Глава 6

Пока мы спускались полутемными крутыми лестницами, Арсений извлек из внутреннего кармана пачку денег, состоящую из пятитысячных купюр, и, разделив на две части, одну из них передал мне.

– Вытряс из Громова! Держи!

Я, слегка потрясенный суммой, припрятал деньги в свой внутренний карман.

«А карманам, как известно, денежки нужны!» – пронеслась строчка у меня в голове.

По одной из кривых улочек мы вышли на Кронверкский проспект. Здесь попадались редкие прохожие, машины рваным потоком рассекали лужи, а темноту – светом фар.

– Давай я тебе такси вызову! – неожиданно предложил мне Арсений.

– Давай, – с удовольствием согласился я, немного удивившись его заботе.

– Только полчаса придется подождать, пока машина подойдет. Может, чтобы не мерзнуть, зайдем куда-нибудь? – заботливым тоном продолжил он.

Ага! Теперь понятно, чего он вдруг такую заботу проявляет, – ему еще поговорить охота! Мы снова свернули на одну из улиц, отходящих от Кронверкского, и Арсений ринулся в ближайший ресторанчик. Кажется, это был ресторан грузинской кухни. Я покорно поплелся за ним. Ужасно хотелось домой, но ответственность, да и деньги в кармане мешали развернуться и уйти!

Не успели мы войти в помещение, как наткнулись на рослого мужчину в темных брюках и белой рубашке с расстегнутым воротом. И если бы он не перегородил собой вход, уперев руки в бока и мрачно взирая на нас, то выглядел бы совсем по-домашнему.

– Добрый вечер! – произнес он с легким акцентом. Но с места не сдвинулся.

Арсений обернулся, видимо, прочитать, куда мы зашли, потом взглянул на мужчину (не похож он на швейцара!) и неожиданно проговорил:

– Гамарджоба! – и далее в таком же духе.

У меня глаза расширились от удивления, потому что, услышав эту тарабарщину, мужчина спокойно кивнул, махнул рукой в сторону полутемного зала и, что-то громко крикнув, удалился. Арсений уверенно зашагал к столику у окна и уселся на мягкий диван. Я засеменил за ним. Что-что, а скучать с Арсением не приходится!

В зале почти никого не было, только за одним из столиков сидели несколько человек, к которым подсел мужчина, встретивший нас у входа. Через минуту к нам подошла девушка (видимо, официантка), необыкновенно красивая, только очень серьезная, чуть ли не мрачная. Если бы я писал портрет грузинской княгини, то рисовал бы именно ее. Она протянула мне меню, и я, открыв его, уставился в незнакомые буквы.

– Это на грузинском, – пояснил Арсений.

– Ну, спасибо! – криво улыбнулся я. – Ты у нас полиглот! Чего тут можно взять?

Арсений захлопнул свою папку, взял из рук мою и, широким жестом отдав их девушке, произнес несколько слов, состоящих из одних согласных букв. Что-то типа, гтховт, гэтаква и так далее. Однако девушка поняла его, кивнула, сказала что-то вроде «диах» и величественно удалилась.

Я мимикой изобразил удивление, восхищение и вопрос одновременно. Арсений довольно хмыкнул:

– Я знаю по-грузински несколько фраз. И умею считать до двадцати.

– А откуда ты знаешь…

– Я же говорю, – перебил он меня, – я знаю всего несколько слов, точнее фраз, причем на двенадцати языках.

– А что ты им…

– С мужиком поздоровался и спросил, можно ли нам поесть. А девушке сказал, что мы хотим есть все, что она принесет.

Довольный произведенным эффектом, Арсений достал телефон и стал вызывать мне такси. А я так и остался сидеть с открытым ртом.

