Глава XVIII
Миссъ Кроли подъ опекой въ своей спальнѣ

Мы уже видѣли, что мистриссъ Фиркинъ, горничная и довѣренное лицо старой дѣвицы, считала своею непремѣнною обязанностію писать отношенія, доклады и рапорты въ пасторатъ на «Королевину усадьбу» по поводу всякаго, сколько-нибудь замѣчательнаго событія на Парк-Ленѣ, и мы намѣкнули отчасти, что сама мистриссъ Бьютъ, по добротѣ своего сердца, оказывала особое вимманіе и благосклонность къ этому довѣренному лицу при особѣ миссъ Матильды Кроли. Мистриссъ Бьютъ была тоже до крайности добра къ благородной компаньйонкѣ, мистриссъ Бриггсъ, и привлекла ее на свою сторону множествомъ тѣхъ неуловимыхъ признаковъ внимательности и мелкихъ обѣщаній, которыя ничего почти не стоятъ предлагающему лицу, между тѣмъ какъ принимающая особа дорожитъ имъ чуть ли не болѣе всего на свѣтѣ.

Въ самомъ дѣлѣ, всякой разсчетливый хозяинъ и образованный домоуправитель долженъ знать превосходно, какъ намъ дешево, въ извѣстныхъ случаяхъ, обходятся тѣ сладенькія приправы, которыя сообщаютъ самый благовонный запахъ и пріятный вкусъ обыкновеннымъ блюдамъ въ домашней жизни. Желалъ бы я знать, какой это чудакъ выдумалъ пословицу – «Соловья баснями не кормятъ?» Мнѣ извѣстно по многочисленнымъ опытамъ, собраннымъ на рынкѣ житейскіхъ треволненій, что одной хорошей басней можно иной разъ угостить цѣлыя сотни соловьевъ и соловьихъ. Пословица «Сухая ложка ротъ деретъ» тоже никуда не годится, и по моему мнѣнію, тотъ былъ простакъ, кто первый пустилъ ее въ ходъ. Превосходный поваръ, такой, напримѣръ, какъ безсмертный Алексисъ Сойе, можетъ, если захочетъ, накормить васъ за полпени въ тысячу разъ лучше, чѣмъ какая-нибудь кухарка, которую вы снабдили, за фунтъ стерлинговъ, разнообразными пряностями и кореньями съ травянаго рынка. Такъ и въ дѣлѣ изящныхъ искусствъ: опытный артистъ извернется двумя или тремя сладенькими фразами тамъ, гдѣ для какого-нибудь вахлака потребны цѣлыя тетради увѣсистыхъ троповъ и фигуръ. Этого мало: увѣсистыя приправы, какъ всѣмъ извѣстно, тяготятъ и разстроиваютъ желудокъ, между тѣмъ какъ всякій удобно переваритъ легкую пищу изъ простѣйшихъ элементовъ.

Мистриссъ Бьютъ, мы это видѣли, была превосходная хозяйка, рѣдкая мастерица своего дѣла. Въ короткое время она употчивала Бриггсъ и мистриссъ Фиркинъ до такой степени, что онѣ были безъ ума отъ ея хлѣбосольства, хотя; собственно говоря, ничего не было на ея етолѣ, кромѣ соловьиныхъ басенъ. Не проходило дня, когда бы мистриссъ Бьютъ не говорила имъ о своей глубокой привязанности, и о томъ, чтобы она сдѣлала для нихъ, еслибы имѣніе старушки находилось въ ея рукахъ. Почтенные старушки слушали развѣся уши, и сердобольныя сердца ихъ проникались такою благодарностью, какъ-будто мистриссъ Бьютъ осыпала ихъ драгоцѣннѣйшими сокровищами изъ всѣхъ частей свѣта.

Родонъ Кроли, напротивъ того, какъ джентльменъ, до крайности недальновидный, никогда не старался завербовать на свою сторону тетушкиныхъ адъютантовъ. Онъ оказывалъ искреннее презрѣніе къ обѣимъ дамамъ: разъ или два, – гдѣ это видано? гдѣ это видано? заставлялъ довѣренную особу снимать сапоги съ своихъ ногъ, посылалъ ее въ дождь и слякоть съ грязными порученіями въ какую-нибудь табачную лавчонку, и если когда-нибудь онъ давалъ ей какую-нибудь гинею, то эти деньги, съ позволенія сказать, звучали словно пощечиной въ ушахъ достопочтенной мистриссъ Фиркинъ. Тетушка его всегда издѣвалась надъ миссъ Бриггсъ, и благородная компаньйонка служила постоянною мишенью всѣхъ ея шутокъ: кептенъ Кроли, увлеченный благимъ примѣромъ, не отставалъ отъ своей тётушки, и остроумныя его шуточки были столько же деликатны, какъ ляганье его кургузаго коня. Мистриссъ Бьютъ между тѣмъ совѣтовалась съ благородной гувернанткой во всѣхъ затруднительныхъ случаяхъ, разсуждала съ нею о поэзіи и превозносила похвалами ея собственныя издѣлія по стихотворной части. Случалось, хотя довольно рѣдко, мистриссъ Фиркинъ получала отъ нея монету въ два пенса съ половиной; но этотъ скудный подарокъ сопровождался такими комплиментами и дружескими взглядами, что два пенса съ половиной мгновенно превращались въ слитокъ золота въ благодарномъ сердцѣ этой дамы, которая притомъ, заглядывая въ будущность, смѣло могла разсчитывать на золотыя горы, какъ-скоро мистриссъ Бьютъ вступитъ въ законное наслѣдство престарѣлой леди.

