Чартерный самолёт выкатывался на взлётную полосу. Сердце замирало от восторга в предчувствии романтического антуража: глубокое Чёрное море, дайвинг, горячий белый песок, мохито и горячие любвеобильные турки – в свободное от работы мечты время! Душа летела быстрее самолёта!

Я села у окна, рядом в таком же предвкушении сидела Светлана, а через проход – Ольга. За время отбора мы успели немного узнать друг друга, а в предполётной зоне у нас было время познакомиться в неофициальной обстановке.

Светлана внешне походила на всех героинь русских сказок разом: светло-русые вьющиеся волосы в толстой косе ниже попы – чуть растрепавшись, они окружили головку девушки слабым нимбом, вальковые глаза, свежая белая кожа с румянцем, пухлые красиво очерченные розовые губы и зубки, как жемчужинки, голос – звонкий ручеёк, и ямочка не щеке. Белое платье в синий горох облегало красивую высокую грудь и крутые бёдра, длинные ноги в босоножках на невысоком каблучке. На неё можно было бы любоваться вечно. Кровь с молоком, хотя лишних сантиметров не обнаружила.

Ольга показалась мне слегка высокомерной и холодной, держалась отстранённо и претендовала на статус леди и стервы одновременно. Она зачехлилась в стильное прямое омаровое с голубой отделкой платье выше колен и собрала высокий хвост. Чем-то она напоминала щуку. Может быть, длинным лицом и макияжем, и всей фигурой – высокой и слегка худощавой.

А я решила, что в красивое переоденусь в гостинице, и сидела в льняных персиковых брюках и цвета какао футболке с круглым в меру глубоким вырезом. На фоне коллег прилепила себе ярлык – простушка. Не было во мне сказочной красоты и великосветской помпезности. Я просто старшая сестра тире мама для Юльки. Этим всё сказано.

– Слушай, Валь, не помню, чтобы говорили название гостиницы… – нахмурилась Светлана.

– Сказали, нас встретят и отвезут в Ризе, наверное, как раз в гостиницу.

Соседка разглядывала красочный проспект с видами города: побережье серпом, горы с красивыми пейзажами, небольшие чайные плантации террасами на склонах, белые дома и лососевые крыши…

– Я была на собеседовании в другой турфирме, так вот они не в гостиницах селят экскурсоводов, а доплачивают за жильё.

– Но мы же пока в стажировочную едем. Поселят в каком-нибудь недорогом хостеле… – пожала я плечами.

– Наверное, да… – Светлана задумалась, покусала губу и спросила: – А ты знала, что у «Энгнимы» есть ещё бюро зарубежных знакомств для женщин?

– Почему бы и нет? Тем более связи с заграницей уже налажены, – я улыбнулась.

– Не знаю… ладно, не в рабство же нас продадут.

– Ну да, тогда бы вывозили точно не с комфортом.

Самолёт уже вознёсся над облаками, и смотреть в иллюминатор стало не на что. Я отказалась от предложенной стюардом еды и прикрыла глаза.

Едва открыла их в следующий раз, попросили пристегнуть ремни – чартер в рай подходил к концу. И к началу – моя новая жизнь!

Нас на самом деле встретили – молчаливый турок лет сорока держал табличку с нашими именами и неплохо говорил по-русски. Он проводил нас к серебристому пикапу, закинул чемоданы в кузовок и сел за руль. На переднем сиденье сидел ещё один турок, он повернулся к нам, окинул быстрым взглядом с ног до головы и, кажется, остался доволен. А мне показалось, что по телу прокатился ёж, проколов каждую пору кожи нечистыми иглами.

Из международного аэропорта в Трабзоне мы ехали по трассе, повторявшей линию побережья, и уже через полтора часа свернули с неё в горную местность. Светлана нервно покусывала губу, Ольга тоже натянулась струной, когда черта города осталась позади, а за окнами авто раскинулись ряды чайных кустов.

– Куда мы едем?! – не выдержала она.

– Скоро увидите, – бросил, не поворачиваясь, водитель. – Пять минут – и мы на месте.