– Давай подытожим сегодняшний день, – предложил он. – Доктор, очнись! Я тебе вызвал машину, а мы еще перекусить должны успеть. Итак, убит молодой мужчина. Убийство запланированное, не спонтанное и, что важно, с какой-то неясной нам целью. Его связали скотчем и убили ножом. Незадолго до своей смерти он побывал на похоронах пожилой женщины, которую тоже убили…

– Да, – не удержался я, – причем так же ножом и так же связали скотчем, кажется, черным…

– Черным, – кивнул Арсений, – и оба раза убийца или убийцы принесли скотч с собой. Вопросы?

– Связаны ли эти убийства между собой и… – начал я.

– И убил ли их один и тот же человек, – закончил Арсений, перехватывая инициативу. – Да, мое предположение, что убийства связаны, и связующее звено – человек или люди, которые их убили!

– А как…

– Например, Ухтомский встречает своего старого знакомого на похоронах Устиньи, разговаривает с ним, затем получает от него письмо, где тот с ним договаривается о встрече. В этом письме нечто такое важное, что Ухтомский соглашается приехать на встречу, назначенную на обочине дороги в районе Лахты – Ольгино! Пересаживается в машину к убийце…

– А с чего ты взял, что он встретил знакомого на похоронах… – попытался возразить я.

– Ухтомский – деловой человек с определенным кругом деловых знакомств. Логично, что старого знакомого он мог встретить только случайно, например, на похоронах.

– Но письмо же не найдено? – перебил я его.

– Во-первых, найдено, – гордо ответил Арсений и извлек из кармана сложенный лист бумаги.

– Откуда? – изумился я, выхватывая из его рук письмо. Увы, это оказался просто сложенный лист, чистый, как снег в горах.

– Стащил, когда забрел в кабинет покойного, – усмехнулся Арсений и забрал у меня пустой лист. – Но сейчас это не важно.

– Конечно, не важно, – проворчал я, решив, что это просто розыгрыш. – Важно…

– Важно то, что убили его не случайно, это раз, и то, что от него хотели получить какую-то информацию, это два.

– С чего ты это взял? – уточнил я.

– С того, что его тыкали ножом, чтобы ему было больно, но он не умер бы, то есть пытали, – ответил Строганов.

– Это три, – согласился я. – А старушка? Ее ведь тоже привязывали.

– Именно! – энергично закивал Арсений. – Из нее тоже извлекали какие-то сведения. Кстати, и она, и он знали убийцу! Или убийц.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что их убили! Мертвые молчат. Ты, конечно, можешь сказать, что это совпадения. Но наше везение говорит о том, что мы на правильном пути! Связь между находками…

Договорить Арсений не успел, так как нам принесли еду. Пахло пряным, острым и вкусным. И было много зелени…

Только развалившись на заднем сиденье такси, я понял, что день, наконец-то, подходит к концу! И что я жутко устал. Словно после двух суточных дежурств подряд. Арсений отправился к себе домой изучать факты, которые в коробках покоились на полу. А у меня не было сил даже зайти «ВКонтакт», чтобы оповестить друзей и подписчиков о событиях этого дня. Перед глазами вертелся калейдоскоп из лиц: там было лицо Игоря Ухтомского, человека, которого я никогда не видел и никогда не увижу, но в то же время мне казалось, что я уже очень давно знаком с ним и с его семьей, художница Ира, ее непутевый друг Олег… Интересно, он наркоман или алкоголик? В любом случае он человек без будущего. И у нее, если она не уйдет от него, тоже ничего хорошего не предвидится. Старая женщина с черными от ужаса глазами и ножом в сердце… Какая бы ни была ее жизнь, смерть у нее оказалась не самая лучшая. Елена с Громовым… Серж с безликим охранником элитного дома. И Арсений, который ходил из угла в угол, размахивая руками…

Машина остановилась, и я проснулся, посмотрел на окна своей квартиры. На кухне горел свет. Жена подошла к окну, услышав звук подъехавшей машины, и, скорее угадав, чем увидев меня, помахала рукой.

Глава 7

Есть люди, которые могут мало спать или, рано проснувшись, чувствуют себя бодрыми и готовыми к свершениям. Я, увы, не отношусь к ним. Но, вспомнив о том, что сегодня мой выходной день, я решил начать его с подвига. Поэтому, услышав, что жена будит детей в школу, встал и, щурясь от яркого электрического света, пошел варить кофе.

