Археологическое изучение Ирака

Превращение некогда цветущих городов в телли происходило даже намного быстрее, чем это можно вообразить. Геродот в V в. до н. э. видел Вавилон еще живым городом, но отказался от посещения Ниневии, разрушенной за полтора столетия до этого, а Ксенофонт, предводитель 10 ООО греческих наемников, в 401 г. до н. э. промаршировал мимо великой ассирийской столицы Ниневии и даже не заметил ее. Четырьмя столетиями позднее Страбон говорит уже и о Вавилоне как о скоплении руин, «почти совершенно заброшенных людьми».

Прошли века, и, словно гигантский саван, пыль покрыла древние города, и она становилась все толще и плотнее, а память об этих городах постепенно улетучивалась. Арабские историки и географы еще кое-что знали о славном прошлом Ирака, но Европа абсолютно забыла Восток.

Западный интерес к древностям Востока проснулся лишь в XVII в., когда итальянский дворянин Пьетро делла Валле опубликовал свой отчет о путешествии в Месопотамию. С собой в Италию в 1625 г. он привез кирпичи из Ура и Вавилона, «на которых были начертаны неизвестные письмена». Постепенно в Европе поняли, что Восток – это достойный объект для изучения. В 1761 г. король Дании отправил в восточные страны научную миссию, дабы собрать там как можно больше информации обо всем интересном, включая и древности. Возглавил ее Карстен Нибур – математик по профессии. Именно он скопировал многочисленные клинописные надписи в Персеполе и предоставил их затем в распоряжение филологов, которые довольно быстро дешифровали эту загадочную письменность. Почти все европейцы, которые посещали Восток или проживали там, старались осмотреть древние руины, собрать древности и скопировать надписи. Среди них выделяются Жозеф де Бешамп – выдающийся французский астроном и священнослужитель (1786 г.), Клаудиус Джеймс Рич – резидент Ост-Индской компании и Генеральный британский консул в Багдаде (1807 г.), сэр Джеймс Букингэм (1816 г.), Роберт Мигнан (1827 г.), Джеймс Б. Фрэзер (1834 г.) и, конечно, наиболее выдающийся из всех – армейский офицер, спортсмен, исследователь и филолог сэр Генри Роулинсон (1810–1895 гг.).

Илл. 7. Российские и иракские археологи в Нимруде. Слева направо: И.Г. Нариманов, В.А. Башилов, О.Г. Большаков, А.В. Куза, P.M. Мунчаев, Н.О. Бадер, Хазим (директор археологического музея в г. Мосул), Ясин (инспектор Иракского директората древностей)

Если не считать двух небольших шурфов, выкопанных Бешампом и Мигнаном в Вавилоне, все эти люди ограничивали свою деятельность осмотром и обмером руин и были весьма далеки от понимания того, что содержат внутри эти заброшенные холмы-телли.

Ботта открывает Ассирию

В 1843 г. Поль Эмиль Ботта, итальянец по крови и французский консул в Мосуле, произвел в Хорсабаде первые археологические раскопки в Ираке, открыл там дворцы ассирийцев и тем самым начал новую эру в исследованиях прошлого. Сам Ботта считал, что наткнулся на руины последней ассирийской столицы – Ниневии. Но последующие события показали, что на самом деле открыта летняя резиденция царя Саргона II – Дур-Шаррукин (VIII в. до н. э.): грандиозный комплекс дворцовых зданий, внутренних двориков, порталов, приемных залов, жилых помещений с множеством каменных барельефов и скульптур, в том числе – гигантских крылатых человеко-быков.

Ботта не был археологом и совершенно не знал методики полевых исследований – раскопки он вел самым варварским способом. В поисках каменных изваяний, которые могли бы украсить европейские музеи, Ботта не обращал внимания на то, что заступы и кирки рабочих навсегда уничтожали мелкие предметы, стены построек, хозяйственные сооружения, имевшие не меньшую ценность для познания прошлого Месопотамии. Многие алебастровые скульптуры, выкопанные из земли, без соответствующей консервации рассыпались в прах под палящими лучами солнца. К счастью, на помощь французскому консулу прибыл из Парижа известный художник Эжен Фланден, который стал ежедневно делать зарисовки гибнущих археологических сокровищ. В результате их совместной работы впоследствии появился великолепный труд «Монументы Ниневии, открытые и описанные Ботта, измеренные и нарисованные Фланденом».