Съ намѣреніемъ мы распространились объ этихъ двухъ способахъ вести свой дѣлишки на житейскомъ рынкѣ, чтобы воспользоваться случаемъ дать приличное наставленіе неопытнымъ джентльменамъ. Хвалите всѣхъ и каждаго, милостивые государи, и ни въ какомъ случаѣ не задирайте своего носа: смѣло говорите свой комплименты въ глаза, и еще смѣлѣе произносите ихъ заочно, какъ-скоро вы знаете, что васъ могутъ подслушать. Никогда не пропускайте случая сказать ласковое словцо, и помните, что, рано или поздно, вамъ отплатятъ на широкомъ. Базарѣ Житейской Суеты. Коллингвудъ, вы знаете, никогда не могъ видѣть пустаго мѣста въ своихъ владѣніяхъ, безъ того, чтобы не бросить на него жолудь изъ своего кармана: такъ поступайте и вы съ своими комплиментами. Жолудь вамъ ничего не стоитъ, но изъ него можетъ разростись огромный строевой лѣсъ.

Когда процвѣталъ и блаженствовалъ Родонъ Кроли, ему повиновались молча, съ подобострастнымъ спокойствіемъ и безъ всякихъ отговорокъ; но когда наступили для него черные дни опалы и невзгоды, никто его не пожалѣлъ, и никто не явился къ нему на помощь. Но когда мистриссъ Бьютъ приняла въ свое владѣніе джентльменскій домикъ на Парк-Ленѣ, верхній и нижній департаменты возрадовались всѣмъ своимъ сердцемъ, разсчитывая на всѣ возможныя повышенія и льготы подъ великодушной администраціей доброй управительницы дома.

Нечего было и думать, что кептенъ Кроли, послѣ перваго пораженія, отступитъ навсегда съ поля битвы, и не будетъ стараться выиграть опять выгоднѣйшую позицію; съ которой его сбили. Мистриссъ Бьютъ Кроли слишкомъ хорошо понимала житейскія дѣла, чтобы допустить неосновательное предположеніе въ этомъ родѣ. Она знала также, какъ дважды два, что хитрая и отчаянная Ребекка не задумается ни на минуту вступить опять въ открытую борьбу. Мистриссъ Бьютъ Кроли понимала настоятельную необходимость приготовиться къ мужественному отраженію неизбѣжныхъ приступовъ и нападеній.

Во первыхъ, крѣпость была въ ея рукахъ – этотъ пунктъ не подлежалъ ни малѣйшему сомнѣнію, но можно ли было поручиться за главнаго ея владѣльца? Почему знатъ – быть-можетъ миссъ Кроли сгарала тайнымъ желаніемъ вступить въ миролюбивые переговоры съ изгнаннымъ врагомъ. Старушка любила Родона Кроли, любила и Ребекку, которая умѣла мастерски разгонять ея скуку. Мистриссъ Бьютъ, съ горестію и сокрушеніемъ сердечнымъ, не могла не признать достовѣрнаго факта, что никто изъ членовъ ея собственнаго семейства не оказывался годнымъ для забавъ и удовольствій благовоспитанной городской леди.

– Я знаю, разсуждала мистриссъ Бьютъ, пѣніе дочерей моихъ, послѣ этой ненавистной гувернантки, никуда не годится. Матильда всегда бывало спитъ, когда Марта и Луиза поютъ для нея свои дуэты. Сынокъ мой, Джемсъ, просто нестерпимъ съ своими необтесанными манерами студента; про муженька нечего и распространяться: у него на умѣ только лошади да собаки. Ну, какъ тутъ пригласить ее къ себѣ; въ этотъ несчастный пасторатъ? Она разсердится на всѣхъ насъ, и убѣжитъ вѣроятно послѣ первой же ночи. Тогда пиши опять, что все пропало. Не успѣешь оглянуться, а Родонъ какъ-тутъ заграбастаетъ ее въ свои когти, и эта полколодная змѣя запуститъ свое жало въ самое сердце бѣдной старухи… Одно для меня ясно: Матильда больна ужасно, и, вѣроятно, не оправится еще недѣли три, четыре. Ну, чему быть, тому не миновать, а ужь, пока лежитъ она въ постели, и не дамъ ее въ обиду этимъ безнравственнымъ людямъ. Мой священный долгъ: защищать немочную женщину всѣми зависящими отъ меня средствами противъ злонамѣреннаго покушенія негодяевъ.