Шерлок Холмс взбадривал себя, например, кокаином. Что использовал Арсений, я не знаю, но уже в восемь утра он мне позвонил.

– Привет! У тебя есть приличный костюм? Ну, типа, в котором женятся?

– Неужели? – отреагировал я. – Ты все-таки собрался жениться?

– С чего ты взял? – Его удивление было искреннем. – А-а, понял. Нет, конечно! Это костюм для тебя. Пиджак, галстук, брюки и ботинки какие-нибудь, главное, начищенные!

– Строганов, восемь утра! – покачал я головой, выслушав этот бред. – Что ты задумал? Какие ботинки?

– Ты слышал какие, – ответил он раздраженно. – Я сейчас организую машину и заеду за тобой в течение часа. Будь готов. И еще, рубашка должна быть белая и глаженая!

– А… – начал было я.

– Мы из следственного комитета. – коротко пояснил он. – Нет, лучше из прокуратуры. Так понятнее! Все, до встречи!

Я облачился в старый костюм, все еще недоумевая, что задумал этот сыщик, когда в наш тихий дворик заехал «УАЗ-Патриот» черного цвета и посигналил. Затем из водительского окна появилась голова Арсения:

– Доктор! Давай быстрее! Она на работу уходит!

Не пытаясь понять, кто уходит и куда мы едем, я побежал по лестнице вниз, на ходу влезая в рукава плаща. Пиджак здорово стеснял движения. Я зацепился часами за рукав и заодно посмотрел, сколько времени. Восемь сорок. Через окно на лестнице было видно, что начало светать, дождя нет, но пасмурно. Тяжелые свинцовые тучи нависли над Каменным островом, и Нева вышла из берегов.

Строганов критически осмотрел меня, попросил снять часы, швейцарские, подарок от мамы, и взамен дал другие – здоровенный «будильник» с какими-то немыслимыми наворотами.

– Давай-давай! – скомандовал он. – Ты будешь фээсбэшником.

– Ты же говорил, из прокуратуры? – напомнил я ему.

– Какая разница? – пожал он плечами. – Давай, а то опоздаем.

Взревел мотор, и я даже не успел помахать своим – жена и дети с интересом наблюдали за нами в окно, – как мы рванули.

Арсений пытался объехать пробки, что, по-моему, в это время невозможно.

– А откуда ты машину…

– Я созвонился с теткой, – отрывисто рассказывал он, – еле-еле уговорил! Сказал, мы из органов. Внутренних. Та еще кикимора! Она мне – я, мол, на работу! А я ей – повестку хотите? А на работу мы вас подвезем! А она – не надо меня подвозить, я, слава богу, на троллейбусе нормально доеду! Словом, еле уговорил. Хорошо еще, не ляпнул, что телефон мне Ира дала. Тогда бы точно не стала с нами встречаться!

Старые облезлые девятиэтажки окружали огромный двор. Детская площадка, скамейки, на которых вечерами собираются местные любители выпить. Редкие кусты. Изъезженные газоны. Лужи. Помойка. Трансформаторная будка с граффити. И серое небо.

Поскольку многие уезжали на работу, место для парковки нашлось легко.

Тетушка Ирины, которую звали Валентина Тимофеевна, жила вместе с мужем в одном из домов этого спального района. Муж ее был худой, со слегка трясущимися руками и блуждающим взглядом. Но в первую очередь обращали на себя внимание ноги, закованные в гипс, оценив длину которого я сделал вывод, что переломаны у него голеностопы. «Сломал по пьянке, а я с ним мучаюсь месяц!» – пояснила жена и больше к проблеме мужа не возвращалась. В отличие от него она была полной, невысокой, с узкими подозрительными глазками и всякий раз начинала разговор со слов «нет, ну…».

