Глава 3

Мы двигались очень медленно, разделившись на пять небольших отрядов. Основной, со мной во главе, двигался в сторону Иофамона по неровной дороге ухабистой дороге. Наш отряд можно было принять за торговый обоз, идущий из Арказара с провизией и рабами. Мы отлично замаскировались, чтобы не привлечь внимание Берита и его разведчиков. В Мендемае наступило подобие лета, впрочем, оно ничем не лучше зимы. Если зимний ветер пробирал до костей ледяным холодом, то сейчас на нас дуло жаром, словно из домны вулкана, высушивая горло и кожу, поднимая всю пыль и песок в воздух.

Два боевых отряда следовали поодаль, вооруженные до зубов, мелкий отряд разведчиков проверял дорогу впереди, они подавали нам знак маленькими зеркалами. Один блик – дорога чистая, два блика – притормозить для проверки. Я готовилась к этому походу довольно долго и не могла рисковать ни одним из своих воинов. Они доверились мне и покинули обжитый нами Нижемай в надежде вернуться домой. В Огнемай. С победой. В Нижемае остался небольшой дозор и велись восстановительные работы. В любом случае, путь туда пролегал через цитадель, и мы не опасались нападения Берита там. У него другая цель – Иофамон.

Миена слишком быстро согласилась принять меня у себя для переговоров. Это настораживало. От нее я ожидала чего угодно. Впрочем, делить нам больше некого. Мрачная мысль отозвалась болезненным уколом в сердце и резонансом заставила меня вздрогнуть всем телом. Я бросила взгляд на Веду, которая прижимала к себе Ариса. Невольно залюбовалась сыном. Такой маленький и такой сильный, выносливый. Мой мальчик. Это первый поход, в который я взяла его с собой. У нас не было выбора. Эта кампания затянется надолго, и я не могу оставить его в Нижемае одного. Кроме того, он уже достаточно взрослый, чтобы привыкать к жизни в дороге. Как его отец, и как Аш. Он будет настоящим воином. Я не сомневалась в этом. Фиен, как всегда, не разделял моего мнения даже в этом. Он предлагал оставить Ариса в Нижемае вместе с Ведой. Зачем таскать за собой пятилетнего ребенка? Но я была категорически против. Один раз я уже послушалась Фиена и отправила детей с Мелиссой, в целях безопасности…Я буду спокойна, пока Арис со мной. Я смогу защитить своего сына, когда он рядом.

Блик вдалеке мигнул два раза, и мы остановились. Лошади в нетерпении переминались с ноги на ногу, а я осмотрелась по сторонам, приложив руку к глазам, заслоняясь от тусклого света Мендемайского солнца. Со всех сторон нас окружали скалы. Небо сливалось с заснеженными верхушками. Я уже успела забыть, что в моем мире оно такое разное, здесь оно всегда неизменно серого цвета или молочно-туманного, а ночью черное и непроглядное.

Дорога в Ифамон, одна единственная, проходила через скалистую местность, что усложняло наш путь и делало его более опасным. В пещерах и зарослях могли прятаться лазутчики Балместа, Берита. Да кого угодно.

Снова блик впереди, и мы двинулись с места. Наконец-то вдалеке я увидела каменные шпили башен Иофамона. А позже и знаменитую Иофамонскую стену, которая окружала княжество со всех сторон, гарантируя надежную защиту от врагов.

Наш обоз поравнялся с отрядом демонов, вооруженных копьями. Армия Сиара Иофама. Их одежда отливала бронзой, и перевязи на обнаженных торсах сверкали гербами с изображением трехголового василиска, как и знамена, развевающиеся на шпилях башен и зубьях стены. Воины выстроились в две параллельные шеренги, проверяя обозы и путников. Нас обыскали, но проявили почтение. Видимо, их предупредили о нашем приезде.

Пять лет назад я бы даже не предположила, что буду на одной ступени иерархии с женой Аша, что стану свободной. Последний раз, когда я видела ее, я была просто рабыней. Игрушкой Аша, бесправной и испуганной до смерти. Сейчас я свободна… более свободна, чем ветер.

