Глава 1 Понятие и источники международного гуманитарного права (МГП). Принципы международного гуманитарного права

§ 1. Сущность и предмет международного гуманитарного права

В силу своего географического положения и своей исторической судьбы Россия, безусловно, оказывала и будет оказывать влияние на ход развития человечества. Решая вопросы обеспечения собственной безопасности, она вносит свой вклад в безопасность всей планеты, о чем свидетельствуют обязательства, принятые Российской Федерацией. Являясь постоянным членом Совета Безопасности ООН, Россия несет особую ответственность за поддержание мира на планете. В этой связи следует особо подчеркнуть важную роль, которую наша страна призвана сыграть в осуществлении норм международного гуманитарного права.

Призрак новой мировой войны отошел в прошлое, но говорить

о прочных гарантиях мира и безопасности для народов Земли пока преждевременно. Более 30 вооруженных конфликтов ежегодно – вот реальная статистика конфликтегенности последних лет XX тысячелетия^[14]. В XXI в. ситуация не претерпела кардинальных изменений.

На всем протяжении истории сменяющие друг друга цивилизации неизменно старались ограничить насилие, в особенности в период вооруженных столкновений. В течение длительного времени речь шла о соблюдении обычных норм на поле брани, и лишь в середине прошлого века началась кодификация этих норм посредством заключения договоров, что позволило уточнить и закрепить их содержание. Война стала превращаться из политического явления и акта вооруженной борьбы в юридический процесс, в котором нормы права все больше определяют способ ее ведения, лицо и характер и тем самым создают предпосылки для обеспечения прочного мира^[15].

Классическим для международного права является вопрос: как соотносятся нормы, запрещающие прибегать к насилию в межгосударственных отношениях (право мира или jus contra bellum^[16]) и нормы, неявно допускающие применение этого насилия? Категория jus ad bellum (право на объявление войны, а в более широком смысле – возможность прибегать к силе вообще), по мнению отдельных ученых, исчезла из области применения международного права, за исключением случаев признания войн правомерными^[17].

В настоящее время международное гуманитарное право предлагается обозначать как jus in bello (право войны), т. е. как регламентирующее поведение воюющих сторон во время вооруженного конфликта, а в более широком смысле и включающее в себя права и обязанности нейтральных сторон^[18]. Хотя такой узкий подход в настоящее время исключает из сферы правового регулирования ряд вопросов (например, защиту жертв вооруженных конфликтов). Международное гуманитарное право концентрирует внимание на формальном регулировании войны (регламентация начала и окончания военных действий, прав и обязанностей воюющих сторон), т. е. на проблемах, возникающих вслед за вопросом относительно субъективного права прибегать к войне, и не касается причин, мотивов и целей вооруженного насилия.

В науке международного права до сих пор нет единого понятия, определяющего отрасль права, регулирующего ведение вооруженной борьбы и защиту жертв вооруженных конфликтов. Среди ученых отсутствует единство мнений относительно содержания и места этой отрасли в системе современного международного права^[19]. Для ее обозначения наиболее часто применяются термины «право войны», «право вооруженных конфликтов», «законы и обычаи войны», «правила ведения вооруженной борьбы», «международное гуманитарное право». Проблема унификации терминологии не относится к разряду второстепенных. Ее решение важно как для теории, так и для практики.

Термин «право войны», используемый такими учеными, как Ф. Бербер, А. Фердросс^[20] и др., уже в своей основе содержит противоречие, так как война предполагает применение силы, а право ее отрицает, олицетворяя собой справедливость^[21]. Ктомуже эти авторы под «войной» понимали вооруженную борьбу лишь между государствами.

