Начало истории Ротшильдов

На этом интересном месте оставим Мишеля и Жоржетту. Мне думается, пора хотя бы вкратце рассказать историю Джеймса Ротшильда, у которого Мишель и Жоржетта надеются похитить несколько миллионов франков, а именно тридцать, как выяснится впоследствии. Есть ли у досточтимого банкира такая сумма, потребовавшаяся Мишелю и Жоржетте, а если есть, то каким образом она оказалась в его надежных сейфах и как он заработал ее: неустанным праведным трудом или украл, как полагал знаменитый бунтарь всех времён и народов Михаил Бакунин, появившийся на свет в селе Премухино на берегах реки Осуги, где долгое время «мешал дело с бездельем, чтоб не сойти от дел с ума», – так, по крайней мере, он сам описывал своё безоблачное детство.

Я уже упоминал, что первый Ротшильд, а его звали Майер, отец Джеймса Ротшильда, короля банкиров, родился в бедной семье в еврейском гетто города Франкфурта-на-Майне. Ротшильды были так бедны, что не имели даже фамилии. Их называли Ротшильдами, потому что они ютились в доме с красной черепичной крышей: «рот» – это красный, а «шильд» – крыша. Хотя «шильд» часто переводят и как «вывеска». Ротшильд – красная вывеска.

Да, вот она, эта красная вывеска, висит у входа в лавку. Не так уж бедны Ротшильды, у них ведь есть своя лавочка… Чем торгуют в этой лавочке? Ай, что это за торговля! Мелкие железные изделия, вот крючок, а вот дверная задвижка, ею можно запереть дверь в спальню, чтобы никто не мешал отдохнуть, когда ты весь день просидел в лавке, не дождавшись ни одного покупателя. Вот кое-какие дешёвые безделушки, это даже не стразы – они хотя и подделка, но дороговаты для лавки Ротшильдов – у них простая бижутерия: бусы из стекляшек, серьги под серебро, медное колечко, почти как золотое. А вот поношенная одежда, тряпьё, но люди покупают эти лохмотья, им нужно хоть как-то одеться… Такой вот товар, и что можно заработать, торгуя этим хламом?

Маленький Майер – умненький мальчик. Он всегда помогал в лавке. Но родители отправили его в город Нюрнберг в иешиву – еврейскую духовную школу. Майер – прилежный ученик, он станет раввином, уважаемым человеком, ему не придётся торговать старьём, он будет читать священные книги и рассуждать об умных вещах в синагоге.

Родители Майера умерли во время эпидемии оспы, когда ему только-только минуло двенадцать лет. Денег для оплаты учебы не стало. Дальние родственники помогли сиротке Майеру устроиться учеником в банк Оппенгеймера в Ганновере. Сюда стекались деньги со всей Европы. Здесь есть чему поучиться. Посмотреть, как делают деньги. Деньги рекой текли мимо молодого Майера. Деньги ландграфов, князей и даже королей, богатых купцов и мелких торгашей. От этого потока не оторвать взгляд. Он завораживает. На него можно смотреть вечно, как на огонь или на струящуюся в реке воду. Со временем юноша мог бы стать опытным клерком. Майер пробыл в Ганновере восемь лет – это больше университетского курса. Он очень многому научился и еще больше понял. Но он старший в семье, ему пришлось вернуться в гетто, в свою лавку. Вот дверная задвижка, вот серьги под серебро, а вот ермолка – её ещё можно носить и носить. Доход невелик, но главное, дожить до ярмарки.

На Франкфуртскую ярмарку, известную с двенадцатого века, съезжалась вся Германия, люди из трёхсот больших и маленьких княжеств. В каждом княжестве чеканили свои деньги. И продавцы и покупатели несли флорины, дукаты, гульдены и талеры всех мастей в меняльные лавки.

Майер тоже менял деньги. В дни ярмарки к нему приходило много народа. Он хорошо знал, сколько серебряных талеров дать за золотой флорин и сколько фартингов отсчитать за гинею. Майер никогда не требует больших комиссионных. Чем скромнее процент, тем больше посетителей. Сразу получишь меньше, зато потом будет больше. И можно дотянуть до следующей ярмарки. В Священном Писании сказано: живи сегодня, а думай про завтра. По дороге алчности и жадности не придёшь в богатству и достатку. И пусть только мудрость ведёт тебя и детей твоих по всем дорогам, как бы не были они трудны.

На весах мудрости взвешена монета. Один золотой венецианский дукат равен одному серебреному талеру. Талер в десять раз дешевле дуката.

