Следует отметить, что определение гражданского общества как частной сферы социума, независимой как от государства, так и общественных структур (узкий подход), не получило широкого распространения в научной литературе. Более распространенной является точка зрения, согласно которой гражданское общество рассматривается как общественная сфера (широкий подход), занимающая промежуточное место между личностью и государством, как коммуникативный процесс между гражданином и государством.

Современная политология полагает, что разделение и даже противопоставление узкого и широкого подходов к пониманию сущности гражданского общества, противопоставление частной жизни автономных субъектов и гражданской, общественной жизни, не является продуктивным, каждый из названных подходов страдает определенной односторонностью. Частное и общественное не антиподы, а два соотносящихся между собой аспекта одного и того же общества. Они объединяются понятием «социальное», выражающим целостность общества и взаимосвязь всех его частей и элементов. В то же время рассматривать гражданское общество как исключительно внегосударственное образование означает искусственно сужать пространство его жизнедеятельности, лишать его реальных рычагов воздействия на общественные дела, которыми обладает государственная власть. Но нельзя и ограничивать круг связей гражданского общества лишь его взаимоотношениями с государством.

Преодолеть недостатки рассмотренных выше подходов, их внутренние противоречия позволяет, как нам представляется, институциональный подход к исследованию современного гражданского общества. В основе институционального подхода лежит представление о цикличности общественного развития и изначальной дуалистичности социального мира. Гражданское общество в его конкретно историческом состоянии выступает, с одной стороны, результатом процесса системообразования и жизнесозидания, совершаемого эволюционным путем и при активном участии разнообразных субъектов. Представление о цикличности общественного развития позволяет предполагать, что в процессе развития гражданское общество проходит этапы возникновения, формирования, расцвета и упадка. С другой стороны, гражданское общество является одновременно системой и жизненным миром.

Между системным и жизненным мирами социальной реальности существует множество связей и противоречий, определяющих степень и характер их взаимопроникновения. И тот, и другой мир стремятся изначально расширить сферу своего влияния, что ведет зачастую к нарушению социальной стабильности и различным аномалиям. Гражданское общество возникает из потребности в динамическом равновесии между системным и жизненным мирами. С самого начала оно выступает как связующее звено между ними, которое служит сдерживающим фактором на пути экспансионистских или тоталитаристских устремлений и тенденций системного мира (в том числе усиления бюрократических начал в государстве) и экстремистских ориентаций (своеволия, анархии, насилия и произвола), порождаемых неконтролируемыми и необузданными интересами жизненного мира.

Проведенный анализ научных подходов к пониманию сущности гражданского общества позволяет подойти к определению гражданского общества, хотя надо отметить, что современные дефиниции не отличаются надлежащей четкостью. Так, К. Гаджиев полагает, что гражданское общество – это «система независимых от государства общественных институтов и отношения, которые призваны обеспечить условия для самореализации отдельных индивидов и коллективов, реализации частных интересов и потребностей» [10]. По его мнению, гражданское общество имеет сложную структуру и включает экономические, духовные, нравственные, религиозные, этнические, семейные и другие отношения и институты (семью, церковь, политические партии, профсоюзы, ассоциации по интересам, частные школы и др.), не опосредованные государством. Как видим, в этом определении акцент делается на независимости гражданского общества от государства.

Примерно так же, как систему отношений и институтов, характеризует гражданское общество А. Кочетков [11]. Однако он не ограничивается противопоставлением государства и гражданского общества, а считает, что отношения и институты гражданского общества, «определяя государственную политику, выражают волю граждан общества». Конечно, отношения и институты гражданского общества выражают волю граждан, но что касается влияния на государство, на государственную политику, то, как уже говорилось выше, это возможно лишь при демократических режимах.

Белорусский политолог В. Мельник [12] подчеркивая, что в гражданском обществе постоянно расширяется область свободного волеизъявления людей, а компетенция государственного вмешательства в их деятельность ограничена и строго определена, делает упор на размежевании гражданского общества и государства. При этом сущность гражданского общества он сводит преимущественно к свободному волеизъявлению людей.

Украинский политолог В. Бебик [13] также акцентирует внимание на размежевании государства и гражданского общества, причем в этой дихотомии государство играет ведущую роль, поскольку оно «гарантирует и охраняет гражданское общество». Что же касается самого гражданского общества, то оно представляется как совокупность всех граждан, их свободных объединений и ассоциаций, связанных с общественными отношениями и характеризующимися высоким уровнем общественного сознания и политической культуры. Указанные объединения и ассоциации граждан находятся за пределами государства, его директивного регулирования и регламентирования.

