Плановые абсолютно не похожи на джанки, которые дают тебе деньги, получают свой джанк и уматывают без лишнего пиздежа. Плановые, как правило, так не поступают. Они ждут и надеются, что ты их подогреешь, отсыпешь, сделав жизнь вечным халявным праздником, и будут с полчаса доставать, уламывая тебя продать за два доллара, а не за три, отсыпать в кредит, по дружбе, по причине личных неприятностей и т. п. А если оборвешь и сразу перейдешь к делу, скажут, что ты обломщик, приземленный, напряжный тип, которого ничего, кроме денег, не интересует. На самом-то деле, учитывая кидалово, продавец не должен прямо так заявляться и объявлять во всеуслышание, что он – это он. Продавать надо своим, да и то избранным, чувакам и чувихам. Для остальных ты – зачумленный барыга без совести и чести. Все знают, что ты барыга, но сказать так вслух считается дурным тоном. Бог его знает, почему. Для меня плановые непостижимы.

В травяном бизнесе существует масса торговых уловок. Плановые окружают эти мнимые секреты идиотской хитрожопой таинственностью. Например: план по идее должен быть пробит, без палок, или он вдруг оказывается светло-зеленым, слишком дерет горло. Но вот если спросишь планового, как дурь пробить, он бросит на тебя иронично-бестолковый взгляд и начнет переводить стрелы. Наверное, трава в результате постоянного употребления таки сажает мозги, а может, плановые глупы изначально.

Моя зелень оказалась слишком светлой, так что пришлось применить метод сдвоенных кастрюль: дурь кладется в кастрюлю поменьше, та, соответственно, опускается в другую и конструкция ставится на плиту, пока план не приобретет родной темно-зеленый цвет. Вот, собственно, и весь секрет готовки плана или по крайней мере один из способов.

Плановые общительны, довольно чувствительны, зачастую параноики. Если ты зарекомендовал себя как «тормоз» или напряжный, то лучше дел с ними не иметь. Вскоре я понял, что ладить с этими типами выше моих сил, и был доволен, когда нашел персонажа, которому скинул оставшуюся траву по первоначальной цене. Я твердо тогда решил больше никогда не толкать план.

В 1937 году марихуана попала под Закон Харрисона «О наркотиках». Власти, в чьей компетенции находились наркотики, то есть борьба с ними, объявили ее наркотиком, вызывающим привыкание, употребление которого чрезвычайно вредно для ума и тела, провоцируя потребителей на совершение различных преступлений. А вот каковы реалии: марихуана, вне всякого сомнения, привыкания не вызывает. Траву можно курить на протяжении многих лет и, если запас неожиданно кончится, вы не будете испытывать каких-либо физических неудобств. В тюрьме я видел много плановых, и ни у одного не прослеживались симптомы отходняка или какие-либо отклонения от нормы. Я покуривал время от времени в течение пятнадцати лет и никогда не дергался, когда оказывался на нуле. К марихуане гораздо меньшее привыкание, чем к табаку. Она никоим образом не портит общее самочувствие. Наоборот, большинство потребителей утверждают, что трава способствует появлению аппетита и воздействует на организм как тонизирующее средство. Я не знаю других веществ, так явно обостряющих вкусовые ощущения. Выкурив косячок доброго плана, я просто кайфую от домашнего мясного салата и стаканчика калифорнийского шерри.

А однажды с помощью травы я слезал с джанка. И на второй день чистяка спокойно сел и наелся до отвала. Обычно, когда слезал с морфы, я не мог есть около восьми дней.

Марихуана не толкает людей на совершение преступлений. Я никогда не видел, чтобы кого-нибудь под действием дури тянуло на беспредел. Обычно плановые необычайно дружелюбны. На мой взгляд, даже слишком. Никак не могу понять, почему люди, утверждающие, что трава провоцирует преступления, абсолютно непоследовательны и не требуют запрещения алкоголя. Ежедневно пьяными совершается множество преступлений, причем в трезвом виде им и в голову не придет осуществить нечто подобное.

