ДУНКАН. Что с Кавдором? Вернулись те, кому
  Его мы приказали обезглавить?
МАЛЬКОЛЬМ. Пока что нет. Но Кавдор умерщвлен.
  И тот, кто был при этом, доложил,
  Что тан во всем пред вами повинился,
  Просил забыть предательство свое
  И очень о содеянном жалел.
  Он смертью искупил никчемность жизни
  И умер так, как будто бы весь век
  Готовился бесценный дар природы
  Брезгливо, как подачку, оттолкнуть.
ДУНКАН. Нет, к сожаленью, средства по глазам
  Проверить состояние души.
  А дворянину этому всецело
  Мы доверяли.

Входят МАКБЕТ, БАНКО, РОСС и АНГУС.

                  Доблестный кузен!
  Меня неблагодарность угнетает!
  Я каюсь, но моей награды крылья
  Слабы, чтоб вознестись на высоту
  Твоих удач. Но будь успех твой меньше,
  И то вознаграждение мое
  С ним не сравнится. Словом, добрый друг,
  Мне нечем оплатить твоих заслуг.
МАКБЕТ. Награда слугам – преданно служить
  Своим владыкам. Дело государя —
  Приказывать вассалу, а вассала —
  Слуги и сына трона и страны —
  Сил не жалеть в преумноженье блага
  И чести короля.
ДУНКАН. Благодарю.
  Ты мной взращен, и с помощью моей
  Продолжишь рост и вырастешь высоко. —
  И о тебе, мой Банко благородный,
  Я помню – ты не меньше совершил.
  Дай руку мне. Ты – в сердце короля.
БАНКО. И если в нем смогу я прорасти,
  То все мои колосья – государю.
ДУНКАН (утирает глаза). Не плачу я – то влагою печали
  Избыток счастья хочет изойти.
  Друзья, сыны, доверенные лица,
  Мы объявляем: стал наш старший сын
  Малькольм наследным принцем Кемберлендом.
  Но не один Малькольм у нас в чести:
  Лучами новой славы засверкают
  Все те, кто славу делом заслужил.
  Теперь мы едем в Инвернес, к Макбету,
  Отметить нерушимость наших уз.
МАКБЕТ. Я мучаюсь, когда вам не служу.
  Позвольте мне быть вашим квартирьером.
  Мне хочется обрадовать жену
  Оказанной нам честью, государь.
ДУНКАН. Мой Кавдор драгоценный, поезжай!
МАКБЕТ (в сторону). Король и принц, вы на пути моем.
  Ну что ж, иль на щите иль со щитом!
  Не освещайте, звезды, с высоты
  Моей души кровавые мечты.
  Глаза, сомкнитесь в ужасе, пока
  Не сотворит, что следует, рука!

(Уходит.)

ДУНКАН. Мы похвалами доблести его,
  Как яствами, насытиться не можем.
  Ну, милый Банко, поспешим за ним.
  Уехал, чтобы нас принять достойно,
  Наш несравненный подданный и друг.

(Трубы. Все уходят.)

Акт первый. Сцена пятая

Инвернес. Покои в замке Макбета.

Входит ЛЕДИ МАКБЕТ, читая письмо.

ЛЕДИ МАКБЕТ. «Они попались мне на пути в день моего триумфа, и я сразу убедился в их сверхъестественной осведомленности. Я загорелся желанием расспросить их, но они внезапно растаяли и смешались с воздухом. Пока я стоял, не зная, что и думать об этом чуде, подоспели королевские гонцы и объявили мне, что я стал кавдорским таном. Но ведь именно таким титулом за несколько минут до приезда послов величали меня эти ведьмы и, мало того, вселили в меня некоторые надежды словами: „Будь счастлив, будущий король!“. Я рассудил за благо написать обо всем тебе, чтобы ты, дорогая соучастница моего грядущего возвышения (будучи нe осведомлена о нем), не осталась без причитающейся тебе доли радости. Замкни все вышесказанное в сердце, и до встречи».

