Цитаты из книг автора «Сомерсет Моэм»

Меня всегда поражало, почему люди так стремятся к знакомству со знаменитостями. Престиж, который знакомство со знаменитым человеком создает вам в глазах ваших приятелей, доказывает только, что сами вы немногого стоите. Знаменитости вырабатывают особую технику общения с простыми смертными. Они показывают миру маску, нередко убедительную, но старательно скрывают свое настоящее лицо. Они играют роль, которой от них ожидают, и постепенно выучиваются играть ее очень хорошо, но глупо было бы воображать, что актер играет самого себя.

Возможно, что каждый хранит в сердце какую-нибудь позорную тайну и всю жизнь только и делает, что старается уберечь ее от посторонних глаз.

– Почему вы так прелестны сегодня? – спросил он. – Потому что я предвкушаю наше с вами свидание.

«Не делай паузы, если в этом нет крайней необходимости, но уж если сделала, тяни ее сколько сможешь».

Исковерканные, впустую прожитые жизни, и ради чего – неизвестно.

Мужчина обязан работать. Для этого он и создан. Этим он и способствует процветанию общества.

Это вечная дорога, по которой следуют все живущие, но ни одно существо ее не создавало, так как она сама есть бытие. – Имеет это какой-нибудь смысл? – Иногда, когда, после шести рюмок виски, я смотрю на звездное небо, мне кажется, что, пожалуй, имеет. Наступило молчание, его прервала опять Китти. – Скажите: «Это была собака, которая умерла», – что это? Цитата?

– Мне кажется, что вы ко мне несправедливы. Не надо ставить мне в вину, что я была пуста, легкомысленна и вульгарна. Меня такой воспитали. Все мои подруги были таковы. Это все равно, что упрекать кого-нибудь, у кого нет музыкального слуха, в том, что он скучает на симфоническом концерте. Справедливо ли меня осуждать за то, что вы мне приписали достоинства, которыми я не обладаю? Я никогда не пыталась обмануть вас, не притворялась, что я иная, чем я на самом деле* Я была только хорошенькой и веселой женщиной. Вы не станете искать жемчужного ожерелья или соболей в ярмарочном балагане; вы будете искать там оловянную трубу, или игрушечный воздушный шар. – Я вас и не упрекаю. Голос его звучал утомленно. Он начинал ее раздражать. Почему он не мог постичь того, что ей стало так ясно: что их личные дела ничтожны в сравнении с ужасом смерти, под угрозой которой они живут, и с величием красоты, которая на миг представилась ее взору? Какое могло иметь значение, что легкомысленная женщина ему изменила; как может ее муж, стоя лицом к лицу с высшей истиной, хоть на минуту придавать этому значение? Странно, что Вальтер, при всем его уме, этого не понимает. Он нарядил куклу в роскошные одеяния, поместил ее в храм, чтобы ей поклоняться, а, заметив, что кукла набита опилками, не умел простить этого ни себе, ни ей. Душа его была истерзана. Он жил самообманом и, когда истина разбила его иллюзии, решил, что и сама жизнь разбита. Это правда: он не мог ей простить, потому что не мог простить самому себе.

– Вы и теперь имеете вид слабый, бледный, усталый и, разрешите мне сказать, глубоко несчастный. Китти покраснела, но ответила довольно весело: – Мне жаль, что вам не нравится выражение моего лица. Единственная причина моей грусти та, что с двенадцатилетнего возраста я убедилась, что у меня длинноват нос. Женщина, лелеющая тайную скорбь в сердце, очень интересна; вы не можете себе представить, сколько милых молодых людей стремилось меня утешать.

Все проходит и не оставляет за собою следа. Китти казалось, что все люди, все человечество, подобно каплям воды в этой реке, плывут близко и в то же время далеко друг от друга, безымянным потоком в море. Раз все в жизни так скоро проходит и, в сущности, так мало значит, смешно, когда люди придают такое важное значение пустякам и терзают из-за них себя и других.