II. Тяжелый год

1. Тяжелый год – тяжкие мысли

Как мысли черные к тебе придут…

А. С. Пушкин.

1788 год. Тяжелый год, потому что високосный. Поэтому и не удалось взять Очаков. Уже начались морозы, снег выпал раньше обычного, войска нужно отводить на зимние квартиры. Но часть войск останется под стенами крепости, осада не будет снята. И в следующем году Светлейший несомненно совершит начатое – возьмет Очаков и откроет путь к Стамбулу-Константинополю.

Тем более что в результате правильного артиллерийского обстрела укрепления крепости во многих местах уже разрушены, а частые пожары уничтожили почти все продовольственные склады. К тому же, казаки захватили Березань – скалистый остров в лимане, расположенный на подходе к Очакову. Березань служила приютом остаткам турецкого флота, ее батареи не подпускали наши галеры под стены крепости…

Взятие сего неприступного оплота, прикрывавшего осажденных, весьма важно… По сути дела, Березань – часть Очакова… Не устоит в следующем году и Очаков… Тем более что и год уже будет не високосный…

А с падением Очакова все переменится…

Последнее время императрица чувствовала себя все хуже и хуже. Бессонница. Колики в груди и в боку. Боли в ногах. А тут еще с наступлением холодов схватило спину и поясницу. Марья Саввишна греет горячим песком. Говорит, что все от погоды. Ох, нет… Все от Очакова…

У Марьи Саввишны большое горе – умер брат ее. Только недавно отпустили его в отставку с сохранением полного сенаторского жалованья. Тихий, неприметный человек. Для Марьи Саввишны – единственная родная душа. Теперь у нее на всем свете осталась только она – ее хозяйка… Поплакали вместе с ней… Даже об Очакове забылось…

Очаков Светлейший возьмет, это дело поправимое… Все сие можно пережить… Пока живешь, все и переживается… Кроме смерти. Что бы брату Марьи Саввишны жить да жить в отставке, с таким-то жалованьем, и Марье Саввишне теплее бы на этом свете… Ан нет… Какой тяжелый год… Високосный… Потому-то и с Очаковым, как ни старался Светлейший, не сладилось…

И вот из московской почты: умер граф Петр Борисович Шереметев. Она справилась у Храповицкого – сколько же ему лет? Семьдесят пять… А выглядел он намного моложе… Год назад…

Да, год назад она заезжала к нему в Кусково по дороге из Крыма… Хотела удивить иностранных посланников, путешествовавших вместе с ней… И, конечно, удивила…

Обед на шестьдесят кувертов, посуда и подносы из чистого золота, необычные яства и напитки не менее дорогие, чем тарелки, отделанные бриллиантами, всю ночь – не прекращающийся фейерверк стоимостью, быть может, сотни тысяч и театральное представление…

Французский посланник граф де Сегюр был совершенно поражен, узнав, что и танцовщицы и певицы, ничем не уступающие актерам парижским, и автор пьесы, и балетмейстер, и архитектор, построивший здание театра – крепостные люди гостеприимного хозяина…

Граф Петр Борисович Шереметев – сын знаменитого полководца Петра I, первого русского фельдмаршала, получившего сей высокий чин за победу над шведами. Это он отвоевал у них балтийское побережье, Ингрию, ее шведы считали своим древним владением, хотя на самом деле это исконно русские и ижорские земли, подвластные когда-то Великому Новгороду. Их-то и тщится вернуть нелепый поборник славы короля Карла XII, жалкий фигляр, Густав III.

Царь Петр I не благоволил своему первому фельдмаршалу – тот не терпел Меншикова и отказался участвовать в суде над опальным царевичем Алексеем. Но за подвиги на полях сражений и за Полтавскую победу наградил воина не поскупившись – не было в России никого, кто честно и достойно приобрел бы больше, чем Шереметев в награду за свою верную и умелую службу.

Все эти богатства и достались его сыну, он сподобился родить его на старости лет, года за два-три до ухода из этого мира. Сын прославился не менее отца. Но не храбростью в битвах и не воинскими доблестями, а невероятным богатством и безграничной щедростью.