Как бы я хотела променять эту свободу и все, чего достигла, на то, чтобы вернуться в прошлое и быть там с ним снова. Прожить наш каждый день вместе… Еще раз. Возможно, иначе, не теряя ни секунды на сопротивление и неуверенность. Бросила взгляд на Ариса и сердце сжалось – тогда его бы не было. Он бы не родился. Разве я могу жалеть о том, что у меня есть сын?

Когда-то, несколько лет назад, я еще не научилась контролировать боль. Она нападала на меня неожиданно и вгрызалась в каждую клеточку моего тела, заставляя корчиться от агонии, ломать ногти о каменные стены склепа, снова и снова выдирая клочья волос. Они падали серебристыми прядями к моим ногам, а я вспоминала, как Аш перебирал их пальцами, и как они струились по его темной коже, когда я, обессиленная часами безумного секса, лежала на его груди. Я срывала голос и звала их троих. Я кричала Богу или Дьяволу, проклиная всех. Я молила вернуть мне их или вернуть меня назад, туда, где они живы. Меня затягивало в воронку безысходного горя, в пучину постоянных воспоминаний и дикой боли, я теряла нить реальности и сходила с ума. Мне не хотелось жить. В такие моменты я мечтала о смерти…

В ту ночь я не заметила, как Веда зашла в склеп с Арисом на руках. Она схватила меня под руку и рывком подняла с пола. А я отшатнулась от нее к стене, рыдая и закрывая лицо руками, и тогда Веда протянула мне Ариса.

– Смотри, Шели, вот твой сын. Вот твое будущее. Смотри на него. Ты хорошо его видишь?

Затем достала из-за пояса кинжал.

– Если я скажу тебе, что, убив его, ты вернешься в свое прошлое, ты убьешь? Ты сможешь убить свое будущее ради прошлого, которое, возможно, будет еще ужаснее. Убей живого ради мертвых. Да, любимых, но мертвых. Никто не знает, как повернется жизнь, если обмануть смерть и прожить ее заново.

Я смотрела расширенными глазами на сына, он тянул ко мне ручки, а Веда кинжал.

– Давай, Шели. Убей его. Ты ведь итак это делаешь, когда пропадаешь здесь сутками, когда сравниваешь его с НИМИ. Когда отказываешь ему в материнской любви, боясь изменить своим мертвым детям. Боишься любить его сильнее. Казнишь себя. Кому он нужен, кроме тебя? Фиену? Он воин. Сегодня жив, а завтра о нем буде помнить только ветер, по которому разнесется его пепел. А ты готова наложить на себя руки. Кто останется у Ариса? Кто позаботится о нем? Так убей сейчас, он и так погибнет. Брошенные дети не выживают в Мендемае.

Арис смотрел на меня удивленными голубыми глазками, а потом громко заплакал, и что-то внутри меня оборвалось…изменилось. Боль сделала шаг назад, потом второй, и я, судорожно глотнув воздух, протянула к сыну дрожащие руки. Отобрала у Веды и прижала к груди, целуя темные волосики. С этого момента я перестала звать их. Я горевала. Не было и секунды, чтобы я не думала о них, но я перестала сходить с ума. Веда права – у меня есть будущее, и оно в моем сыне. Они мертвы, а он жив, и я должна обеспечить ему достойное место под проклятым солнцем Мендемая, и, кроме меня, никто этого не сделает.

«Они всегда с тобой, Шели. Оглянись вокруг. Они здесь. Пока ты помнишь о них – они бессмертны. Отпусти. Они никуда не уйдут. Они в твоем сердце, и пока оно бьется – они живы».

Иофамон не походил на другие города Мендемая. Ни на Огнемай, не на Нижемай. Если сравнивать этот город с моим миром, то я бы сказала, что здесь все напоминает восток. Яркость, вычурность и какая-то броская красота зданий. Нас разместили в небольшой пристройке для гостей самой принцессы. Рядом с ее частью дворца. Я понимала, что рискую, что сейчас я в тылу врага беззащитная и в какой–то мере уязвимая. Моя охрана не защитит ни меня, ни Ариса. Но с другой стороны наша смерть не принесет Миене ничего кроме чувства удовлетворения от мести, а затем и смерть потому что моя армия здесь камня на камне не оставит.