  Возможно, тан гламисский и кавдорский,
  Все будет так. Но мне ль тебя не знать?
  Ты млеком человечности испорчен
  И не поставишь на один удар.
  Тщеславен ты, но даже ради славы
  В подручные злодейство не возьмешь.
  Ты жаждешь власти – только не без чести.
  Пренебрегаешь грязною игрой,
  Хотя ее плодов не отвергаешь.
  Ты, мой великий Гламис, слышишь глас:
  «Ты должен это дело совершить!» —
  Но делать – страшно, а не делать – жаль.
  Спеши к жене, и женщина твоя
  Тебя, мужчину, воодушевит,
  Расскажет, как добыть себе венец,
  Возложенный, как может показаться,
  Химерами и роком на тебя.

Входит СЛУГА.

  Чего тебе?
СЛУГА. К нам едет государь.
ЛЕДИ МАКБЕТ. В уме ли ты? При нем твой господин.
  Он мог об этом лично сообщить.
СЛУГА. Прощения прошу, но это правда.
  Тан будет здесь с минуты на минуту.
  Вот что гонец, им высланный вперед,
  Успел сказать, не в силах отдышаться.
ЛЕДИ МАКБЕТ. Он с доброй вестью: услужи ему.

(СЛУГА уходит.)

  На башне ворон криком подавился,
  Накаркав посещенье короля.
  Слетайтесь, духи мерзостных желаний,
  И сделайте бесполою меня;
  Свирепостью набейте мне утробу;
  Сверните кровь; врата заколотите,
  В которые проскальзывает совесть,
  Чтоб жалость человечья не смогла
  Путь преградить намереньям жестоким.
  Бесчувственные демоны-убийцы,
  Бесплотные вершители злодейств,
  К моим грудям – не молоком, а желчью
  Набухшим, – присоситесь! Мрак полночный,
  Туманом серным ада затянись!
  Чтобы кинжал вслепую поражал,
  А небо не сумело бы прорвать
  Попону тьмы и прокричать: «Опомнись!».

Входит МАКБЕТ.

  Великий Гламис! Кавдор величайший!
  В грядущем – возвеличенный вдвойне!
  Заставило меня твое письмо
  О настоящем времени забыть
  И в будущем на время очутиться.
  Пеняй сам на себя.
МАКБЕТ. Любовь моя!
  Дункан сегодня вечером приедет.
ЛЕДИ МАКБЕТ. Когда ж уедет?
МАКБЕТ. Видимо, с рассветом.
ЛЕДИ МАКБЕТ. Того рассвета солнцу не видать.
  Твое лицо, мой милый, словно книга,
  И не скрывает тайну от людей.
  Смотри, как все, и всех перехитришь;
  Движенья, голос, взор преобрази;
  Прикинься безобидным, как цветок,
  А сам под ним змеею притаись;
  И привечай гостей, как хлебосол.
  А мне позволь похлопотать о деле,
  Которое нам ночью предстоит.
  А там все дни и ночи мы с тобой
  Владеть короной будем и страной.
МАКБЕТ. Об этом не сейчас.
ЛЕДИ МАКБЕТ. И будь открыт.
  Изменчивость о страхе говорит.
  О прочем я подумаю сама.

(Уходит.)

Акт первый. Сцена шестая

Перед замком Макбета. Трубы и факелы.

Входят ДУНКАН, МАЛЬКОЛЬМ, ДОНАЛЬБАЙН, БАНКО, ЛЕНОКС, МАКДАФ, РОСС, АНГУС и СВИТА.

ДУНКАН. Удачно этот замок расположен.
  Какой здесь воздух! Свежестью своей
  И чистотою умиротворяет.
БАНКО. А по гостям весенним, по стрижам,
  По этим завсегдатаям церквей,
  Вернувшимся в излюбленное место,
  Мы видим, что лелеют небеса
  Дворец Макбета: нет уступа, края,
  Куда бы не подвесили стрижи,
  Куда б не налепили колыбелей.
  Гнездятся эти птицы только там,
  Где воздух нежен.

Входит ЛЕДИ МАКБЕТ.