Уже много было сказано о возбуждающем действии травы. По некоторым причинам ученые не любят упоминать о том, что есть такая штука, как половое возбуждение, поэтому-то большинство фармакологов говорят «об отсутствии оснований придерживаться весьма распространенной в некоторых кругах идеи о марихуане как о половом стимуляторе». Могу заявить с полным на то основанием, что трава по сути своей сладострастна и заниматься под ней сексом гораздо приятнее, чем без нее. Это заявление подтвердит каждый, кто курил хороший продукт.

Вы наверняка слышали, что, потребляя траву, люди сходят с ума. Разумеется, определенная форма умопомешательства в результате постоянного употребления, безусловно, присутствует. Однако состояние это пространственно относительно. Марихуана, доступная в пределах США, на самом деле недостаточно сильная для того, чтобы тебе наглухо снесло крышу, поэтому в Штатах травяной психоз довольно редкое явление. Утверждают, что на Ближнем Востоке оно довольно обыденно. Травяной психоз более или менее соответствует белой горячке и быстро отпускает, как только заканчивается действие наркотика. Человек, выдувающий по несколько коктейлей до обеда, докатится до «белой горки» быстрее, чем тот, кто выкуривает по несколько косяков в день.

Одно предостережение: находясь под травяным кайфом, человек совершенно не способен вести машину. Трава здорово нарушает представление о времени и пространстве. Как-то раз, в Новом Орлеане, мне пришлось зависнуть на обочине и ждать, пока дурь отпустит. Не мог понять, на каком расстоянии что от меня находится, когда поворачивать или тормозить на перекрестках.

Теперь я кололся каждый день. После того как из квартиры, где Герман проживал с Джеком и Мэри, исчезли все платежеспособные тусовщики, он переехал ко мне на Генри-стрит. Джек, засыпавшись на ерунде, сидел, ожидая суда, в Окружной тюрьме Бронкса. Мэри с очередным «Джоником» (Папиком) свалила во Флориду. Платить самому Герману и в голову не приходило. Всю свою сознательную жизнь он вписывался на чужих квартирах.

Рой позволил себе долгую береговую отсидку. Он обнаружил в Бронксе одного врача, оказавшегося полным невеждой в выписке подобных рецептов. Этот коновал раскручивался на три рецепта в день, максимум – по тридцать таблеток на рецепт. Правда, количество время от времени вызывало у него подозрение, которое всегда таяло при виде денег, действовавших на него отрезвляюще.

В природе существуют несколько видов коновалов-выписчиков. Одни выписывают только в том случае, если убеждены, что ты наркоман, другие – только если убеждены, что нет. Подавляющее большинство наркоманов прогоняют однообразные, приевшиеся за годы торчания телеги о мнимых болезнях. Многие жалуются на камни в почках или желчном пузыре. Эту байку настолько заездили, что коновал при упоминании о желчных камнях зачастую незамедлительно вскакивал и указывал тебе на дверь.

Гораздо лучших результатов я добивался с помощью лицевой невралгии, предварительно разыскав в справочнике информацию о симптомах и заучив их наизусть. Рой подкреплял свое желчнокаменное гониво постоперационным шрамом на животе.

В кирпичном викторианском доме на Уэст-Севентиз проживал один старомодный доктор. Перед ним было просто необходимо предстать в облике джентльмена. Если вам удавалось пройти в его кабинет, значит, облик покатил, но, невзирая на это, он выписывал только три рецепта. Другой врач был вечно пьян, и всех делов-то было, застать его в нужное время. Довольно часто он выписывал рецепт неправильно, приходилось возвращать на правку. В таком случае с определенной долей вероятности сей слуга Гиппократа мог заявить, что это подлог, и порвать его в клочья. Третий пребывал в глубоком старческом маразме, и приходилось самому помогать ему выписывать. Тут он мог забыть, что делал, положить ручку и предаться долгим воспоминаниям о пациентах высшего общества, прибегнувших к его услугам. Особенно любил рассказывать о неком генерале Горе, сказавшем однажды: «Доктор, я обращался в клинику Майо, но должен сказать, что вы знаете больше, чем весь тамошний персонал, вместе взятый». Остановить дедка было невозможно, и наркоман, доведенный до белого каления, терпеливо все это выслушивал. Зачастую в самую последнюю минуту врывалась докторская жена и рвала рецепт ко всем чертям или по крайней мере отказывалась заверить, когда запрашивала аптека.