– Нет, ну надо же? Она, эта зараза со своим хахелем, жила отдельно! Приедет раз в неделю, бананов каких-то притащит, а должна была ноги ее целовать, поскольку Старая ей квартиру решила оставить! Я ей говорю, ты моим оставь, они за тобой и ухаживать будут, и помогут, если что. А она вбила себе в голову – Ирочка то, Ирочка се! А Ирочке плевать на нее! Прости господи! Художница выискалась! Нет, ну я не права, что ли? А ейный хахель – он наркоман. Со своими дружками и убил Старую. Убил и ограбил. А теперь въедут в ее двушку, и все, поминай как звали! Я им так и сказала! А им что – ссы в глаза, все божья роса! А Старую-то жалко! Как убили, сволочи!

Мы со Строгановым сидели на каком-то диване в неярко освещенной гостиной с темными обоями и низким потолком и изображали из себя представителей прокуратуры и ФСБ. Арсений был одет в казенного вида пиджак, немыслимые брюки, черный галстук (кажется, на резинке) и сверкающие ботинки. Он в самом начале разговора предъявил красную книжицу, с гербами, печатями и прочей атрибутикой фальшивого документа. Меня он тоже снабдил почти настоящим удостоверением, которое я с удовольствием продемонстрировал хозяйке квартиры. Еще на лестнице я поинтересовался у Арсения, могут ли нас привлечь по статье за фальшивые ксивы? Но он заверил меня, что нет, поскольку в них мелким шрифтом указано, что удостоверения ненастоящие. Да и печати, я присмотрелся, изображали двухголовых попугаев вместо орлов.

– Спасибо большое за сотрудничество! – внушительно проговорил Строганов. – Полковник Васин (кивнул он на меня) раскроет это подлое убийство! Мы выведем их на чистую воду! Этих наркоманов-художников! Эту богему! Слово майора! Правда восторжествует! Квартиру не отдадим убийцам! – И все в таком духе.

Одним словом, мы сумели получить ключи и разрешение осмотреть квартиру. А тетка наврала – ни на какую работу ей и не нужно было идти!

Поскольку покойная Устинья Филипповна жила неподалеку от своей дочери, Валентины Тимофеевны, мы решили, что можно прогуляться и без машины. Точно такой же дом, такой же двор и даже помойка была типовая. Кстати, у помойки разыгралась любопытная сценка. Двое потрепанного вида мужиков с рюкзаками копались в помойном баке: извлекали что-то, рассматривали, затем кидали обратно. Вдруг на них налетел такой же, неопределенного вида и возраста, мужчина и, изрыгая проклятия, стал их прогонять от «своей» помойки. Я думал, что сейчас мы будем наблюдать кровавое побоище, – противников-то двое, да и выглядят они помощнее. Но нет, нарушители границ чужих территорий быстро ретировались, и победитель остался один. Арсений уверенным шагом направился к помойке.

– Твое хозяйство, Вова? – деловито поинтересовался он у мужика и обвел рукой помойку.

– Ну, – хмуро подтвердил тот. Вероятно, его действительно звали Владимир, поскольку он не стал спорить и поправлять Арсения. – Повадились, гады! Днем и ночью шарются!

– Ну, тогда, чтобы не отнимать твоего драгоценного времени, делаю тебе одно выгодное предложение. Согласен? – Арсений полез в карман, извлек пятисотрублевую купюру и помахал ею перед глазами Вовы.

Тот облизал сухие губы и кивнул. Купюра перекочевала к нему. Арсений достал вторую купюру и снова помахал ею в воздухе. Вова стоял по стойке «смирно» и ждал продолжения.

– Недавно в этом доме старушку грохнули, слышал?

– Да не я это, – тут же заныл Вова, – ни при чем я…

– Я не спрашиваю, ты или нет, я и так знаю, что не ты! – перебил его Арсений. – Мне другое нужно. Когда ее убили, в помойку никто не выбрасывал женскую дубленку и украшения?

– Не знаю я, не видел я никаких… – заворчал Вова, но неожиданно замолчал, поскольку вместо денег у Арсения в руке уже был пистолет. И не травматика какая-то, а самый настоящий, черный, матовый, кажется, «глок». Где он его прятал?