Наиболее обобщающее определение гражданского общества предложили авторы «Общей и прикладной политологии» [14]. Гражданское общество, утверждают они, это исторически сложившаяся форма сбалансированного и динамического взаимодействия между системной и жизненной сферами современного социального сообщества, а также способ автономного и одновременного существования (и сосуществования) различных субъектов в обоих мирах с учетом единства их частных и общественных интересов. Однако это определение, по нашему мнению, нельзя признать универсальным, ибо в нем обходятся многие характеристики, присущие гражданскому обществу, упор делается на взаимодействие гражданского общества и государства, а сущность гражданского общества остается вне пределов внимания авторов.

Чтобы понять сущность гражданского общества, необходимо, как нам представляется, выяснить его генезис, внутреннюю структуру, условия, обеспечивающие его формирование.

По мнению большинства политологов, возникновение гражданского общества детерминировано разделением прав человека и прав гражданина, что произошло в Европе ориентировочно в XIII в., тогда же сложились элементы и ценности гражданского общества. К ним относились такие представления о нормах индивидуального существования, как: требование личной безопасности; свобода от господства с чьей-либо стороны; равенство всех перед законом; право на частную собственность; право на частную жизнь; договорные отношения между индивидами, равно как между индивидом и группой; признание индивидуальных различий, уважение к другому человеку [15]. Несущими, структурообразующими элементами в этом наборе были личность и собственность. Они соответствовали основным интересам нового европейского человека. При этом личность признавалась наиболее важным условием существования как гражданского общества, так и правового государства. Естественно, личность наделялась правом на реализацию как экономических, так и культурных, духовных и политических потенций, осуществляя которые, личность через гражданское общество обеспечивает воссоздание социальной жизни.

Механизм реализации интересов личности был групповой, что не могло не наложить отпечаток как на всю систему ценностей, так и на институты, обеспечивающие реализацию этих интересов. Исторически сложилось так, что на первоначальном этапе этот механизм формировался в особых группах – гильдиях.

Первые гильдии появились в Европе около 1100 г. Основными принципами, скреплявшими их, были солидарность, взаимопомощь, чувство профессиональной и групповой чести, общее понимание справедливости. Примерно в то же время по всей Европе наблюдается мощный рост городов. По сравнению с гильдиями города формировали более сложные структуры самоуправления: магистраты, ополчения, милицию, суды, взимались налоги. Особо крупные города чеканили собственную монету.

Между городами и гильдиями было много общего. Общими их принципами были самоуправление, взаимопомощь, клятва, объединявшая их членов, определенные правовые гарантии.

Сходные формы общежития (города, профессиональные объединения наподобие гильдий, различного рода корпорации и др.) имели место и в неевропейских традиционных обществах (Китай, Индия, исламские страны), но только в Европе и в ее дочерних ответвлениях (Америка, Австралия и др.) сложилось то, что мы называем гражданским обществом. По-видимому, отмечает В. Хорос (16], это произошло потому, что в рамках западного ареала происходило уникальное взаимодействие, взаимоналожение нескольких исторических тенденций и культурных традиций. Во-первых, наследие античности, которое так или иначе сохранялось в средневековой Европе и было вновь востребовано в эпоху Возрождения. Опыт античного полиса и римское право с его краеугольным понятием частной собственности создали определенные предпосылки для возникновения структур гражданского общества. Во-вторых, воздействие христианства. В нем, по сравнению с другими мировыми религиями, идея свободы человека, личности получила наиболее полное выражение («человек создан по образу и подобию Бога»). В-третьих, некоторые традиции германских племен (народные собрания, выборность вождей, судей). Наложение этих традиций друг на друга создавало необходимые предпосылки для постепенного складывания элементов гражданского общества.

В этом контексте имели также большое значение Возрождение с его культом свободной человеческой личности и Реформация. Разумеется, все сказанное не означает, что процесс оформления гражданского общества в Европе шел все время по восходящей. Гильдии периодически демонстрировали склонность к монополизму, нередко власть в городах (например, в Италии в эпоху Возрождения) захватывали всякого рода олигархии. Тем не менее есть основания говорить в целом о непрерывности гражданской традиции европейских сообществ. Например, Реформация обозначила возврат к ценностям малых групп и социальных образований – общин верующих, городских коммун, и не случайно немецкие города стали главными проводниками ее идей.

Горожане-протестанты стали ведущей силой и в раннебуржуазных революциях, в ходе которых (прежде всего в английской) законодательно закреплялись индивидуальные права граждан, принцип верховенства закона и равенства всех, в том числе и представителей государственной власти, лишь перед ним. Точно так же протестантские общины с их началами выборности и самоуправления во многом способствовали становлению буржуазной демократии.