Вообще-то пожилые врачи в отличие от молодых более предрасположены к выписке. Одно время клевым источником были врачи-эмигранты, но очень скоро наркоманы их засветили. И весьма часто, услышав о наркотиках, они просто зверели и угрожали вызвать полицию.

Эскулапы взращены на раздутых представлениях о своем исключительном положении в обществе, причем настолько, что в целом конкретный подход представляется наихудшим из возможных вариантов. Они не верят вашим болезным историям, но тем не менее желают хоть что-нибудь услышать для проформы. Выходит нечто вроде восточного ритуала сохранения хорошей мины при плохой игре. Один парень играл в благородного, отказываясь выписать неприличный рецепт даже за тысячу долларов. Остальные же из кожи лезли вон, чтобы представить происходящее как рабочие отношения с законопослушными пациентами. А если ты заявишь с порога: «Послушайте, док, мне нужен рецепт на эМ-эС и я готов заплатить за него двойную цену», – коновал придет в бешенство и вышвырнет тебя из кабинета. Врач – он тоже вроде больного; к каждому нужен индивидуальный подход, иначе останешься на бобах.

Рой стал таким кремнистым джанки, что для того чтобы держаться с ним наравне и получать свою долю, мне и Герману приходилось колоть больше, чем нам требовалось. Экономя джанк, я стал пускать по основной, да и кроме того, немедленный приход оказался гораздо лучше. С выдачей по рецептам у нас была куча обломов. Большинство аптек выдавало морфий по рецептам только два, а то и один раз, во многих и того не делали, просто посылали. Лишь в одной мы каждый раз затаривались и в конце концов все стали сносить туда, невзирая на совет Роя распылять по разным местам, чтобы инспектору было труднее их вычислить. Слишком уж напряжно было таскаться от одной аптеки к другой, так что обычно мы закруглялись, принося их в одно и то же место. Я научился тщательно прятать свой продукт – «заныкивать», как говорят «по фене». Рою и Герману никак не удавалось обнаружить и немного попользоваться.

Взять джанк, спрятанный другим джанки, – значит «раскрутить (кинуть, поставить) его на заначку». Уберечься от этой формы воровства, особенно если торчишь вместе, довольно трудно, потому что джанки прекрасно знают, где искать заначки. Некоторые таскают свой продукт на себе, попадая, таким образом, в случае полицейского шмона под статью за хранение.

Приступив к ежедневному употреблению джанка, часто по несколько раз, я перестал пить и шляться по ночам. Когда сидишь на опиатах, то не пьешь. По всей видимости, тело, в клетках которого остается много джанка, не переваривает алкоголь. Спиртное остается в желудке, медленно вызывая тошноту, заторможенность, головокружение, и никаких тебе приходов, просто хреново. Опиаты могли бы стать незаменимым, верным средством для лечения алкоголиков. Перестал я также принимать ванну. Когда торчишь, ощущение воды на коже, по некоторым причинам, неприятно. Принять душ или ванну джанки можно заставить только по принуждению. Масса чепухи была написана о мнимых изменениях, которым подвергаются люди, как только садятся на наркоту. Ни с того ни с сего наркоман смотрит на себя в зеркало и не узнает. Настоящие изменения трудно точно определить – они не застывают в зеркальном отражении. Дело в том, что, как только начинает прогрессировать привыкание, наркоман вступает в «мертвую зону». Он вообще не осознает, что сел. «В подсадке нет необходимости, – говорит он, – если ты осторожен и соблюдаешь некоторые правила, такие как вмазка через день». Но в действительности эти правила не соблюдаются, и каждый дополнительный укол расценивается как исключительный. Все наркоманы, с которыми я общался, утверждают, что были весьма удивлены, задним числом обнаружив первую подсадку. А многие относили появившиеся симптомы к каким-либо другим заболеваниям.