Миссъ Матильда Кроли, несмотря на врожденную веселость, имѣла довольно мнительный характеръ. Если, бывало, кто замѣчалъ ей, что она какъ-будто немножко похудѣла и цвѣтъ ея лица какъ-будто немножко измѣнился, трепещущая старуха немедленно поcылала за докторомъ и шпиговала себя порошками и микстурами безъ всякой пощады. Но теперь, посдѣ внезапнаго фамильнаго переворота, она была дѣйствительно больна – да и чьи нервы могли бы устоять противъ такихъ страшныхъ потрясеній? По крайней мѣрѣ, мистриссъ Бьютъ, вѣрная своимъ филантропическимъ обязанностямъ, поспѣшила немедленно извѣстить доктора, и аптекаря, и компаньйонку, и всю прлслугу, что миссъ Кроли находится въ самомъ опасномъ положеніи, и что, слѣдовательно, надобно держать ухо востро. По ея распоряженіямъ, улица передъ окнами была завалена по колѣно толстыми слоями соломы, и мистеръ Баульсъ окуталъ толстымъ войлокомъ дверной молотокъ у подъѣзда, чтобы никто не обезпокоилъ страдалицу неосторожнымъ стукомъ. Докторъ неизмѣнно долженъ былъ являться два раза въ день, и она угощала паціентку отвратительной микстурой черезъ каждые два часа. Если кто-нибудь ненарокомъ входилъ въ комнату, мистриссъ Бьютъ произносила такое шипучее и зловѣщее шушушшшъ, что старушка невольно вздрагивала на своей постели, и съ трепетомъ обращала свой испуганный взоръ на бисерные глаза мистриссъ Бьютъ, которая неподвижно сидѣла въ креслахъ подлѣ кровати. Страшно свѣтились эти глаза среди постояннаго мрака (занавѣсы всегда были опущены), и когда сердобольная дама выступала по комнатѣ въ своихъ бархатныхъ туфляхъ, миссъ Кроли невольно воображала тигрицу съ ея острыми когтями.

Такъ проходили дни, длинные, безконечные дни. Повременамъ, мистриссъ Бьютъ читала для нея назидательныя книги голосомъ заунывнымъ, погребальнымъ; но чаще всего она, безъ вчякой опредѣленной цѣли, прислушивалась къ глухому уличному шуму и монотонной пѣсни ночныхъ сторожей. Въ полночь приходилъ домашній врачъ, и мистриссъ Бьютъ, выслушивая его наставленія, покачивала головой какъ вѣдьма, и дико моргала своими глазами, обращенными на потолокъ. Сама богиня здравія могла бы пошатнуться и зачахнуть при такой медицинской обстановкѣ!

Недуги тѣла и души произвели въ короткое время сильнѣйшее опустошеніе въ разстроенномъ организмѣ нервозной старухи. Чѣмъ больше при нормальномъ состояніи здоровья хвасталась она модной доктриной французской философіи восьмнадцатаго вѣка, тѣмъ болѣе теперь преслѣдовалъ ее могильный страхъ; и воображеніе рисовало передъ ней всѣ ужасы замогильнаго бытія…

Подражая современнымъ романистамъ, мы могли бы, по этому поводу, пуститься въ самыя длинныя диссертаціи, не лишенныя интереса въ философскомъ смыслѣ; но по опыту мы знаемъ, какую скуку наводятъ всѣ эти диссертаціи романистовъ на читателя. Это, однакожь, не мѣшаетъ намъ припомнить вѣковѣчную истину, что не все то золото, что блеститъ, и не всякій паяцъ въ балаганахъ на Базарѣ Житейской Суеты есть въ то же время беззаботный весельчакъ при своихъ домашнихъ пенатахъ, наединѣ съ тайнами своей души. Какъ часто одинъ и тотъ же актеръ, который смѣшитъ почтеннѣйшую публику на театральной сцѣнѣ, проливаетъ въ тотъ самый вечеръ кровавыя слезы въ тиши своего кабинета! Какъ часто сладострастный эпикуреецъ, знаменитый своими чуть-ли не волшебными пирами, томится отъ горькой чаши страданій на своемъ болѣзненномъ одрѣ! И думаете ли вы, что ему становится легче отъ воспоминанія протекшихъ удовольствій? Думаете ли вы, что какая-нибудь дряхлая, изсохшая красавица утѣшится и усладитъ свою душу, какъ-скоро воображеніе разрисуетъ передъ ней цѣлый магазинъ модныхъ платьевъ и блистательные успѣхи на модныхъ балахъ, гдѣ нѣкогда всѣ благоговѣли передъ ней?..