Эта преемственность политико-правовых и культурных традиций в Западной Европе и привела в конце концов к кристаллизации того, что принято называть гражданским обществом. Бывшие гильдии трансформировались в профсоюзы, кооперативы, промышленные корпорации. «Город-государство» стал моделью для национального государства. Институты городского самоуправления открыли дорогу современным мэриям и муниципалитетам. Из средневекового суда, в котором приговор выносился лицами, равными по своему общественному положению подсудимому, вырос суд присяжных.

Таким образом, гражданское общество – это продукт буржуазной эпохи, и формировалось оно преимущественно снизу, спонтанно, как результат раскрепощения индивидов, их превращения из подданных государства в свободных граждан-собственников, готовых взять на себя хозяйственную и политическую ответственность.

Вместе с тем, говоря о генезисе гражданского общества как о продукте исторического развития человечества, нельзя не обратить внимание на наличие в современной западноевропейской политологии скептического взгляда на проблему гражданского общества. Он сводится к тому, что гражданское общество в подлинном смысле существовало на Западе лишь на раннеиндустриальном этапе. Затем личные интересы все более вступали в противоречие с общественными, становились доминирующими. Гражданское общество уступило дорогу «массовому обществу», в котором связи между индивидами все больше превращались в безличные и формальные. Поэтому само понятие гражданского общества на Западе сегодня является не более чем воспоминанием. Отстаивая такую точку зрения, венгерский социолог А. Селигмен [17] полагает, что концепция гражданского общества как таковая разрабатывалась в западной мысли в конце XVII–XVIII вв., она была результатом роста процесса индивидуализации в европейском обществе и попыткой как-то примирить, синтезировать личностное и общественное. Но эти устои гражданского общества подрывались с двух сторон: со стороны либеральной тенденции, которая утверждала примат индивида над обществом, и со стороны социализма. Оба эти направления отражали реальные процессы размывания гражданского общества. Вместо гражданского общества утверждалась система, в которой не достигается подлинная кооперация индивидов и которая не в состоянии снять нарастающее отчуждение человека от общества. Идеал гражданского общества сегодня более актуален в странах «третьего мира» и в посткоммунистических государствах, где гражданское общество еще только создается.

Такой подход к пониманию проблемы гражданского общества и его генезиса имеет право на существование. Действительно, трудно отрицать наличие даже в странах развитой демократии индивидуализма и все усиливающегося отчуждения индивида от общества. При этом, кроме прочего, надо учитывать высокий уровень защиты прав и свобод государством. Однако разделить точку зрения А. Селигмена мы не можем. Думается, прав В. Мельник, утверждающий, что становление гражданского общества есть, в сущности, бесконечный процесс совершенствования всех без исключения сторон жизнедеятельности людей. Как и правовое государство, реально оно возникает лишь на индустриальной стадии развития производства. В отличие от традиционных общественных форм, облик которых определяется аграрным, сельскохозяйственным типом производства и крестьянским, деревенским укладом жизни, гражданское общество заявляет о себе ростом городов, расширением и усложнением инфраструктуры городского хозяйства, доминированием городских форм жизнедеятельности людей. Его появление знаменует формирование одновременно нового типа личности, нового типа коллективности и нового типа отношений между личностью, обществом и государством [18].

Подобной точки зрения придерживаются и авторы коллективной монографии «Гражданское общество. Мировой опыт и проблемы России» [19]. Они отмечают, что определяющим для гражданского общества являются не взаимодействие индивидов, их единение и сотрудничество в сравнительно малых обществах с развитым самоуправлением, а его отношения с государством, воздействие на него. И как раз здесь гражданское общество на Западе добилось наиболее значительных успехов (в частности, в формировании демократического государства) не только в XVIII в., но и в последующие эпохи вплоть до нашего времени. Другое дело, что как научное понятие гражданское общество вплоть до недавнего времени (70-е годы XX в.) не фигурировало в западной литературе, и это можно в значительной мере объяснить как раз тем, что гражданское общество давно уже стало реальностью в западном мире, реальностью, которая представляется естественной и не нуждающейся в теоретическом осмыслении.

В последние годы в западной литературе отмечается повышение интереса к проблеме гражданского общества. По-видимому, это связано с началом перехода человечества в новый этап своей эволюции, связанной не только с развитием научно-технической революции, но и с возрастанием значения демократии и гуманизма. Развитие гражданского общества – это, по сути, расширение практики самоуправления во всех сферах общественной жизни, повышение роли личности в политике.