Цитаты из книги «Дикая Охота»

Никакой кровной связи, зато одна общая страсть. – Убийство? – предположила Грейс, и ее спутник снова засмеялся теплым ласкающим смехом, который говорил: «Я знаю, почему ты так подумала, и это забавно». – Архитектура.

Многие фэйри ужасные барахольщики: они с трудом расстаются с предметами, которые по какой-то причине считают красивыми. – Могильная плита? – усомнилась Грейс.– Наверняка на ней есть причудливый узор из плесени.– Дохлые утки?– Когда-то были живыми птицами с ярким опереньем.– Пакеты? – Приятно шуршат, – засмеялся незнакомец

Он вынес меня из пламени, а пламя – из меня.

Есть у тебя дар, нет у тебя дара, труд всегда будет важнее мастерства

На этот счет у троллей существовали строгие правила: отвлекать гостя во время трапезы – грубое нарушение законов гостеприимства.

Будь это книга, именно мне следовало бы стать тем самым персонажем, который до последнего не верит, что магия реальна.

От мысли, что ей самой сегодня предстоит разделить ложе с королем, стало тошно. Вивиан пугал не секс с троллем – ее не отталкивали ни их габариты, ни нечеловеческие лица, ни черные пропасти глаз, – а ожидание того, что сегодня друг, которому она доверяла, ее изнасилует. Можно было подыскать другое слово. Можно было даже найти Сурту оправдание – крошечную лазейку, благодаря которой удастся сохранить целостность собственного мира. Эйре же, в конце концов, удалось его полюбить и привязаться. Может, и у Вивиан получится…Нет. Он – ее враг. С тех пор как Сурт решил, что вправе владеть ею, словно вещью, он стал ее врагом. Эта мысль прозвучала так отчетливо, будто кто-то произнес ее над самым ухом. С легким щелчком что-то сломалось внутри Вивиан. Тело словно больше не принадлежало ей. Оно служило транспортом, который можно использовать, как дом, внутри которого она жила, из окон которого смотрела на мир, – но больше не была его частью.

По тонким сухим губам Вивиан змеилась довольная усмешка. Томаса не смущало, что сестра видела, как Гидеон обманул его. Если бы он переживал из-за каждого своего поражения, то не смог бы справиться с Лорой. «Поражений в моей жизни было столько, милая, что тебе, живущей в дремучей чаще, и не снилось, – злорадно оскалился он. – Тебе кажется, что ты задеваешь мое эго? Но я не из тех самовлюбленных кретинов, которые вечно беспокоятся, как бы не потерять лицо. Поверь, я терял его так часто, что временами не мог даже вспомнить…»

Томас улыбался. Салли дотронулась до рта, чтобы проверить, не произнесла ли она это вслух. Губы не шевелились. Парень протянул руку и тоже коснулся их. Наверное, хотел убедиться, что они не сшиты невидимыми нитями, которые мешают ей говорить. «Сшиты, – хотела бы сказать она. – И рот мой нем, и ребра тонки, как рыбьи косточки. В моем теле нет плоти».

Если люди ведут себя как засранцы и обижают тебя, не надо их оправдывать и убеждать себя, что они не хотели ничего плохого. Они хотели