Чем измерить мудрость? Мерой ли веса? Древние люди – шумеры – научились измерять вес, сравнивая всё на чашах весов со спелым твердым зернышком пшеницы. Они называли это зернышко «шу». Это слово стало означать «измерять», и так со временем древние евреи назвали свою первую монету из серебра – шекель: то, что измерено, взвешено.

Сейчас шекели не в ходу. Как и драхмы, оболы, статеры, ассы, денарии, сестерции. Теперь по курсу идут гульдены, флорины, талеры. А шекели, драхмы и сестерции никому не нужны. Их отдают по весу металла, но и по весу металла их никто не хочет брать.

А Майер берёт.

Чудаковатый еврей, он любит деньги.

Почему евреи так любят деньги?

Потому что их можно взять с собой, когда гонят. Когда нужно бежать, не возьмёшь с собой дом. И землю, в которой могилы твоих предков, тоже не возьмёшь с собой. И даже мебель не потащишь туда, неизвестно куда, где тебя никто не ждёт.

А деньги – завяжи в узелок золотые и серебряные кружочки с надписями и профилями правителей и уходи, пока цел.

Уходи, когда тебя гонят.

Семьсот лет тому назад христиане изгнали евреев из Германии, а тех, кто не ушёл, убили. Пятьсот лет тому назад евреев изгнали из Англии. Столько лет прошло, но евреи помнят. Четыреста лет тому назад их изгнали из Франции, Австрии, Венгрии, Португалии, а потом из Испании, убили сто тысяч, а тридцать тысяч тех, кто принял христианство, но тайно читал Талмуд, сожгли на кострах. Кому это понравится?

Теперь евреям разрешено жить только в гетто. Во Франкфурте-на-Майне это место между городской стеной и рвом с гнилой стоячей водой. Гетто значит «черта». Если еврей перейдет эту черту, любой христианин может ударить и унизить еврея и скажет, что так евреи били и унижали Иисуса Христа. Если еврей перейдет эту черту, его проклянёт раввин.

Куда деваться бедному еврею?

Еврею нельзя владеть землёй. Еврею нельзя строить дом. Еврею нельзя быть чиновником.

Что можно бедному еврею?

Можно торговать мелким товаром и поношенной одеждой. Можно менять деньги. Можно давать деньги в рост. Спасибо Иисусу Христу: он запретил христианам ростовщичество. И если нужен кредит, обратитесь к бедному еврею, он найдет наличные деньги: гульдены, флорины и талеры. И получит свой маленький процент. Ведь ему тоже нужно жить. А как жить, если тебе за хлопоты и услуги устраивают погром: жгут дома, грабят и убивают. За что? Евреи отравили воду в колодцах, евреи разносят чуму, евреи пьют кровь христианских младенцев. От евреев все напасти, от них всё зло, потому что они дают деньги в рост. Но евреи никого насильно не заставляют брать эти деньги. Люди приходят и просят: «Дай». Они умоляют, у них слёзы на глазах, им очень нужны деньги. И ты даёшь им деньги, ведь Закон Моисея не запрещает это еврею. А когда ты дал им деньги и наступает срок возвращать долг, они убивают тебя и разоряют твой дом. Кому это понравится? Куда податься бедному еврею? Где искать справедливость и приют?

В Германии триста княжеств. И у каждого князя и ландграфа есть свой еврей. Раньше такого еврея называли фактором, то есть комиссионером, посредником. Теперь их называют финансистами, управляющими и даже банкирами.

Да, именно банкирами – у многих из них уже не меняльная лавка, а банк. В банке деньги. Деньги живут своей жизнью. Они могут лежать мёртвым грузом или растут, как тесто на дрожжах. Деньги переходят из рук в руки, превращаются в товар, но потом они снова деньги, долговые расписки, векселя, золотые и серебряные кружочки. От долгого хождения монеты стираются, и вот уже не прочесть, что отчеканено на реверсе – обороте монеты и что изображено на аверсе – лицевой стороне. Но если это золото или серебро, слепая монета всё ещё в цене. Деньги исчезают, но потом возникают из дыма и пламени, как сказочная птица Феникс.

Да, евреи любят деньги.

Еврей фактор, финансист, банкир

Тридцать лет в Европе война от края и до края. Христианский завет: возлюби ближнего как самого себя. А если не возлюбишь, тебя убьют. Христиане-католики убивают христиан-протестантов, а христиане-протестанты убивают христиан-католиков. И не год и не два, а тридцать лет подряд без отдыха и перерыва.