ДУНКАН. Милая хозяйка!
  Любовь порой нас хлопотами дарит,
  Но рады мы таким дарам любви.
  Просите Бога подарить нам радость
  За то, что мы вам хлопоты дарим.
ЛЕДИ МАКБЕТ. Удвой мы дважды рвение свое,
  И то б наш скромный труд был несравним
  Ни с милостью былой, ни с честью новой,
  Какими государь наш дом почтил.
  За вас мы Бога молим.
ДУНКАН. Где же Кавдор?
  Мы шли за ним буквально по пятам.
  Но славный всадник горячил коня
  Любовью к вам и нас опередил.
  Встречайте, благородная хозяйка,
  Своих гостей.
ЛЕДИ МАКБЕТ. Нет-нет, – своих господ!
  Почтительно вручают ваши слуги
  Себя самих, свой дом и домочадцев
  Вам, государь.
ДУНКАН. Позвольте вашу руку.
  Нам хочется к хозяину пройти.
  Мы жалуем его и не оставим
  Без милостей. Идемте, госпожа.

(Уходят.)

Акт первый. Сцена седьмая

Замок Макбета. Трубы и факелы.

Входят и уходят КРАВЧИЙ и СЛУГИ со снедью. Затем входит МАКБЕТ.

МАКБЕТ. Когда бы все конечное кончалось,
  Концов не оставляя никаких, —
  Я бы рискнул. Когда бы преступленье
  Не попадало в сеть своих последствий
  И с достиженьем цели забывалось;
  И меч, все совершив, все завершал бы —
  Вот здесь – средь мели вечности – вот здесь, —
  То мы б отвергли вечное блаженство.
  Но судят нас и здесь, на этом свете.
  Научишь злу – найдется ученик
  Учителя-злодея проучить.
  Отравленное нами же вино
  Нам подает бездушная Фемида. —
  Король двойному вверен попеченью:
  Во-первых, родственника и вассала,
  А во-вторых, хозяина, чей долг —
  С мечом в руках сон гостя охранять,
  А не точить на спящего кинжал.
  К тому ж Дункан таким был справедливым
  И добрым королем, что вострубят,
  Как ангелы, достоинства его
  И – cмерть убийце. И как херувим,
  На сотканном из воздуха коне,
  Как ветрокрылый голенький младенец, —
  Печаль новорожденная дохнет
  В глаза людские ужасом злодейства —
  И буря захлебнется в море слез. —
  Хромает честолюбие мое:
  Пришпорь его – оступится, пожалуй,
  И рухнет ненароком на меня.

Входит ЛЕДИ МАКБЕТ.

  Ну, как он там?
ЛЕДИ МАКБЕТ. Заканчивает ужин.
  Зачем же ты не вовремя ушел?
МАКБЕТ. Он обо мне спросил?
ЛЕДИ МАКБЕТ. А ты как думал?
МАКБЕТ. Забудем наши планы. Я в чести.
  Меня он ценит. Или я купил
  Народного признанья позолоту,
  Чтоб не блистать, а тут же соскоблить?
ЛЕДИ МАКБЕТ. Ты, что же, подпоил свою мечту?
  Теперь она очухалась и пялит
  Зеленовато-мутные глаза
  На пьяную разнузданность свою?
  Твоей любви отныне грош цена.
  Иль страшно стало делом доказать
  Бесстрашие, которым хвастал ты?
  Имеешь ли ты право помышлять
  О том, что смыслом жизни признаешь,
  И жить в сознанье низости своей?
  Совсем как кот: и рыбку изловить,
  И выйти из воды сухим…
МАКБЕТ. Довольно!
  Я все могу, что по плечу мужчине.
  Кто может сверх того…
ЛЕДИ МАКБЕТ. Какой же зверь
  В тебя вселился и меня смутил?
  Открывшись мне, мужчиною ты был.
  А если станешь выше, чем ты есть,
  Возвысишься тогда и как мужчина.
  Ни с временем, ни с местом в прошлый раз
  Нам не везло, но ты же их искал.
  Все наконец сошлось – а ты в кусты?
  Рожала я и помню, как я млела,
  Когда пускал младенец пузыри
  Или сосал мне грудь. Но если б я
  Клялась, как ты, а он бы мне мешал, —
  Я вырвала бы грудь из мягких десен —
  И брызнули б мозги его на стену!
МАКБЕТ. А если план сорвется?
ЛЕДИ МАКБЕТ. План сорвется!
  Скрути жгутом бесстрашие свое,