Миена не настолько глупа, чтобы не понимать, что я пришла не одна. Мои воины окружили княжество по периметру, и дозор Иофамона прекрасно видит знамена с огненным цветком.

Я разместилась в шикарных покоях вместе с Арисом. Веда заняла соседние покои. Малыш зачарованно рассматривал затянутые яркими гобеленами стены, разукрашенную золотой краской мебель. Я тяжело вздохнула, глядя, с каким восторгом он смотрит на окружающую роскошь. Мой сын не видел ничего подобного за всю свою жизнь, половину из которой мы провели в пещерах и в дороге, а взятый нами Нижемай только начали отстраивать. Там все сгорело дотла, когда мы вошли в город.

Слуга-вампир с клеймом раба на щеке сообщил, что принцесса примет нас у себя через несколько часов.

Я подошла к окну и распахнула легкие, почти невесомые шторы из тонкого ярко-голубого материала, на ощупь напоминавшего шелк. Всмотрелась вдаль, и, достав зеркало, послала один блик. Подождала, пока в ответ сверкнёт вспышка в скале напротив стены. Ночью они будут подавать знаки факелами. Мы условились о связи каждые три часа.

***

За нами пришли ближе к вечеру, когда Иофамон погрузился в непроглядную темноту и рваные хлопья тумана затянули всю местность, ограничивая обзор. К этому времени я переоделась с дороги. Веда помогла мне зашнуровать корсет и застегнуть мелкие пуговицы сзади на тонком темно-сером платье без всяких украшений. Она расчесывала мне волосы, а я смотрела на выбитых ящеров на каждой ручке от ящиков стола и думала о том, что Миена, может, не согласится с моим предложением, и тогда нам придется брать Иофамон силой, а я уже успела рассмотреть княжество и пришла к выводу, что это будет не так просто, как я думала вначале. Город полон лазеек и возможно подземных ходов, ведущих прямо к границе с противоположной стороной Тартоса. Земли, не принадлежащие Мендемаю. Пустоши, населенные разными тварями и племенами кочевников. Веда рассказывала об этих землях – испокон веков никто не рисковал сунуться в Пустоши.

Ведьма заплела мне волосы в косы и уложила в тугой узел на затылке.

– Ты совсем не изменилась, Шели. Годы и лишения не отразились на твоей внешности. Ты все так же поразительно красива. Если бы он видел тебя сейчас, то его янтарные глаза заполыхали бы пламенем. Посмотри на себя, Шели. Даже в этом простом наряде ты выглядишь, как королева.

Я отрицательно качнула головой. Меня не интересовало, как я выгляжу. Это было последнее, о чем я думала все эти годы. Да и какая разница. В моей жизни не будет других мужчин, разве имеет значения собственная внешность, когда я провожу столько времени в седле, в мужской одежде с тяжелым мечом на поясе. Могла бы – я бы состригла волосы как можно короче, но они все равно отрастали со скоростью света. Мне наоборот хотелось прятать свою половую принадлежность так глубоко, как только можно. Мои воины не должны видеть во мне женщину – я такой же боец, как и они.

– Зачем ты замуровываешь себя живьем? Жизнь продолжается. Ты бессмертна, ты умопомрачительно красива. Ты еще можешь быть счастлива, Шели!

Я закрыла глаза. Счастье? Я уже не помню, какое оно. Мое счастье развеяно по Мендемаю крупицами пепла, мое счастье разрублено на куски где-то так далеко, что я даже не могу оросить эти куски своими слезами. Единственный кусочек этого самого счастья заключен в Арисе. А другого мне не надо.

– Я итак счастлива, Веда.

– Как мать и как воин – да, а как женщина? Когда твоего тела последний раз касался мужчина?

Давно… но я помню каждое прикосновение, каждую ласку, как вчера, и эти касания никогда не остынут на моем теле.

– Мне это не нужно. В моей жизни был один мужчина. Один единственный. И это неизменно.

– Все меняется, Шели. Жизнь слишком длинная. Пройдет время, и ты…

Я повернулась к ведьме, которая как раз надевала мне на шею золотые украшения.

– Это лишнее.

– Она не должна почувствовать себя хозяйкой положения, Шели. Ты должна выглядеть так же, как и она.

– Величие заключается далеко не в украшениях и побрякушках, Веда.