Однажды Ботта решил отправить несколько крупных каменных изваяний во Францию по воде – сначала по реке Тигр, а потом, через порт Басру, перегрузив скульптуры на корабль, морем в Европу. Однако в том месте Тигр был особенно бурным и глубоким, плот с ценным грузом перевернулся, и все находки утонули. Вторая попытка оказалась более удачной, и вскоре гигантские статуи крылатых быков с человеческими головами заняли почетное место в залах парижского Лувра.

Лэйярд в Нимруде и Ниневии

Успехи французов не на шутку взволновали их извечных соперников – англичан. И когда путешествующий по Ближнему Востоку лондонский адвокат Остен Генри Лэйярд попросил у посла Великобритании в Турции денег на раскопки в районе Мосула, тот немедленно согласился. В ноябре 1845 года, наняв местных рабочих, Лэйярд приступил к исследованию большого телля в Нимруде (Кальху) в 30 км от Мосула.

Холм носил имя мифического царя Нимрода. Согласно Библии, он был не только хорошим правителем, но и искусным охотником. Его сын, Ашшур, считался основателем могущественного Ассирийского государства и первым строителем ассирийской столицы Ниневии. Местные арабы рассказали Лэйярду много преданий и легенд о Нимроде. По одной легенде, однажды Нимрод – человек гигантского роста и необычайной силы – высмеял посланца Аллаха, и разгневанный бог покарал его самым страшным образом: в голову насмешника проник комар и, медленно пожирая мозг, причинял великану невыносимые мучения. Эта пытка длилась 400 лет. Наконец Нимрод умер, а данный телль и есть его могила.

Уже в первый день раскопок были вскрыты стены большого здания (скорее всего, дворца), украшенные резными каменными плитами. А на третий день рабочие выкопали из земли огромную человеческую голову из камня. Когда все громадное изваяние было полностью очищено, перед обезумевшими от ужаса арабами предстал чудовищный лев с большими крыльями и человеческой головой. «О Аллах, – воскликнули они в изумлении. – Это дело не человеческих рук! Это сотворили злые духи! Еще пророк предостерегал нас от них!»

Но Лэйярду было наплевать и на легенды, и на пророка, и на страшный облик крылатого чудовища. Он приказал продолжать раскопки, а хорошие деньги, которые он ежедневно платил рабочим, вскоре примирили их с необходимостью взирать на новых каменных истуканов, появляющихся из земли. Находок было много. И надо сказать, что англичанин, в отличие от Ботты, сумел без потерь переправить тяжелые скульптуры на плотах по Тигру в Басру, откуда военный корабль доставил их в Лондон. Европа была потрясена. Но не менее были потрясены и местные арабы. Один из них, шейх Абд-аль-Харман, увидев статуи языческих богов и руины древних дворцов, в изумлении произнес: «Многие годы живу я в этой стране. Мой отец и отец моего отца разбивали здесь до меня свои шатры, но и они никогда не слышали об этих истуканах. Вот уже двенадцать столетий правоверные – а они, слава Аллаху, только одни владеют истинной мудростью – обитают в этой стране, и никто из них ничего не слыхал о подземных дворцах, и те, кто жил здесь до них, тоже. И смотри! Вдруг является чужеземец из страны, которая лежит во многих днях пути отсюда, и направляется прямо к нужному месту. Он берет палку и проводит линии: одну – сюда, другую – туда. „Здесь, – говорит он, – находится дворец, а там – ворота“. И он показывает нам то, что всю жизнь лежало у нас под ногами, а мы даже не подозревали об этом. Поразительно! Невероятно!»

Илл. 8. Раскопки О.Г. Лэйярда в Нимруде

Со временем, когда волнение от первых открытий несколько улеглось, Лэйярд нанял еще больше рабочих и начал раскапывать Нимруд сразу в нескольких местах. Результаты не заставили себя долго ждать. На поверхность были извлечены шестьдесят крылатых быков и львов с человеческими головами. Некоторые из этих фантастических чудовищ имели по пять ног, и Лэйярд терялся в догадках – зачем это понадобилось древним скульпторам? Но однажды, проходя мимо пятиногого быка, он внезапно заметил, что бык вздрогнул, сделав шаг вперед. Явный оптический обман, вызванный именно пятой ногой. Эти фантастические чудовища – «ламассу» – стерегли все входы во дворец и таким хитроумным способом должны были вызывать у людей суеверный ужас.