Введение в употребление Д. Шиндлером^[22], Э. Давидом^[23], И.Н. Арцибасовым^[24] термина «право вооруженных конфликтов» было призвано адаптировать «право войны» к современным международным отношениям, поставившим войну вне закона. Новый термин предназначался для регулирования любого вооруженного конфликта, однако не нашел широкой поддержки среди ученых^[25]. Г.М. Мелков под правом вооруженных конфликтов понимает самостоятельную отрасль международного права – совокупность общепризнанного принципа соблюдения законов и обычаев войны и специальных (отраслевых) принципов и норм международного права, регламентирующих отошения между воюющими и затронутыми войной субъектами международного права по поводу начала войны и его последствий, театра войны, участников войны, средств и методов ведения войны, нейтралитета, защиты жертв войны, прекращеия войны и ответственности физических лиц за нарушение этих норм^[26]. С.А. Егоров указывает, что соответствующая группа норм международного права «иногда условно именуется «право вооруженных конфликтов» и включает ряд договорных и обычно-правовых принципов и норм, устанавливающих взаимные права и обязанности субъектов международного права относительно применения средств и методов ведения вооруженной борьбы, регулирующих отношения между воюющими и нейтральными сторонами и определяющих ответственность за нарушение соответствующих принципов и норм^[27]. В дугом издании С.А. Егоров в главе «Право вооруженных конфликтов – международное гуманитарное право» указывает менее категорично: «право вооруженных конфликтов, нередко называемое также международным гуманитарным правом»^[28].

Л.И. Савинский предлагал именовать данную отрасль «международным правом и вооруженными конфликтами», включив в нее «право предотвращения войны», «право запрещения войны» и «право вооруженных конфликтов»^[29]. Однако «право предотвращения войны» и «право запрещения войны» рассматриваются доктриной как самостоятельная отрасль международного права («право международной безопасности»),

Термин «законы и обычаи войны», используемый Л. Оппенгеймом^[30], не вполне корректен, поскольку в международном праве законы отсутствуют, а употребление лишь термина «обычаи войны» означало бы отрицание наличия конвенционных норм.

Термин «правила ведения вооруженной борьбы» сужает предмет правового регулирования этой отрасли международного права, поскольку уже предполагает начало такой борьбы, а указание на «правила» говорит о наличии комплекса исключительно технических норм. Этот термин не охватывает правоотношения, которые возникают в связи с такой борьбой. В отдельных изданиях при определении данной отрасли права указывается, что «речь идет о правилах ведения войны»^[31]. Заимствуя зарубежный опыт, предлагается развивать «оперативное право».

Вместе с тем представляется важным, что совокупность принципов и норм, устанавливающих правила ведения вооруженной борьбы, привела к формированию самостоятельной отрасли международного публичного права. И это положение в настоящее время никем не оспаривается.

Термин «международное гуманитарное право» наиболее полно и четко отражает суть проблемы. Впервые он был предложен в 1950-х гг. известным швейцарским юристом Ж. Пикте и за короткий период времени получил широкое распространение в публицистике, юридической литературе, а затем вошел в название Женевской дипломатической конференции (1974–1977 гг.) по вопросу о подтверждении и развитии международного гуманитарного права, применяемого в период вооруженных конфликтов.

Ряд авторов^[32] под международным гуманитарным правом понимают совокупность норм, определяющих единые для международного сообщества стандарты прав и свобод человека (группы лиц, коллектива), устанавливающих обязательства государств по закреплению, обеспечению и охране этих прав и свобод и предоставляющих индивидам юридические возможности реализации и защиты признаваемых за ними прав и свобод^[33]. Г.В. Игнатенко исходит из того, что гуманитарное право (права человека) действует и в условиях вооруженных конфликтов^[34], но обходит вниманием вопросы правового регулирования вооруженной борьбы и констатирует «соприкосновенность» вопросов защиты гражданского населения. И в том же издании Л.A. Лазутин и Д.Д. Остапенко дают характеристику отрасли «права вооруженных конфликтов»^[35].

Другой группой ученых выработан более узкий и точный подход, отраженный в следующих определениях. И.И. Котляров под международным гуманитарным правом понимает систему «международно-правовых принципов и норм, регулирующих отношения между государствами в период вооруженного конфликта с целью ограничения применения жестоких средств и методов ведения войны, защиты ее жертв и устанавливающих ответственность за их нарушение»^[36]. Е.Г. Моисеев определяет МГП как отрасль международного права, представляющую собой совокупность принципов и норм, регулирующих отношения государств в период вооруженных конфликтов^[37]. В.Ю. Калугин под МГП понимает самостоятельную отрасль международного права – систему юридических принципов и норм, применяемых как в международных, так и в немеждународных вооруженных конфликтах, устанавливающих взаимные права и обязанности субъектов международного права по запрещению или ограничению применения определенных средств и методов ведения военных действий, обеспечению защиты жертв в период вооруженного конфликтва и определяющих ответственность за нарушение этих принципов и норм^[38]. Аналогичного подхода придерживается и B.Л. Толстых^[39].