Арсений киношным жестом приложил его ко лбу Вовы и медленно заговорил:

– Меня шмотки и цацки не интересуют! Понял? (Вова закивал головой.) Тебе деньги нужны? (Снова кивок.) Тогда слушай сюда! Ты нам сейчас говоришь, кто выбросил дубленку с кольцами, а мы тебе – деньги. Или пулю в башку! Усек, Вовчик?

Я стал оглядываться по сторонам: редкие прохожие уже обратили на нас внимание, те, кто был поближе, старались пройти мимо, не поднимая глаз, а те, кто был далеко, с интересом наблюдали за нами. Я делано улыбнулся и помахал особо интересующимся рукой, мол, все в порядке!

– Не надо пулю, – прохрипел Вова. – Мужик какой-то был, пришел, скинул и…

– Ты его видел?

– Со спины, он в капюшоне был…

– А он тебя видел?

– Не, я за углом стоял.

– Приметы? Что-нибудь ты смог разглядеть?

– А чего глядеть-то, обыкновенный почтальон…

– Что?! – в один голос вскрикнули мы с Арсением.

– Ну, куртка у него была «Почта России», хорошая, кстати, теплая…

– И сумка на ремне? – то ли серьезно, то ли пошутил Строганов.

– Не, – помотал головой наш свидетель. – Только книжка у него красная была под мышкой, он ее еще чуть не уронил, когда дубленку выкидывал.

– Что за книжка? Толстая? – удивился Арсений.

– Да хер его знает, – уже более спокойно ответил Вова. – Журнал или книжка. Обложка красная…

Арсений стал расспрашивать его подробности, а у меня в этот момент зазвонил телефон. Это был Громов, который интересовался, где нас носит.

– Свидетеля допрашиваем, товарищ генерал, – ответил я ему, раздумывая, рассказать про почтальона или промолчать. – Майор Пронин ведет допрос.

– Вы что, пили, что ли? – после небольшой паузы спросил он. – Короче, Шарапов не может дозвониться до Строганова, скажи, чтоб он телефон включил! Все!

Я передал его слова Арсению.

– Телефон? – переспросил он меня, словно не знал, что это такое. – Телефон… Слушай, а это не могла быть телефонная книга? – обратился он к Вове.

– Во, похожа, – кивнул тот, – раньше такие были!

– Отлично! – искренне обрадовался Арсений. – А ты никому про это не говорил?

– Че я, дурак, что ли? Менты меня сразу стали трясти, так я в отказку! Чтоб мокруху повесили? Нашли терпилу!

Арсений задумчиво развернулся, убрал пистолет и не спеша двинулся к подъезду.

– Эй! – окликнул его Вова. – А барабульки? Обещал ведь!

– Доктор, – бросил мне Арсений, – э-э, то есть полковник! Выдай ему, пожалуйста, деньги!

Я усмехнулся, выдал нашему информатору пятьсот рублей и зашел в подъезд вслед за ним.

Мы поднимались по лестнице, так как маленький лифт послужил кому-то туалетом и в него было не войти.

– Э-э, а как ты узнал, что его Вова зовут? – спросил я у Арсения, бодро преодолевавшего ступеньки.

– Да это ерунда, – отмахнулся он, дожидаясь меня на площадке. – Ты оцени наше везение! Раз – и нашли доказательства!

– Уф! – еле отдышался я. – Доказательства чего?

– Кстати, – крикнул он мне уже со следующей площадки, – знаешь, почему аэродром и проспект называются Комендантскими?

Я сбавил темп и с третьего до пятого этажа шел уже не спеша. Знаю! Дача коменданта тут была! Коменданта Петропавловской крепости. Тоже мне краевед!

Дверь в квартиру хоть и была железной, но из недорогих. И замки самые обычные. Видно было, что их недавно сменили. Арсений стал подбирать ключи и наконец, сделав широкий жест, посмотрел на меня:

– Прошу!