Но Веда ошиблась… от былого величия Миены не осталось и следа. Если, со слов Веды, я не изменилась, то принцесса, несомненно, стала другой. Этого не заметить в ее роскошной одежде, золотистой коже и роскошных черных волосах, но она изменилась. Выражение лица, глаз. Что-то неуловимо стало другим.

Она не встала с кресла, когда я вошла в просторную залу с высоченными потолками, но приветствовала меня кивком головы, и я села напротив нее. Нам принесли напитки в хрустальных фужерах. Миена пригубила темную жидкость, и, посмотрев на меня, сказала.

– Люблю рисковать. Пить из стекла, которое способно убить меня.

Я не притронулась к чентьему и встретилась с ней взглядом. Карие глаза казались непроницаемыми.

– Рискует тот, кому нечего терять, Миена. Или когда на карту поставлено слишком много, и риск – это единственный шанс. В остальных случаях – это глупость или самодурство.

Она резко поставила бокал на стол, и карие глаза сверкнули гневом.

– А тебе есть, что терять, Зверушка? Разве ты не потеряла все, что только можно было потерять?

Я медленно выдохнула. Что же, можно было ожидать подобного выпада, удара ниже пояса.

– Мои потери остались в прошлом. На данный момент меня волнует будущее, как и тебя.

Она слегка склонила голову к плечу.

– А зверушка поумнела.

– Потери заставляют иначе смотреть на жизнь. Ты приняла меня затем, чтобы обмениваться сомнительными комплиментами, или, может, все же обсудим будущее твоего княжества?

Миена снова пригубила чентьем.

– Я приняла тебя, чтобы посмотреть еще раз на ту, что погубила моего мужа, а теперь нагло потребовала встречи с его законной вдовой.

Я снова медленно выдохнула, стараясь успокоиться. Она намеренно выводит меня из равновесия, прощупывая почву. Заставить нервничать, злиться…

– Ты приняла меня не за этим, а потому что твое княжество в опасности, и ты прекрасно знаешь, насколько сильна моя армия. Тебе стало интересно, что я могу тебе предложить.

Миена покрутила бокал в тонких пальцах, и, не глядя на меня, сказала:

– На самом деле, мне плевать, насколько сильна твоя армия. Иофамон не взять никому. Само его расположение ограничивает возможности врагов для штурма.

Я усмехнулась. Она действительно настолько глупа или набивает себе цену сейчас?

– Открой карту Иофамона, Миена. Я покажу тебе все слабые места твоего княжества. Более того, расскажу, каким образом мое войско возьмет его в течении суток. При том разными методами. Могу привести в пример как минимум три из них.

Она резко вскинула голову и с грохотом поставила фужер на стол.

– Думаешь, я идиотка? Или угрожаешь мне?

– Я думаю, что ты умна. Иначе я бы не пришла к тебе. И нет, я тебе не угрожаю. Зачем? Мы обе знаем, насколько я права.

Она встала с кресла и прошла через всю залу к большому окну. Отодвинула штору, долго изучая что-то недоступное моему взгляду. Возможно, оттягивая время и обдумывая свои слова. Потом повернулась ко мне.

– Ты тоже умна. К моему удивлению. Но позволь спросить, зачем тебе это?

Зачем ты пришла ко мне, если могла взять Иофамон силой?

Я ждала этого вопроса.

– Верно. Я могу взять твое княжество, и мы обе понесем большие потери. Этим может воспользоваться противник и с легкостью разгромить остатки моей армии.

У меня же иные цели. Мне не нужен Иофамон, я хочу вернуть Огнемай. Освободить его от Берита. Я хочу уничтожить всех проклятых братьев. Мне нужны союзники, а не враги.

Миена вздернула бровь.

– А ты амбициозна. Из рабыни в королевы? Не слишком ли высок полет для маленькой бабочки? Взять Огнемай. Уничтожить демонов королевской династии.

– Не слишком. Низко не летаю.

– Месть?

– Можно сказать и так.

Миена несколько минут смотрела на меня и молчала, я так же тянула паузу, давая ей время подумать.

– То есть ты предлагаешь мне объединиться и пойти на Огнемай? Разбить войско Берита?

– Именно!

