Цитаты из книг автора «Ульяна Романова»

Мы, Славка, не в идеальность влюбляемся, а в чудинки ваши.

Ясно ей, ага! У женщин слово «ясно» можно трактовать тысячей разных вариантов в зависимости от интонации и настроения.

В моей жизни наступила черная полоса. Как любит говорить Громов, «пиздец подкрался незаметно, но виден был издалека». Моя нервная система требовала перегрузки и хорошенько дать кому-нибудь в морду.

Завязалась словесная потасовка, фиалка на своем примере доказала, что ругаться матом можно красиво и витиевато, загрызайка тоже демонстрировала хороший словесный багаж

Поэтому пьянка с Жекой подождет, я еще прошлую не до конца вспомнил.

Девчонки, знаете, как вывести филолога из себя? – засмеялся Карен, мотнув головой в сторону ближайшей скамейки, на которой сидели три незнакомые мне девушки. – Как? – заинтересовалась Марина. – Ихний, ейный, ложить, траннннвай, кекчуп, каклетка, жалюзи, евойный, – во все горло выкрикнул Опасян, косясь на незнакомок.

как она порезала палец. – Рррегина, – зарычал ей в ухо. – Я… Просто ты так близко… – призналась она, опуская голову. По телу прошла дрожь, а в груди заныло. Я развернул ее к себе, поднял и посадил на кухонную тумбу. Легко раздвинул ее ножки и устроился между ними, опираясь ладонями о столешницу. – Привыкай, – сообщил ей и себе тоже. В этом доме женщин не было. Я купил эту квартиру пару лет назад и никогда не приглашал сюда никого, кроме своих друзей и их жен. Для барышень были гостиницы, на крайний случай заднее сидение машины. И я привык к одиночеству. Просыпаться и засыпать самому, готовить себе завтрак. И мне тоже нужно было время, чтобы перестроиться, принять тот факт, что теперь со мной ОНА! Регина опустила голову, закусила нижнюю губу и нерешительно спросила: – И что теперь? Как мы дальше, Вань? – Вместе, – отрезал я, целуя ее в висок, – и никак иначе. Я больше не уйду и тебе не дам уйти. Так что придется тебе привыкнуть, что всю оставшуюся жизнь ты будешь готовить мне завтрак. Регина вспыхнула и подняла голову. И впервые с того момента, как мы встретились тогда на дороге, улыбнулась. Широко и искренне. У меня в голове случился взрыв атомной бомбы от выражения ее счастливой мордашки. Даже ярость притупилась. Регина наклонилась и обняла меня, царапая ноготками шею. А я снова загорелся. Нам обоим было мало, и я бы с удовольствием взял отпуск на пару лет, чтобы наверстать то, что мы потеряли. Но меня в конторе ждали парни. – Регина, посмотри на меня, – попросил я. Она нехотя разорвала объятия, выпрямилась, положила ладошки мне на плечи и лукаво посмотрела мне в глаза. – Маленькая, я сейчас уеду на два часа. На два, не дольше, – заметив, что она поникла, заверил я, – а потом вернусь к тебе, хорошо? Пожалуйста, будь дома. – Хорошо, – напряженно кивнула она. – Два часа, и я весь твой, – повторил я. – Позавтракать успеешь? – с мольбой спросила Регина. – Конечно, – шепнул я, – как я могу пропустить завтрак, приготовленный любимой женщиной? Регина вздрогнула, сжала пальчики, впиваясь коготками мне в плечи и пристально посмотрела в глаза. Опустила ресницы и очень тихо, почти неслышно прошептала: – Прости меня. – За что? – не понял я. На мгновение, на одно гребаное мгновение я допустил мысль, что она соврала мне. В сердце словно ножом пырнули и провернули, разрывая его на части, а висках словно кто-то невидимый дрелью сверлил. – За папу. И Андрея. И за то, что с Владом… Это ведь они все. Сообщения те нам отправили, тебя ко мне в палату не пустили. И меня отпустило. Волна облегчения прошла по всему телу, и я смог нормально вдохнуть. Кретин! Пропитался насквозь своим же ядом обиды, она за десять лет частью меня стала. И именно в тот момент решил ей верить. Каждому ее слову верить. Потому что простил ей все, уже когда порог ее переступал вчера. И выбор свой сделал, когда в свой дом на руках заносил. Так какая польза от сомнений? Я либо гордый, сомневающийся и одинокий, либо с любимой. – Дурная ты

– Какой вариант? – приподнял я бровь. Лисин передернул плечами: – Лишить тебя поддержки прокурора. Зная твою любовь к жене, предполагалось, что потом ты бы сам начал совершать ошибки. – И мое место занял бы ты! – зло продолжил я. Он усмехнулся. – Откуда мы знали, что твоя рыжая такой непрошибаемой окажется. Нормальная баба побежала бы к отцу жаловаться, и к братьям, а твоя…

Пока ехала на работу, гопник Эдуард никак не выходил из головы. Откуда он только взялся на мою голову? Откуда он вообще взялся? Его что, в девяностые заморозили и забыли про него до наших дней? Я таких «стильных» парней в своей жизни до него никогда не встречала, но, поговаривают, раньше так одевались «пацанчики с района».

– Что? Денег дать? – не поняла я. – Номерочек бы, – блаженно выдохнул он. – Чей? Чуть не ляпнула «Психиатрической клиники?», но вовремя прикусила язык. – Твой, Катя, – как для слабоумной пояснил Эдуард. – А может, все-таки денег? – с надеждой поинтересовалась я и разозлилась. – Мальчик, иди ровесниц клей, ладно? За сумку огромное спасибо, от денег ты отказался, а мне пора! – Какая строгая Катерина Романовна, – насмешливо хмыкнул гопник, – зря отказываешься, Катя. Это судьба. Просто мы, две одиноких души, встретились в большом городе, как две снежинки вчерашнего снега.