Жил, не впадая в пороки и излишества, но купаясь в золоте и серебре, осыпая золотом всех, кто оказывался рядом, поражая празднеством безмерного расточительства, так и не истратив и трети своих сокровищ. И вот пришел и его черед…

Ушел, как и брат Марьи Саввишны, тихий и робкий, более всего в жизни довольный тем, что, благодаря ходатайству сестры, получил отставку с сохранением за ним полного годового жалованья, тогда как других сенаторов отправляли на покой с половинным… За всю жизнь он потратил никак не больше того, сколько Шереметев за год, да что там за год, на тот прием императрицы Петр Борисович израсходовал вдвое больше… А вот теперь сравнялись…

Семьдесят пять лет… Самой ей в следующем году – шестьдесят… Марья Саввишна и та на десять лет моложе… А выглядит много старше… У нее одна о годах забота – умереть в один день с хозяйкою… Преданнее Марьи Саввишны у нее человека нет… Всем от нее что-то нужно… Бескорыстна только Марья Саввишна…

Ну, может быть, еще ее Сашенька Ланской… Красный Кафтан – он другой… Он умен… Ему и угодить-то не просто… Но орденом Александра Невского остался доволен… И правду сказать – заслужил… И советами, и, главное, твердостью и здравомыслием…

2. Тяжелый год – тяжкие мысли (Продолжение)

Тяжелые мысли черным облаком окутали душу ее.

Анонимный роман XVIII века.

То, что Мамонов получил орден Александра Невского, сильно задело великого князя…

Сам он рвался на войну – сначала на юг – только его Светлейшему и не хватало… Потом, когда шведские войска грозили столице, удерживать Павла стало совсем некрасиво. Она отпустила его, но, когда сын сообщил, что брат Густава III, герцог Карл Зюдерманландский трижды присылал парламентеров, предлагая начать переговоры, все же отозвала из действующей армии. Подальше от соблазна… Неизвестно, чем такие переговоры могли бы закончиться… Хотя не трудно догадаться, чем…

Великий князь надеялся получить за свой военный вояж в Финляндию Георгиевский крест. Ну как же, он слышал свист пуль и даже писал жене, что видел, как были убиты две казачьи лошади… За такие наблюдения Георгиевские кресты не даются…

Обижен… Он слышал свист пуль… «И я теперь крещен», – это тоже из его письма супруге. Как анекдот рассказывают, что когда свистели пули, то подпрыгивал, в надежде, что и его зацепит… Ежели родился нелепым, так уж нелеп во всем… И что же, за это глупое подпрыгивание награждать Георгием? За этот орден настоящие герои проливают кровь свою…

Шведский король и его доброжелатель король прусский могут рассчитывать на Павла, а он на них… Он – по свойственной ему наивности и все той же бестолковой нелепости. А они – по своей подлости и совсем не безобидной ухватке и расчетливости и по умению пользоваться недалекостью ее неудачного сына…

Нет, ни в коем случае нельзя оставлять ему престол, она и так знала это, а теперь видит воочию, эти два негодяя оберут и облапошат его, как жулики незадачливого простолюдина на шумной ярмарке… А он будет стоять среди смеющейся над ним толпы и разводить руками, оставшись с пустыми карманами. Она, конечно же, не увидит всего этого из-за загробной черты, но разве сейчас непонятно…

И все-таки какой негодяй Густав III со всеми его амбициями! Как она недооценила этого позера, способного на любую низость! И тем не менее этот Фальстаф сел в лужу. Правда, пришлось обратиться к Соколовичу… Теперь она в долгу у этого опасного человека. И даже страшного своей непонятностью.

