гниют вдобавок помаленьку. Это ещё хорошо, что окружающих узнаёт. Функционирует, так сказать, из последних сил.

– Допустим… А что ты про три отговорки у мужика выспрашивал, да у этой бабёнки уточнял?

– Приличная ведьма или колдун, если по каким-то своим причинам решают выполнить чьё-то стрёмное желание, всегда стараются разъяснять последствия и отговорить клиента от опрометчивых шагов. По древнему обычаю – трижды. Вот и эта соблюла традицию, потому грех убийства на ней хоть и есть, но часть и на Ростика того, придурошного, упала. Разделили, по-простому, ответственность. Ну или думают так. Мы то с тобой знаем, что Суду виднее.

– А неприличные?

– А за теми мы приходим или Александрос со своими орлами.

Рассмеялись.

– Потому ты и ведьму ту отпустил, – понятливо кивнул Иванов. – Что она по правилам поступила. Пусть наверху решают потом. Но почему про то, как ритуал отменить, ничего не спросил? И неужели думаешь, что она впервые колдовала?

Антон снова погрустнел.

– Про впервые – не знаю. Часто ведьмы силу или знания своим детям не передают. Не хотят им судьбы плохой. Простым человеком жить легче. Потому сложно сказать – врёт или нет, да и не важно это сейчас. А по поводу отменить – ты фарш обратно перекрутить можешь? В целый кусок мяса?

– Нет…

– Так и с жизнью дело обстоит. Не вернёшь. Израсходована она.

– Но…

– Да нет ни каких «но»! Ростиславу, когда мы от него уходили, жить оставалось от силы часа два или три, максимум до утра сегодняшнего! Мы бы попросту не успели! Да и нет такого ритуала, чтобы жизнь принудительно забирать, хоть бы и у мертвецов. Точнее есть, но это чёрная магия. Тебе оно надо? Тот мужик, от любви с катушек поехавший, сам виноват! Мёртв он, понимаешь? Вот мы тут сидим, а он уже, наверное, уже ту самую, последнюю очередь отстоял. И Лена его без подпитки вернулась в своё естественное состояние – дохлой девки. Бойся своих желаний – точнее не скажешь. Это как раз тот самый случай с нами приключился, дружище, когда смотреть можно, а сделать ничего нельзя! Вот так Ростик расплатился за свою дурость! Надеюсь, хоть в пьяном сне умер, всё легче…

– Ты уверен?

– На все сто. Пошли в разливайку, мерзко мне, со вчера трясёт от собственного бессилия. Помяну дурака, хоть он этого и не стоит.

Стоя у знакомого прилавка, Антон сделал заказ:

– Двести водки и закусить чего-нибудь.

– И мне, – не стал молчать и Серёга. – Карповичу потом доложим.

На душе у него тоже было гадко.