В сентябре 1913 года, по случаю 25-летия восшествия на престол кайзера Вильгельма II, Карл Гельферих – один из ведущих немецких экономистов, член правления «Дойче банка» и центрального комитета Государственного банка Германской империи, – представил отчет об итогах экономического развития страны под названием «Благосостояние народа Германии в 1888–1913 годах». В этом отчете он описал стремительный подъем германской экономики: рост промышленности, технические и научные инновации, расширение транспорта, связи и торговли, увеличение дохода на душу населения и повышение уровня жизни широких слоев. Свой сухой рассказ Гельферих завершил политическим анализом: «В формировании научно-практической техники и экономической организации, эффективно объединяющей все силы и средства, в увеличении производства и обращения товаров, в расширении и укреплении наших экономических мировых позиций, в улучшении доходов и имущественного положения и в повышении всего уровня жизни нашего населения, прогресс которого выражается в здоровом росте, – во всех этих достижениях Германия поднялась на уровень, какого она никогда не достигала за всю свою историю, и в мирном соревновании наций доказала, что она не уступает первым и самым мощным конкурентам». Это был подъем – «такой, который, будучи достигнут за столь сжатые сроки, едва ли имеет себе равных в истории народов». Такие невероятные достижения дают все основания для гордости, продолжал Гельферих, тем более что немцы до этого десятилетиями привыкли «стоять в стороне и смиренно склоняться перед превосходством других». По его словам, последствия такого отношения ощущаются и сегодня (то есть в 1913 году), поскольку немцев характеризует, с одной стороны, отсутствие здорового чувства собственного достоинства, внутреннего равновесия и уверенности в себе, а с другой – приступы «тщеславной переоценки самих себя и мелкого высокомерия». Успешное и быстрое развитие Германии по восходящей линии и в особенности «большие сдвиги во внутреннем строении нашего народного тела – в отношениях между городом и деревней, в профессиональной и социальной структуре, в имущественных отношениях» – привели к «состояниям напряженности», угрожавшим «основам морального и физического здоровья широких слоев народа»: прежде всего, к «классовой борьбе и классовой ненависти», а также к «вялой беззаботной жизни в довольстве», к «любостяжанию и гедонизму»1.
Здесь хорошо показано душевное состояние германских элит и значительной части населения Германии в первые годы нового столетия: с одной стороны, гордость за достигнутое, которая еще больше возрастала, когда грандиозный экономический подъем последних двадцати пяти лет сравнивался с данными других европейских стран и становилось наглядно видно, как Германия достигла позиций одной из ведущих индустриальных наций мира; с другой стороны – жалобы на нежелательные побочные эффекты новой эпохи: социальные противоречия, культурную напряженность, постоянное колебание и в политике, и в обществе между завышенной самооценкой и чувством собственной неполноценности.
Период, на который оглядывался Гельферих, даже с сегодняшней точки зрения предстает фазой исторически беспрецедентного подъема, шедшего почти без задержек в течение двадцати с лишним лет и превратившего Германию на протяжении жизни одного поколения из аграрного государства в индустриальное и изменившего ее структуру и облик так, как этого никогда ранее не случалось в ее истории.
Этот колоссальный экономический рост, становление промышленного производства и увеличение дохода на душу населения были в последней трети XIX века общеевропейскими явлениями. В период между 1860 и 1910 годами самый высокий рост валового национального продукта показали несколько небольших европейских стран – Бельгия, Дания, Швеция и Швейцария. Среди крупных государств, какой бы индикатор мы ни использовали, Германия всегда входила в число стран с самыми высокими темпами роста и за два десятилетия до 1900 года и после него вошла в тройку ведущих экономик мира наряду с США и Великобританией.
Этот в самом деле поразительный рост не в последнюю очередь объясняется тем, что ведущие промышленные страны в предшествующие годы так сильно расширили рынки сбыта своей продукции. Технические усовершенствования в транспортировке товаров по суше и воде, ускорение связи с помощью телеграфа и телефона, интенсификация торговых отношений с другими промышленно развитыми странами и с колонизированными регионами мира привели к интернационализации экономического обмена – «глобализации», как стали это называть с 1980‑х годов, когда всемирная сеть торговых связей достигла нового уровня интенсивности и плотности. Характерной чертой развития после 1900 года было также постоянное сравнение экономических, технических, научных и культурных достижений «передовых» стран – проявление «мирной конкуренции» между нациями, в которой даже свидетельство о большей плотности деревьев или о большем размере железнодорожных вагонов воспринимали как доказательство превосходства одной нации над другой2.
В Германии удивление вызвала прежде всего быстрая индустриализация. В период с 1870 по 1913 год промышленное производство выросло в шесть раз. Еще в 1860‑х годах доля Германии в мировом промышленном производстве составляла всего 4,9 процента, в то время как доля Великобритании – почти 20 процентов. В 1913 году доля Германии составляла уже 14,8 процента – выше, чем доля Великобритании (13,6 процента), но значительно ниже, чем доля другой быстро растущей экономики тех лет – США (32 процента). В области мировой торговли в 1910 году Германия тоже входила в тройку лидеров, наряду с Великобританией и США3.