В ходе раскопок в Нимруде произошел случай, который живо напомнил о древних технических приемах месопотамцев по поднятию и транспортировке тяжестей. Дело в том, что некоторые крылатые чудовища, найденные здесь при раскопках, имели вес до 15 тонн и высоту с трехэтажный дом. Как же доставить их в Англию? Лэйярд приказал установить целую систему блоков над траншеей, и когда статую подняли на поверхность, то ее погрузили на огромную деревянную повозку, запряженную десятком быков. Но никакие понукания погонщиков не могли заставить флегматичных животных сдвинуть с места этот гигантский экипаж. Тогда англичанин запряг в повозку людей – более 200 рабочих, и уже они смогли доставить колосса к реке.

Много лет спустя, когда жизнь древней Ассирии перестала быть загадкой для науки, выяснилось, что Лэйярд перевозил статую тем же способом, что и ассирийские цари за две с половиной тысячи лет до него. Сотни, если не тысячи рабов-военнопленных, подгоняемых кнутами надсмотрщиков, волочили крылатых чудовищ к дворцам восточных владык. Во всяком случае, изображение подобной операции есть на каменных барельефах ассирийской эпохи.

Всего Лэйярд раскопал в Нимруде остатки семи царских дворцов, получив сотни скульптур и немалое число глиняных табличек с клинописными текстами.

Успехи исследований в этом древнем городе вдохновили Лэйярда на новые работы. Теперь главным объектом его раскопок стал холм Куйюнджик на берегу Тигра, напротив города Мосула, где до него без особого успеха копали Джеймс Рич и Эмиль Ботта. И снова ему несказанно повезло. Уже в первые дни работ он наткнулся на мощные стены какой-то большой постройки. Постепенно, по мере ее расчистки, из земли появились на свет массивные порталы входов и охраняющие их крылатые чудовища с человеческими головами, комнаты, залы, внутренние дворики. Алебастровые плиты с резными изображениями и стены, облицованные кирпичами с черной, желтой и голубой глазурью, свидетельствовали о былой роскоши здания. Не оставалось никаких сомнений в том, что это – один из дворцов ассирийского царя. Но какого именно? Ответа пока не было.

Руины носили явные следы пожара и намеренного разрушения: разбросанные в беспорядке и разбитые на куски скульптурные алебастровые плиты, обугленные куски дерева, фрагменты мебели и убранства, – все говорило о том, что город был взят врагом после ожесточенной схватки и затем беспощадно разрушен. Но огонь уничтожил далеко не все. Лэйярд нашел среди руин дворца множество ценнейших образцов древнего искусства: барельефы, статуэтки, печати и клинописные глиняные таблички. Среди всего этого богатства особого внимания заслуживает один из замечательнейших шедевров древнемесопотамской скульптуры: изображение раненой львицы. «Пронзенная тремя стрелами, она ревет от отчаяния и бессильной ярости, – пишет 3. Косидовский, – волоча по земле парализованные конечности. Талантливое произведение не только свидетельствует о знании анатомии, но и привлекает исключительным реализмом и силой воздействия, на которые способен лишь вдохновенный художник».

Илл. 9. «Голова Нимрода». Раскопки О.Г. Лэйярда в Нимруде

В одном из крыльев дворца Лэйярд открыл две отдельных комнаты, пол которых на добрых полметра покрывал слой глиняных табличек с клинописью. И англичанин понял, что совершил выдающееся археологическое открытие. В этих комнатах, несомненно, помещалась библиотека ассирийских царей, древнейшая библиотека в истории человечества. Тысячи глиняных табличек, которые некогда заполняли полки, а теперь валялись на земле, были сокровищем, не имевшим цены, и заключали в себе, быть может, всю историю Месопотамии. Лэйярд собрал все эти таблички – как целые, так и их обломки – и отправил в Лондон, в Британский музей.