Как только привыкание вступает в свои права, для торчка перестают быть значимыми все остальные интересы. Жизнь сводится к джанку, дозе и предвкушению следующей, «заначкам», рецептам, иглам и машинкам. У наркомана часто появляется сугубо личное ощущение, что ведет он нормальный образ жизни, а джанк – это только побочное явление, незначительный эпизод. Он не осознает, что уже выбрался из потока своей «внеджанковской» жизнедеятельности. И вот только тогда, когда иссякают денежные ресурсы, он понимает, что значит для него джанк.

«Почему же вам были нужны наркотики, мистер Ли?» – вопрос этих идиотов-психиатров. Ответ таков: «Джанк мне нужен, чтобы вставать утром с постели, побриться и позавтракать. Мне он необходим, чтобы оставаться в списке живых».

Разумеется, от отсутствия джанка джанки, как правило, не умирают. Но в чисто буквальном смысле слезание приводит к смерти зависящих от джанка клеток и замену их новыми, которым он не нужен.

Рой со своей старухой переехал в тот же дом. Каждый день после завтрака мы собирались в моей квартире, планируя суточное расписание нашей джанк-программы. Один из нас обязательно должен был наведаться к коновалу. Рой всегда старался переложить эту задачу на наши плечи, прибегая к всевозможным отмазкам: «Сейчас я идти не могу, ведь мы с ним недавно поцапались. Но слушай, что ты напрягаешься… Я же врубил тебя во всю трепотню». В другом варианте он пытался раскачать меня или Германа на раскрутку нового объекта: «Да это верняк! Как пить дать выпишет, только не мели чушь и не провоцируй его на отказ. Сам пойти не смогу».

Как-то один из его верняковых коновалов вышел на меня по телефону. На мое взволнованное сообщение Рой глубокомысленно изрек: «Ага… думаю, чувак на крючке. Кто-то кинул его на лекарства несколько дней назад». После этого я стал держаться подальше от незнакомых дубарей. Но вскоре заартачился наш бруклинский мальчик.

Рано или поздно накрываются все мазовые коновалы. И вот однажды, когда Рой пришел за своим рецептом, наш основной выдал нижеследующую сентенцию:

– Этот, несомненно, будет последним, а вам, ребята, советую на время затаиться. Вчера ко мне заходил инспектор. У него есть все рецепты, которые я вам выписывал. Предупредил, если я выпишу еще что-нибудь в этом роде, то потеряю рабочую лицензию, так что здесь вместо сегодняшнего – вчерашнее число. Скажешь аптекарю, что вчера приболел и не смог зайти по нему купить. Вы ведь указали мне в рецептах липовые адреса, а это нарушение 334-й статьи «Закона об охране общественного здоровья». Не говорите потом, что я вас не предупреждал. И ради бога, молчите обо мне, если вас будут допрашивать. Это может стоить профессиональной карьеры. Вы ж понимаете, с вами, ребята, я всегда был справедлив. Хотел остановиться уже несколько месяцев назад, но просто не мог бросить вас на произвол судьбы. А посему давайте спокойно расстанемся. Вот тебе рецепт и больше никогда сюда не приходи.

Рой вернулся на следующий день. На защиту фамильной чести врач предусмотрительно вызвал своего шурина. Тот обошелся без сантиментов. Схватив Роя сзади за воротник куртки и ремень, выкинул его на тротуар.

– Если еще раз припрешься сюда доставать доктора и попадешься мне на глаза, костей не соберешь, – предупредил он.