Я готова поклясться, что ее глаза заблестели неподдельным интересом, даже слегка дрогнула верхняя губа.

– Я слышала, с тобой приехал ребенок. Мальчик. Это твой сын?

– Да. Мой младший сын.

– Он не от Аша, – она не смотрела на меня, а продолжала крутить бокал в руке разглядывая темно-бордовый Чентьем.

– Это сын Фиена. Дети Аша погибли. Это мой единственный ребенок.

Голос впервые не дрогнул, когда я произнесла его имя.

– И ты хочешь, чтобы сын инкуба правил Огнемаем?

– Чем сын инкуба хуже Берита?

Миена усмехнулась.

– Или байстрюка от смертной, верно? Я приму твое предложении, Падшая. Но с одним условием.

Конечно, с условием ты же должна что-то получить взамен. Не так ли? Свободы твоего княжества тебе недостаточно.

– Что именно?

Миена не ответила, она хлопнула в ладоши, и в залу бесшумно вошла служанка, склонилась в поклоне.

– Марисса, приведи сюда Шай.

Я смотрела на принцессу, а она снова вернулась в кресло, откинулась на спинку и поправила тонкой рукой длинные волосы. Потом повернулась ко мне.

– Как насчет того, чтобы породнится с династией Иофам?

Я в удивлении распахнула глаза, в этот момент отворилась массивная двойная дверь и в залу вошла девочка в сопровождении служанки. Малышка строптиво повела плечами, когда рабыня попыталась поправить рукава ее ярко-зеленого платья и с любопытством посмотрела на меня. На вид девочка на год младше Ариса. Ее огненно-рыжие волосы ослепительно сверкали в блеске свеч.

– Шай, поклонись, как я тебя учила.

Но девочка вырвалась из рук служанки, и с криком «мама» бросилась к Миене.

Предупредив мой вопрос, Миена посмотрела мне в глаза и тихо сказала.

– Это моя дочь – Шай. Она незаконнорождённая от смертного, которого продал мой отец, как только узнал о нашей связи. Я даже имени его не помню и, скорее всего, он давно помер на каменоломнях или ушел на корм воинам.

Я все еще озадаченно рассматривала ребенка. То, с каким спокойствием Миена рассказывала о смерти своего любовника, даже не покоробило меня. Я начала привыкать к жестокости этого мира. Больше не удивляясь тому, на что способны демоны. Я и сама стала жестокой.

– Как ты понимаешь, у Шай нет ни малейшего шанса на нормальную партию в Мендемае. И я предлагаю сделку. Мы оформим брак наших детей по всем законам этого мира. Как только твой сын взойдет на престол, моя дочь займет достойное место возле него. В противном случае – считай, что разговор не состоялся.

***

Мы подписали документы тем же вечером. Скрепили печатями, и я заручилась поддержкой той, от кого совершенно ее не ожидала. Теперь мы обе в равной степени были заинтересованы в том, чтобы Берит пал, и Огнемай стал моим. После заключения сделки Миена посвятила меня в состояние армии Иофамона. Оно было плачевным. Не так давно войско понесло серьезные потери после нападения Балместа. Сиар был убит в неожиданном сражении, и Миена скрывала этот факт от всех. Даже от своих подданных. Иофамон держался на честном слове и былом могуществе. Моя армия могла взять его без особых усилий. Миена блефовала, чтобы выторговать себе условия получше. Конечно, я рассчитывала на иной исход, и разочарование заставило нервно кусать губы. Хитрая сука, и я была нужна ей намного больше, чем она мне. Впрочем, я её понимала… она заботилась о своей дочери. Возможно, я бы поступила точно так же.

Я вернулась к себе почти под утро, и, выглянув в окно, застыла. Отряд предупреждал об опасности, притом предупреждал с интервалом в несколько минут. Факелы гасли и возгорались в нескольких местах сразу. По телу пошли мурашки, и предчувствие ледяными когтями сжало сердце.

Прежде, чем я успела осознать, что происходит, на Ифамон напала тысячная армия Берита. И я в ужасе поняла, что мои отряды посылали не предупреждение нам, а сигнал начала боя. Они ввязались в него еще до того, как начали трещать под натиском взбесившихся демонов Берита, ворота Иофамона.