Эти находки окончательно подтвердили предположение Лэйярда о том, что он открыл погибшую и давно разыскиваемую столицу Ассирии – Ниневию. Раскопанный дворец принадлежал, как это было установлено позднее, царю Синаххерибу, который правил страной с 704 по 681 г. до н. э. Но самая важная находка – библиотека из глиняных клинописных табличек – принадлежала не Синаххерибу, а его внуку Ашшурбанапалу (668–626 гг. до н. э.) – ценителю и коллекционеру древних текстов Шумера, Аккада, Ассирии и Вавилонии. Чтобы собрать в своих руках все нужные ему документы Месопотамии, он разослал по ассирийским владениям целую армию чиновников и писцов, которые либо добывали оригиналы интересующих царя табличек, либо копировали их. Таким образом, именно Ашшурбанапал создал первую крупную библиотеку, сохранившуюся до наших дней, а она дала нам в руки ключ к ассиро-вавилонской истории и культуре. «Клинописные таблички, – пишет Косидовский, – представляли собой несметные сокровища знаний о древних народах: династические своды и хроники, политические трактаты и дипломатическая корреспонденция, хозяйственные счета и астрономические исследования, предания, мифы, религиозные гимны и стихи, среди которых находилась древнейшая в истории человечества эпическая поэма» (имеется в виду «Эпос о Гильгамеше»).

Итак, успех следует за успехом. Лэйярд становится одним из самых популярных людей в Англии. С 1848 г. все британцы зачитываются его двухтомным сочинением «Ниневия и ее руины». В 1853 г. появляется следующая сенсационная книга удачливого археолога – «Ниневия и Вавилон». Но он вынужден прекратить свои раскопки в Месопотамии. Это произошло отнюдь не из-за денег. Денег теперь у Лэйярда было много. Мосульский климат подточил его здоровье, он заболел и в 34 года навсегда покинул Ирак. «Жизненный путь

Лэйярда с этого времени, – отмечает Э. Церен, – круто идет вверх. В 1852 г. он некоторое время занимает пост помощника государственного секретаря в Министерстве иностранных дел Великобритании. Затем его выбирают в парламент. С 1861 до 1866 года он опять помощник государственного секретаря, а в 1868 году становится министром общественного строительства… Должность посланника в Мадриде дает ему возможность в 1877 году стать послом Великобритании в Стамбуле – той стране (Турции. – В.Г.), где взошла его звезда, после того как он сбежал из унылых канцелярий Лондона. Уже в возрасте 70 лет Лэйярд пишет книгу о своих поездках в Иран и Месопотамию. В „Ранних приключениях в Персии, Сузиане и Вавилонии" он еще раз вспоминает о днях своей беспечной юности, когда, бросив юриспруденцию, он… ездил верхом через желтые пустыни и зеленые оазисы Тигра и Евфрата. Летом 1894 года в возрасте 77 лет Лэйярд навсегда закрыл глаза, которые видели так много таинственного и интересного на земле».

В заключение я приведу одно высказывание Лэйярда по поводу ассирийской скульптуры, сделанное им в его последней книге (1877 г.):

«Целыми часами я рассматривал эти таинственные символические изображения и размышлял об их назначении и истории. Что более благородное мог внести тот или иной народ в храмы своих богов? Какие более возвышенные изображения могли быть заимствованы у природы людьми, которые… пытались найти воплощение своим представлениям о мудрости, силе и вездесущности высшего существа? Что могло лучше олицетворять ум и знания, чем голова человека, силу – чем туловище льва, вездесущность – чем крылья птицы?!

Эти крылатые человеко-львы не были просто случайным плодом, порожденным человеческой фантазией. Их внешний вид внушал то, что они должны были символизировать, – благоговение. Они были созданы в назидание поколениям людей, живших за три тысячелетия до нас. Сквозь охраняемые ими порталы несли свои жертвоприношения правители, жрецы и воины задолго до того, как мудрость Востока распространилась на Грецию, обогатив ее мифологию издавна известными ассирийцам символическими изображениями. Они были погребены под землей еще до основания Вечного города (Рима. – В.Г.), и об их существовании никто не подозревал. Двадцать пять столетий были они скрыты от взоров людей и вот появились вновь во всем своем великолепии».

Но романтика романтикой, а методы действий Лэйярда при раскопках отнюдь нельзя назвать абсолютно научными. Откопав кое-как в руинах дворцов ассирийских царей статуи и барельефы, он так спешил извлечь их из земли и отправить в Англию, что в своем рвении часто разбивал древние каменные скульптуры на куски или же брал лишь часть изваяний, оставляя большие их фрагменты на месте. Тем не менее, Ассирия была открыта. И по следам первопроходцев в Месопотамию устремились новые поколения археологов.