– Что тутъ станешь дѣлать? разсуждала сердобольная мистриссъ Бьютъ, – мужъ мой, при настоящихъ обстоятельствахъ, могъ бы кауъ нельзя лучше пригодиться для этой больной старухи, если бы только онъ самъ не былъ болванъ-болваномъ. Теперь-то собственно и легко было бы убѣдить ее, что она должна передъ послѣднимъ издыханіенъ, отдать полную справедливость моимъ бѣднымъ дочерямъ и сыновьямъ, которые, право, слишкомъ заслуживаютъ эту благостыню отъ своей родни.

Мистриссъ Бъютъ, вѣрная своей системѣ, старалась всѣми зависящими отъ нея средствами возбудить сильнѣйшее отвращеніе къ гнуснымъ дѣяніямъ Родона Кроли, и для этой филантропической цѣли она мало-по-малу представила ей цѣлый каталогъ такихъ ужасныхъ преступленій, за которыя можно было бы осудить цѣлыя полчища отъявленныхъ негодяевъ. Мистриссъ Бьютъ обнаружила рѣдкій фамильный интересъ и совершеннѣйшее знакомство съ похожденіями Родона Кроли. Она знала всѣ подробности этой гадкой ссоры съ капитаномъ Файрбресомъ, гдѣ Родонъ, виноватый кругомъ съ самаго начала, вызвалъ капитана на дуэль и застрѣлилъ его на повалъ. А что сдѣлалъ онъ съ этимъ несчастнымъ лердомъ Довделемъ? вообразите: матушка лорда наняла для него особый домъ въ Оксфордѣ, гдѣ получилъ онъ превосходнѣйшее воспитаніе, такъ что до пріѣзда въ Лондонъ не бралъ въ руки картъ и не имѣлъ понятія о бильярдной игрѣ? И что же? Родонъ началъ похаживать съ нимъ по трактірамъ, пріучилъ его пьянатвовать, играть, буянитъ, такъ что бѣдный юноша просадилъ въ короткое время четыре тысячи фунтовъ чистоганомъ и сдѣлался, что называется, пропащимъ человѣкомъ. Яркими, поразительными и живыми красками мистриссъ Бьютъ изображала до мельчайшихъ подробностей томительное отчаяніе раззоренныхъ имъ семействъ – сыновей, которыхъ онъ безжалостною рукою погрузилъ въ бездонную пропасть нищеты и пороковъ. Она знала несчастныхъ купцовъ, доведенныхъ до банкротства безумною расточительностью Родона Кроли (по неосторожности они вѣрили ему огромныя суммы на честное слово); но что всего болѣе возмущало и тревожило чувствительную душу мистриссъ Бьютъ, такъ это, можно сказать, безпримѣрное безстыдство и наглость, какія онъ всегда обнаруживалъ въ своемъ поведеніи въ отношеніи къ великодушнѣйшей тёткѣ, которой вотъ теперь и отплатилъ, наконецъ, самою черною, низкою и вмѣстѣ пресмѣшною неблагодарностью за всѣ ея жертвы. Всѣ эти исторіи она разсказывала миссъ Кроли потому единственно, что считала себя вправѣ дѣлать это по долгу совѣсти и чести; какъ мать добродѣтельнаго семейства. Бичуя такимъ образомъ свою отсутствующую жертву, мистриссъ Бьютъ не чувствовала въ душѣ ни малѣйшихъ угрызеній, и даже гордилась необычайнымъ присутствіемъ духа; съ какимъ ей удавалось выполнять это безкорыстное дѣло. Да, кто что ни говори, а ужь если нужно очернить и обезславить человѣка на рынкѣ житейскихъ треволненій, такъ собственная родственница сдѣлаетъ это въ тысячу разъ лучще, чѣмъ всякой посторонній врагъ. Впрочемъ, относительно этого несчастнаго горемыки, Родона Кроли, мы должны признаться, что его было бы легко обвинить простымъ и яснымъ изложеніемъ дѣйствителъныхъ подвиговъ его жизви, и мистриссъ Бьютъ напрасно безпокоилась принимать на себя трудъ изобрѣтенія скандалёзныхъ исторій раздирателънаго сорта.