Девушки немного расслабились. А я, разглядывая красоты заморской страны, даже не успела слишком разволноваться.

Но ровно до тех пор, пока мы не въехали за охраняемые вооружёнными турками ворота какого-то заброшенного производства. Света всхлипнула и сжалась, Ольга задёргала ручку дверцы джипа и возмутилась:

– Какого чёрта? Что это вообще такое? Куда вы меня привезли?!

– Заткнись, – коротко бросил уже нелюбезный водитель и остановился в полутора метрах от железной ошарпанной двери. – По одной заходите внутрь.

– Даже не подумаю! – крикнула Ольга и тут же осеклась, когда на неё тяжело и похотливо посмотрел второй мужчина.

Светлана вышла первая. Ольга слово держала и не выходила. Но недолго – когда мы со сказочной красавицей вошли в двери, её втолкнули следом.

Огромное, по-видимому, складское помещение какого-то завода. Грязные большие окна за решётками, бетонный пол и… четыре ряда клеток с девушками. Я впала в ступор. Разум отказывался принимать очевидное.

Мечта, прощай.

Добро пожаловать в преисподнюю…

***

Турция, Ризе

– Живи сегодняшним днём. Если будешь делать, что я скажу, и придерживаться нашего соглашения, это будет в твою пользу.

– Я могу отказаться?

Не могла не задать этот вопрос – мне нужен контрольный выстрел в голову, чтобы убить надежду на побег и обрести другую – что Кемран сдержит свою часть соглашения, никем не подтверждённого, и поможет мне добраться домой. Как – я не представляла.

– Можешь, – ответил спокойно.

А то, что он не сказал, я снова прочитала в повисшей тишине.

Я едва сдерживалась, чтобы не ёрзать, взгляд то и дело ковылял к двери. Казалось, стоит за неё выйти – всё изменится, ослабнет сковывавшее волю влияние этого парня, воздух, наконец, наполнит лёгкие. А день станет ярче и светлее. В комнате Кемрана очень светло, здесь всё от отделки до корпуса ноутбука и плазменного экрана в оттенках белого, но не оставляло чувство, что вокруг него сгущается атмосфера и клубится нечто опасное и послушное лишь ему. Наверное, я научилась чувствовать ауру. Или у него она такая мощная, что не ощутить её нереально. Но она, как смог, и потому рядом с Кемраном находиться неуютно.

– И что теперь? Не сидеть же мне здесь вечно…

– Через полчаса всё решится, – ответил он, достал телефон и отправил кому-то сообщение. – Продиктуй, что конкретно нужно для подготовки экскурсии…

***

Полчаса – это целая жизнь.

Я это поняла два раза. Сначала, когда они тянулись бесконечно долго, а разговаривать с Кемраном было не о чем, и я бесконечно крутила в голове воспоминания о том, как устраивалась на эту работу, почему не увидела подвоха. Второй раз – когда в комнату постучали. Я сначала обмерла, потом подскочила, чтобы спрятаться в спальне, но Кемран пригвоздил к банкетке коротким «Сиди». Меня бросило в дрожь, когда он разрешил кому-то войти.

И я чуть не лишилась разума, когда на пороге показался Толга – мой надзиратель и преследователь.

Недолго музыка играла. Недолго фраер танцевал.

– Мир вашему дому, уважаемый господин, – рассыпалась в подобострастии особь, весьма приближённая к Энверу.

Я посмотрела на Кемрана – вот, значит, какая помощь. Он ответил спокойным взглядом и едва дрогнувшим уголком губ. Бесчувственный мерзавец! Встала, нагло взяла из вазы персик, окатила хозяина надменным взглядом и вцепилась в сладкий бок фрукта зубами. Вырвала кусок и выплюнула в Кемрана с ненавистью.

Мне уже нечего терять. Через пятнадцать минут меня растерзает толпа ненасытных вонючих мужланов.

Кемран даже не шевельнулся, а мне хотелось многое ему сказать. Но все мои претензии просто смешны. Он запросто пропустил в выборе блюд для меня и закуску, и горячее, сразу остановился на крепком десерте. Насколько надо быть глупой, чтобы поверить дьявол знает кому?!