Международное гуманитарное право представляет собой самостоятельную отрасль международного публичного права (см. приложение 1), для обозначения которой можно предложить следующее определение.

Международное гуманитарное право (далее – МГП) – это совокупность конвенционных и обычных норм, регулирующих отношения между участвующими в вооруженном конфликте и затронутыми им субъектами международного права по поводу применения средств и методов ведения вооруженной борьбы, защиты раненых, больных, военнопленных и гражданского населения, а также устанавливающих ответственность государств и отдельных лиц за нарушение этих норм^[40].

Термин МГП широко используется в текстах международных договоров, резолюциях ГА ООН и СБ ООН, декларациях и других актах.

В договорных источниках впервые термин МГП использован в Преамбуле и ст. 2 Декларации о защите женщин и детей в чрезвычайных обстоятельствах и в период вооруженных конфликтов 1974 г.^[41], что совпадает по срокам с началом работы дипломатической конференции (1974–1977 гг.). В дальнейшем этот термин использован в ст. 2 Конвенции об обычном оружии 1980 г.^[42], в подп. «d» п. 1 ст. 8 Протокола II^[43] и п. 2 ст. 6 Протокола V^[44] к указанной Конвенции; в преамбуле Конвенции о запрещении применения, накопления запасов, производства и передачи противопехотных мин и об их уничтожении 1997 г.^[45]; в ст. 7 Второго протокола 1999 г.^[46] к Гаагской Конвенции о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта 1954 г.;в ст. 11 Конвенции о правах инвалидов 2006 г.^[47]; в п. 1,4 ст.38 Конвенции о правах ребенка 1989 г.^[48]; в Факультативном Протоколе к Конвенции о правах ребенка, касающийся участия детей в вооруженных конфликтах 2000 г.^[49]; в п. 2 ст. 16 Международной конвенции для защиты всех лиц от насильственных исчезновений 2006 г.^[50].

Обязательство включать изучение соответствующих положений МП в программы военного обучения закреплено в ст. 19 Конвенции о безопасности персонала ООН и связанного с ней персонала 1994 г.^[51]. Важность сохранения целостности МГП отмечена в преамбуле Факультативного протокола 2005 г. к указанной Конвенции^[52].

Термин МГП прямо указан в наименовании Устава МВТ по бывшей Югославии^[53], а также в Уставе МВТ по Руанде^[54], Римском статуте МУС^[55].

Следует отметить, что собственно в источниках МГП – Женевских конвенциях 1949 г. и Дополнительных протоколах к ним 1977 г., Гаагских конвенциях – термин МГП не используется. В cujiy этого можно констатировать, что понятие МГП имеет доктринальное происхождение. Так, Дополнительный протокол I в п. «Ь» ст. 2 содержит определение понятия «нормы международного права, применяемого в период вооруженных конфликтов»^[56]. Оно означает как нормы, применяемые в период вооруженных конфликтов, так и общепризнанные принципы и нормы международного права, применяемые к вооруженным конфликтам. Когда Совет Безопасности ООН решил создать Комиссию по расследованию с целью представления Генеральному секретарю ООН выводов «о серьезных нарушениях Женевских конвенций и других доказанных нарушениях международного гуманитарного права на территории бывшей Югославии»^[57], эта комиссия допустила толкование своего мандата, сочтя, что выражение «международное гуманитарное право» имеет то же значение, что и «нормы международного права, применяемые в вооруженных конфликтах»^[58].

Отметим использование термина МГП и в документах рекомендательного характера – п. 47–52 Декларации Хельсинской встречи на высшем уровне 1992 г.^[59]; п. 33–35 Решения Будапештского саммита СБСЕ 1994 г.^[60]; п. 9 Декларации тысячелетия ООН 2000 г.^[61]; п. 57 Декларации о городах и других населенных пунктах в новом тысячелетии 2001 г.^[62]; преамбуле Резолюции ГА ООН от 29 ноября 2001 г. N 56/18^[63], от 22 декабря 2003 г. № 58/174^[64].

В преамбуле Основных принципов и руководящих положений, касающихся права на правовую защиту и возмещение ущерба для жертв грубых нарушений международных норм в области прав человека и серьезных нарушений международного гуманитарного права от 16 декабря 2005 г.^[65]