Просто и легко убить одного человека, как это когда-то сделал вспыльчивый Каин, не сдержавший своих обид.

Убить много людей тоже не трудно, но хлопотно. Для этого необходима армия. Солдат нужно одеть, обуть, каждому дать ружье с кремневым замком и саблю. А генералу ещё и перо на шляпу. И всех приходится кормить. А тем, которые на лошадях, подавай фураж – овёс и сено. Всё это требует денег. И ещё денег, и ещё денег.

Поэтому владетельный князь, ландгоаф, курфюрст, король и император вызывают еврея – фактора, финансиста, банкира – и велят достать денег, денег и ещё денег под любые проценты. Ведь противник уже приближается к границе, вражеские солдаты вот-вот будут топтать поля, жечь деревни и разрушать города. И если они окажутся сильнее, то их уже никак не заставить молиться в костеле, а не в кирхе. Поэтому нужно срочно собирать полки ландскнехтов, а, как известно, половину жалованья они требуют вперёд, перед боем, а остальное получают после сражения с учётом доли погибших, а еврея, вздумавшего мошенничать при расчёте, полковым судом приговаривают к смертной казни и закалывают пиками.

А когда одержана победа – телами врагов усеяно поле сражения, и совершены все хитроумные манёвры, отважные атаки и ратные подвиги, разграблен обоз армии противника и снята жалкая одежда с крестьянина соседней деревушки, и войска прошли через разграбленный город – опять ищут еврея, которому можно продать награбленное. Ведь воину-победителю ни к чему ни рубище, содранное с до смерти перепуганного селянина, ни золотая посуда и фарфоровые вазы, ни дорогие безделушки и побрякушки, ни сверкающие даже в темноте бриллианты.

Воину-победителю подавай вино и женщин, а для этого опять же требуются наличные деньги. Потому что без денег никто не нальёт стаканчик вина, а женщины и не подумают улыбнуться тебе.

Кредиты и ссуды, полученные от еврея-фактора, финансиста, банкира, нужно возвращать в срок и с процентами, большими или маленькими, но возвращать. А это значит, новые налоги на крестьянина, ремесленника, купца. Проще убить кредитора: кругом война, людей убивают тысячами, за несколько лет – миллионы трупов, и кто обратит внимание на ещё одного убитого, когда по прошествии времени забываются даже имена полководцев, выигравших битвы и сражения и никто не припомнит имён героев, славно погибших со знаменем в руках. Да и к чему помнить имя еврея, выдававшего кредит, закупавшего провиант и фураж и ко всему еще обсчитывавшего маркитантку?

В гетто во время погромов убивали ни в чем не повинных бедных евреев, никогда никому не выдававших кредитов ни под малые, ни под большие проценты и никогда не рисковавших оказаться на войне и в глаза не видавших ни одной маркитантки, а всю жизнь перебивавшихся мелкой торговлей. Убивали и факторов, финансистов, банкиров. А Иозеса бен Иссахара Зюскенда, министра финансов князя Карла Александра Вюртембергского, как только князь умер, пытками заставили сознаться в семи смертных грехах, нарядили в позорные одежды и в железной клетке выставили на городской площади Штутгарта. А потом повесили.

Но когда убивают еврея фактора, финансиста, банкира, то свято место пусто никогда не остаётся. Только-только освобождается это место, тут же появляется следующий еврей фактор, финансист, банкир с мешочком, в котором позвякивают золотые монетки, и предлагает выгодный процент и очень удобную рассрочку. А на наличные деньги всегда спрос… Ведь война на время утихла, нужно перестраивать дворец, готовить пышную церемонию коронации, а ювелиры трудятся день и ночь, чтобы младшая дочь появилась на своей свадьбе в таком бриллиантовом колье, которое поразит всех гостей, и расход на одно только вино, поданное к праздничному столу, превысит годовой доход княжества.

И вот уже почти все владетельные князья, ландграфы и курфюрсты и высшая знать – должники своих евреев факторов, финансистов, банкиров, а доходы от налогов заложены им на несколько лет вперёд. Придворному еврею-фактору разрешают построить дом за пределами гетто, и, чтобы не разгневать князя, ни один христианин не ударит фактора и не напомнит, что когда-то иудеи били Иисуса Христа. И раввин не упрекнёт еврея-фактора за то, что он покинул тесное, нищее гетто, потому что и раввину, и старейшинам еврейской общины не однажды приходится обращаться к влиятельному соплеменнику.