Я быстрым шагом пересекла комнату, шибанула двумя руками в плечи стоявшего на пороге Толгу и пошла по лестнице вниз. Внутри всё сжималось от страха, меня трясло от злого возбуждения и решимости толпе скотов живой не даваться. Я дышать перестану, но не позволю им тронуть меня!

На первом этаже я увидела женщину и малыша, чьи голоса слышала. Оба проводили меня полным недоумения взглядом. Ещё двое мужчин – старше сорока лет – смотрели настолько нехорошо, что я бы не хотела ещё когда-нибудь попасться им на глаза. Невольно передёрнула плечами, почувствовав, как сжалось что-то внизу живота и по спине морозно скользнуло беспокойство. Вышла в дверь и сразу увидела на подъездной дороге джип, на котором меня привезли к Месуту.

Корай ждал около машины, и я направилась к ней, держа осанку королевы. Наверное, что-то такое было в моём взгляде, потому что надзиратель смотрел на меня во все глаза с нескрываемым интересом и – на мгновение мелькнула дикая мысль – даже уважением. Он открыл мне заднюю дверцу, я забралась на сиденье и отвернулась, чтобы не видеть эту опостылевшую мерзкую морду.

Толга подошёл за мной минуты через три. Корай уже сидел за рулём и посматривал на меня в зеркало заднего вида. Меня трясло от ужаса от мысли, что меня ждёт, я кусала губы и старалась не разреветься. Сердце лупило по рёбрам, разбрызгивая кровь, она ошпаривала нервы, и я не сразу поняла, что Толга обращается ко мне:

– Где телефон и бумажник Месута?

Молча вытащила всё из заднего кармана и буквально швырнула в мужчину. Он недовольно выругался и припечатал меня злым взглядом:

– Славь Аллаха, наташа⁵, что ещё жива.

Надолго ли?

Машина рванула с места, едва не срывая асфальтовое покрытие, запахло горячей резиной. Я кожей чувствовала, как бесится Толга. Корай от него недалеко ушёл, он плевал на всё правила дорожного движения, топил педаль газа и даже не думал притормаживать на поворотах. Мой страх за собственную жизнь возвёлся в расквадрат его гипотенузу! Если мы не перевернёмся в горах, это будет чудом.

Но Аллах милостив к своим детям. А на меня ему плевать. Через двадцать минут мы уже влетели в раскрывшиеся ворота логова, с визгом тормозов взрыли щебень и окатили из лужи бетонную стену и железную дверь.

Толга выскочил, по-моему, на ходу, потому что я ещё не успела отпустить ручку над дверью, как он распахнул её и вцепился в мои волосы. Я зашипела, но не закричала. Даже тогда, когда он потащил меня хвост внутрь, мимо клеток, к железной опасной лестнице с ржавыми ступенями из арматуры, я не проронила ни слова, хотя было очень больно. Толга вцепился так, что казалось, стащит с меня скальп. Наверх он меня буквально заволок, потому что я не успевала наступать на перекладины, оступалась ещё и из-за лившихся от боли и ужаса слёз, ободрала кожу на голени в кровь.

Когда он, размахнувшись мной, как косарь косой, втолкнул меня в длинную узкую, с одним зарешеченным окном каморку надзирателей, прокуренную до тошноты и не меньше провонявшую кислым запахом сумаха⁶, немытыми телами и потными ногами, меня замутило. Я влетела головой в металлическую ножку стола и упала. А в следующую секунду уже летела на не застланную койку.

Голова раскалывалась в месте удара, глаза заливало слезами и чем-то тёплым, я не могла открыть их, не успела увидеть, сколько мужиков гоготало надо мной. Меня перевернули на живот, завернули руки и замотали их верёвкой так, что заломило запястья, волосы разметались на лицо, закрывая обзор. Когда с меня сдёрнули вместе с содранной на ноге кожей джинсы, натянутые на голое тело, я закричала.