Цитаты из книги «Защищая Джейкоба»

Я потянулся и сплел свои пальцы с ее, так что наши ладони образовали один кулак. Вид ее руки в моей вызвал у меня мимолетный приступ сентиментальности. Я ободряюще улыбнулся ей и тряхнул нашим объединенным кулаком. Для меня это было прямо-таки исключительное проявление эмоций, и Лори сжала мои пальцы в знак благодарности, а потом вновь устремила взгляд сквозь лобовое стекло.

Под утро из комнаты Джейкоба донесся какой-то звук – стон, – и я, не успев даже толком проснуться, в темноте вскочил с кровати и бросился к двери. Все еще неуклюжий спросонья, вынырнул из спальни, в сером предрассветном сумраке прошлепал по коридору и вновь погрузился в темноту комнаты сына. Щелкнув выключателем, прикрутил диммер. Вокруг вперемешку валялись громадные дурацкие кеды, «макбук», облепленный наклейками, айпад, школьные учебники, книги в мягких обложках, коробки из-под обуви, в которых хранились бейсбольные карточки и подшивки комиксов. В углу стоял икс-бокс, подсоединенный к старенькому телевизору. Диски от икс-бокса и коробки от них были в беспорядке свалены рядом. В основном – стрелялки. Была тут, разумеется, и грязная одежда, брошенная как попало, а также две стопки чистой одежды, аккуратно сложенные Лори. Джейкоб упорно отказывался убирать их в комод, потому что ему было проще брать чистые вещи прямо из кучи. На невысоком книжном шкафу пылились кубки, которые сын завоевал, когда играл в детской футбольной команде. Со спортом он дружил не особенно, но в те времена кубки выдавали всем, и с тех пор он ни разу их не переставлял. Маленькие статуэтки стояли там, точно религиозные символы, всеми забытые, абсолютно невидимые для него. На стене висел винтажный постер из древнего боевика «Пять пальцев смерти», на котором парень в каратешном кимоно пробивал своим холеным кулаком кирпичную стену

– Я ничего не хочу от тебя услышать. Я хочу, чтобы это ты меня услышал. Знаешь, если человек в чем-то уверен, это еще не значит, что он прав. Подумай. Возможно, мы подвергаем нашего сына опасности. – Она приставила палец к моему виску и легонько надавила, полуигриво-полурассерженно. – Подумай. С этими словами она отвернулась, положила свою книгу поверх покосившейся кучи других, которые громоздились на ее прикроватной тумбочке, и улеглась спиной ко мне, свернувшись калачиком, ни дать ни взять ребенок во взрослом теле. – Эй, – позвал я, – придвигайся ко мне. Она принялась елозить по постели туда-сюда, пока наконец не уткнулась спиной в меня. Пока не почувствовала теплоту, твердую опору или что-то еще, в чем

Это то, что нам нужно. Ощущение завершенности

– И они… какое впечатление они производят? У них все в порядке? – У некоторых в порядке. – А у некоторых – нет? – У некоторых нет. – И что они делают? Те, кто справляется? Какие ключевые моменты? Должна же быть какая-то закономерность. Какая у них стратегия, какие методы лучше всего? Что им помогло? – Они обращаются за помощью. К родным, к тем, кто рядом. Существуют группы поддержки для тех, кто пережил утрату; они ходят в эти группы. Мы можем дать вам контакты. Вам нужно поговорить с нашим штатным психологом. Она направит вас в группу поддержки. Это очень полезно. Нельзя переживать такие вещи в одиночку, это главное. Вы должны помнить, что есть другие люди, которые прошли через то же самое и понимают, что вы сейчас переживаете. – А те, другие родители, которые не справляются, что происходит с ними? С теми, кто так никогда до конца и не приходит в себя? – Вы в их число не попадете. – А если попаду? Что тогда будет со мной? С нами? – Мы этого не допустим. Об этом нельзя даже думать. – Но такое случается. Ведь случается, правда же? Случается. – Не с вами. Бен не хотел бы, чтобы такое случилось с вами. Молчание.

В любом случае всем нам рано или поздно приходится взрослеть и завязывать с детскими глупостями. Жаль, что при этом что-то неизбежно теряется.

Уважение к личной территории? Нет, не слышали.

– И за эти двадцать лет, что вы его знаете, какое мнение вы составили о нем как о прокуроре относительно его способностей, его честности и его компетентности? – Мы же сейчас говорим не о сыне? Только об отце? – Именно так. Петерсон в упор посмотрел на меня: – Он лучший у них в прокуратуре. Во всяком случае, был лучшим. – Вопросов больше не имею. Это «вопросов больше не имею» прозвучало как «на, выкуси». С того момента Лоджудис в мою роль в этом расследовании не углублялся,

он выглядел в зале суда настолько комфортно, насколько может выглядеть человек в пижаме, доедающий что-то из тарелки над раковиной у себя на кухне.

Многие годы я изучал людей, подобных Берту Френчу, презирал их и одновременно копировал их.