Цитаты из книги «Таинственное пламя царицы Лоаны»

своей комы, я яснее понимаю ход вещей. Это ясность того порядка, который у других людей наступает перед чертой. Мартин Иден узнал все – но как только узнал, он тогда же перестал знать. А ведь я-то еще не перед чертой. Мое положение выигрышнее. Понимаю, знаю и даже помню (наконец-то) то, что знаю. Поразительно, насколько мне везет.

Свидетель этого драматического эпизода, я усомнился. Должен признать, что усомнился я и после своего памятного сочинения, проснувшись на заре и томительно решая: любил ли я на самом деле дуче или же был лицемерным мальчиком, который только прикидывался любящим? Мальчишка Бруно на четвереньках мне вдруг представился

мысли в мире, развернутом к оптимизму? Мои личные мысли запечатлены в сохранившихся тетрадях с первого по пятый класс. С фаса до оборота обложек эти тетради излучают удаль и победный настрой. За вычетом двух-трех тетрадок из белого

Неотразимы были героини популярных песен: и «поселянки-красотки», и городские штучки, такие как посыльная из модной лавки («кро-о-шка-малышка»), разносящая

и проводилось сопоставление мужественных черт Юлия Цезаря и лика

Главное внимание он уделял не крикливым заголовкам, а комментариям, сноскам, подвалам, врезкам, всему тому, что сразу не бросается в глаза. В «Коррьере делла Сера» за 6–7 января 1941-го содержалась заметка: «На фронте в районе Бардии идут ожесточенные бои

мне любопытнейший урок гражданской и исторической адекватности: умение читать между строк. Он-то умел это делать виртуозно

Я решил работать по методу историков – сличать данные. То есть одновременно читать учебники за годы начальной школы (1940–1941), газеты за те же годы и слушать

Вместо этого образовался мираж. Муляж. Попытка в шестьдесят лет вообразить, чем дышал и жил десятилетний. Нет уверенности

как же уживались в моем детском «эго» столь разносортные приоритеты: «слава Родине» – и наряду с Родиной лондонские туманы, где разгуливает