Этот процесс роста шел в Германии с большими различиями в зависимости от времени, региона и сектора экономики. Характерным, однако, был короткий период времени, в течение которого произошли эти далеко идущие изменения. Это придало описываемому здесь процессу тот впечатляющий драматизм, который поражал современников и отличал развитие Германии от процессов, происходивших в это же время в других странах, где путь от начала промышленной революции до пика индустриализации часто занимал больше времени. Еще в 1867 году более половины всех работающих жителей Германии (точнее, тогда еще Германского союза) трудились в сельскохозяйственном секторе (8,3 миллиона человек, 51,5 процента), тогда как 27 процентов (4,3 миллиона человек) были заняты в промышленности, ремеслах и торговле; они были сосредоточены в нескольких центрах – в крупных городах, в Силезии и Рейнской области. К 1913 году общее число работающих людей значительно увеличилось, в том числе в сельском хозяйстве, где теперь работало 10,7 миллиона человек – но они по-прежнему составляли лишь чуть больше трети всех работающих. Число же занятых во вторичном секторе за тот же период почти утроилось и составляло 11,7 миллиона человек, что соответствует доле в 37,8 процента4.
Динамика создания добавленной стоимости демонстрирует изменения еще более ярко. В 1873 году она составила 16,3 миллиарда марок, треть из которых приходилась на промышленность, ремесла и горное дело. К 1900 году она удвоилась (33,1 миллиарда марок), а к 1913 году утроилась (48,4 миллиарда марок). Доля промышленности, ремесел и горнодобывающей промышленности составила при этом уже 44 процента.
На фоне таких цифр развитие сельскохозяйственного сектора выглядит довольно кризисным, и даже современные наблюдатели – правда, главным образом представители аграрного лобби – предупреждали об упадке или полном крахе сельского хозяйства. Решающими здесь были две тенденции: с одной стороны, сельскохозяйственное производство также расширялось, добавленная стоимость удвоилась с 1875 по 1913 год, а число занятых увеличилось более чем на четверть. Были внедрены новые технологии производства, такие как использование искусственных удобрений или молотильных машин, хотя механизация сельского хозяйства в Германии происходила гораздо медленнее, чем, например, в США. Производительность и урожайность с гектара увеличились, сельскохозяйственное производство выросло за период с 1873 по 1912 год на 73 процента. И наконец, в сельском хозяйстве возобладала ориентация на рынок, как на национальный, так и на мировой, что стало возможным, прежде всего, благодаря развитию транспортных путей – железнодорожных линий, шоссе, каналов.
Однако по отношению к экономике в целом, и особенно по сравнению с промышленным сектором, значение сельского хозяйства снизилось, и оно в течение короткого времени утратило свое некогда доминирующее положение в экономике Германии. Доля сельскохозяйственного производства в общем объеме созданной добавленной стоимости упала с 37 процентов (1875) до 23 процентов (1913), а доля работников, как мы уже видели, с более чем половины до трети. Однако и после начала ХX века около 18 миллионов человек в Германии все еще жили за счет сельского хозяйства5.
В промышленном секторе основой быстрого роста оставались добыча угля и черная металлургия, то есть ведущие отрасли первого этапа индустриализации. Одна только добыча каменного угля выросла с 8 миллионов тонн в 1865 году до 114 миллионов тонн в 1913‑м, а число занятых в этом секторе – с сорока тысяч до почти полумиллиона человек. В 1870–1874 годах производство чугуна в Германии составляло 1,6 миллиона тонн в год; тридцать лет спустя, в 1900–1904 годах, – уже 8 миллионов тонн, а перед началом войны – 14,8 миллиона тонн6.
Однако отличительными чертами рубежа веков стали уже новые отрасли промышленности: химическая и электротехническая, которые, будучи ведущими отраслями второй фазы индустриализации, определили необычайный динамизм и интенсивность роста, характерные для этого периода. В химическом секторе Германия быстро стала ведущим мировым производителем, на долю которого приходилось 28 процентов мирового экспорта. В этой отрасли были заняты 250 тысяч работников (на 1907 год), а ежегодные темпы роста составляли более 6 процентов. Особенно выделялись три тенденции: развитие электрохимии, благодаря которой стало возможным производство алюминия; производство синтетических красителей и развитие фармацевтической промышленности. Германские производители, которые вскоре объединились в крупные вертикально интегрированные химические концерны, особенно преуспели в двух последних областях. В период между 1900 годом и Первой мировой войной доля Германии на мировом рынке производства красок составляла от 80 до 90 процентов.
В электротехнической отрасли электрификация общественного и частного освещения, электродвигатели и внедрение трамваев и подземных железных дорог с электрическим приводом открыли широкие возможности для роста. Ведущую роль здесь играли две крупные фирмы – Siemens и AEG, основные заводы которых находились в Берлине. Как и в химической промышленности, решающее значение имела в их работе тесная связь между наукой, технологическими разработками и производством: новые изобретения, например в области высоковольтной техники, быстро внедрялись и превращались в промышленные продукты. К 1910 году все крупные города и большая часть сельских регионов уже были подключены к электросети. В то время на долю немецких компаний приходилась треть мирового производства электротехнических товаров. Соответственно, высокими были и темпы роста: 9 процентов в 1890 году и 16 процентов в 1900‑м7.
О проекте
О подписке