Его бредни о масонах, правящих миром, могли бы показаться смешными, как и другие чудачества всех этих заигравшихся в своих маскарадных ложах взрослых детей… Если бы не жестокая сила этого человека, не бросающего на ветер пустых слов и, кстати сказать, так хорошо осведомленного…

И этот сумасшедший беседует с ней с глазу на глаз… И она сама просит Марью Саввишну привести его, тогда как у него при себе, может, спрятан такой же кинжал, как тот, которым убили адмирала Грейга… А раньше Бакунина… И ему, Соколовичу, прекрасно известно об отречении цесаревны Анны и, возможно, оно даже у него, но он скрывает это… Чтобы воспользоваться этой страшной бумагой в нужный момент…

Но без Соколовича не обойтись… И благодаря ему шведский король и сел в лужу. Эти предатели – полковник Спренгпортен и барон Гастфер, взбунтовавшие шведскую армию… Какие подлецы! Нет ничего более мерзкого, чем предатели… Их бы казнить за измену своему королю…

Но и король под стать своим подданным… Лжет на каждом шагу… И что же делать? Пришлось воспользоваться услугой этих негодяев…

Хвастливый Густав III показал свою полную воинскую бездарность, однако ж ускользнул из-под Фридрихсгама и, легок на ногу, успел помешать датчанам втянуться в дело. Болтать языком он горазд, это не сражаться на поле боя… Конечно, Данию застращали Пруссия и Англия и теперь пользы от участия датчан в войне не жди, будут только делать вид, что готовы воевать…

Пруссия и Англия… В них вся причина… И на юге – они науськали султана начать войну раньше времени, и Светлейший не успел подготовиться как следует… И Густава III вытащили из лужи… Неужели они решатся открыто выступить на стороне Швеции, как против Нидерландов? Ведь Швеция союзник их врага – Франции…

Густав III переметнется, он готов лакать с любой кормящей руки… Нидерландам Франция так и не осмелилась помочь… И слепо продолжает поддерживать Швецию и Турцию… Имея союз с Австрией… И противодействуя союзнице Австрии – России.

Что ничем, кроме как слабоумием короля Людовика XVI и его министров, объяснить невозможно… Простой здравый смысл указывает на необходимость объединения держав, против которых нацелен союз Пруссии и Англии.

И французский посланник Сегюр понимает это… Нужно только, чтобы в Париже прислушались к его доводам. Четверной союз – Россия и Австрия, Франция и Испания – вот противовес Пруссии и Англии, возомнившим, что они могут, никого не спросясь, хозяйничать в Европе, как на собственном подворье. Франция сейчас очень слаба, король безволен, казна пуста… Но Франция – это Франция… Франция – великая держава, она не может впасть в ничтожество, она опомнится… Нельзя сидеть сложа руки… Нужно действовать… Сегодняшний вечер она пообещала провести с французским посланником графом де Сегюром. Он придет вместе с принцем Нассау-Зигеном – это совершенно необыкновенный человек, он уже не однажды доказывал свои способности и на него можно положиться, хотя он нетерпелив и даже вспыльчив.

Нассау-Зиген сжег турецкий флот под Очаковом. Он устроил туркам вторую Чесму, и это очень сильно повлияло на весь ход дел. Правда, принц не ужился со Светлейшим. На Потемкина наговаривают, что он позавидовал его успехам.

Это, конечно же, клевета. Светлейший завистью никогда не отличался. Наоборот, вокруг него всегда целая стая завистников. Тут другое…

Светлейший все делает обстоятельно, и в том залог его успеха. Очаков он возьмет, в этом нет никаких сомнений, но по всем правилам, кои предписываются воинской наукой… Потемкин не будет рисковать, не станет губить своих солдат под стенами крепости, закрывающей путь к Константинополю, потому как знает, что войскам его предстоит еще нелегкий путь за Дунай и на Балканы…

Принц Нассау-Зиген – человек иного склада. Он герой одного дня, скорый на подвиг, на рискованное дело, а не на кропотливый труд. Отсюда и его противоречие со Светлейшим… Но принца пока можно направить по дипломатической части… При всех дворах у него друзья и связи, он вхож во все кабинеты, к его словам прислушиваются самые влиятельные люди…

Очаков Светлейший возьмет, если не следующей весной, то летом. Но необходимо сделать так, чтобы Пруссия и Англия не помешали Потемкину. Нужен четверной союз, это будет новая расстановка сил в Европе и Россия выйдет на Балканы, и в Средиземное море. А Балтийское и Черное станут внутренними морями Российской империи – это диктует сама география – стоит только внимательно и беспристрастно рассмотреть карту…