Глава 4

Надо успокоить сестру! Что бы там ни было, нельзя чтобы она шла на Превращение в страхе и беспокойстве.

– Почему так много солдат? – прошептала она. – Когда мы провожали Мечехвоста, было только двое, так ведь?

– Разве? Не помню уже, – ответил Синь с деланой беспечностью. – Наверное, остальных мы просто не заметили.

– Хм… – Она недоверчиво нахмурилась.

– Луния! – Из толпы выскочил Мечехвост и бросился к драконятам.

Его тёмно-синяя чешуя с белым треугольным узором вдоль спины и на морде была покрыта оранжевыми пятнами, словно кто-то размешал закатные краски и щедро плеснул ему на крылья. Синь считал приятеля самым ярким из шелкопрядов ещё с тех пор, как встретил впервые на школьных соревнованиях по бегу пять лет назад. Впрочем, теперь его не всегда легко было узнать под слоем пыли и грязи от строительных работ, с остатками древомассы под когтями и у основания длинных изящных рогов. Да и смотрел он зачастую как сегодня, угрюмо и с тревогой – совсем не то, что требуется сегодня Лунии.

– С Днём превращения! – воскликнул Синь чуть громче, чем нужно, и выразительно подмигнул. – Здорово, правда?

Вместо ответа Мечехвост обнял Лунию крыльями, и она прижалась к нему так, будто летела много дней над морем и нашла наконец спасительную скалу. Он взял её за лапу и ласково оплёл серебристым шёлком, выплеснувшимся из запястья.

– Ну как ты? – с волнением спросил он.

– Не могу поверить, что ты здесь. Думала, Таракан ни за что тебя не отпустит.

– Он и не отпустил, – скривился Мечехвост. – Я закончил свою работу и попросил – очень вежливо, Синь, не бойся! – но он всё равно сказал «нет». А когда отвернулся, я и того…

Насчёт вежливости Синь всё же сомневался – Мечехвост имел о ней довольно слабое понятие, – однако начальник в любом случае вряд ли разрешил бы ему отлучиться с работы на День превращения к знакомой. Не просто из злобы, как хозяйка Перламутровки, а чтобы приучить упрямого Мечехвоста к порядку.

Не задирал бы то и дело ядожалов, не говорил гадости в адрес властей, тогда и жить ему было бы куда легче, невольно подумал Синь.

– Ох, Мечехвост, – вздохнул он, качая головой, – ну и попадёт же тебе!

– Ерунда, наплевать, – отмахнулся приятель, пристально разглядывая запястья Лунии, на которых словно тлели раскалённые угольки. – Ого!

– Что-то не так? – вновь забеспокоилась она.

– Да всё так! – горячо заверил Синь. – Нормально всё.

– Помню, у меня тоже перед Превращением железы светились, но не так сильно, – покачал головой Мечехвост, не обращая внимания на попытки приятеля успокоить сестру. – Нет… Я совсем не уверен, что это нормально… Ио, ты видела когда-нибудь такое? – Он обернулся к своей старшей сестре, которая присоединилась к ним. Пестрянка, мать Синя, подошла следом и приветливо обняла драконят.

– Нет, никогда! – Голос Ио звучал ещё тревожнее. Сама она обзавелась крыльями ещё несколько месяцев назад – огромными, тёмно-пурпурными с мерцающими проблесками морской зелени. Ио была всего на год старше брата, но гораздо выше и изящнее, и возвышалась над остальными драконятами почти как взрослая. – Ты думаешь, она…

Оба непонятно почему уставились на Пестрянку, и та отвела глаза.

– Да ну… – пожала она крыльями. – Я столько раз это видела, и каждый раз что-нибудь отличается. Ничего серьёзного, не переживайте.

Синь будто услышал со стороны своё собственное «всё будет хорошо». Мать явно лгала. Казалось, весь нормальный, привычный мир вокруг внезапно стал тонким и хрупким, как бумага, и один укол когтя может заставить его расползтись на части.

– Ты Луния? – раздался за спинами шелкопрядов грубый голос стражника. Ядожал оттеснил Мечехвоста в сторону, разрывая шёлковые нити, соединявшие лапы драконят. – Опаздываешь, пора заходить!

– Извините, – робко потупилась она, и это было так не похоже на сестру, что у Синя побежали мурашки по чешуе, а пол словно качнулся под лапами.

К тому же никакого опоздания не было! Они пришли точка в точку, даже раньше. Внутренние часы у шелкопрядов, как и у ядожалов, никогда не ошибались ни во времени суток, ни в сроках наступления дождливого сезона. Впрочем, не спорить же со стражником, в самом деле!

– Я люблю тебя, Луния! – горячо прошептал Мечехвост.

– И мы тоже! – подхватила Пестрянка. Синь кивнул, но сестра стояла, опустив глаза, и, похоже, даже не слышала.

– А вы ступайте на балкон, если хотите смотреть! – скомандовал стражник, махнув чёрно-алым крылом на боковую дверь. Он подтолкнул Лунию к главному входу, и она послушно двинулась вперёд, лишь разок нервно обернувшись.

– Может, сказать кому-нибудь? – с тревогой повернулась Ио к брату. – Предупредить?

– Некогда уже. – Мечехвост раздражённо дёрнул усиками-антеннами и направился к двери. – Да и вообще… это так редко бывает…

– Что бывает? – не выдержал Синь. – Ну скажите хоть кто-нибудь! О чём вы все так волнуетесь? Ио!

Дракониха глянула на него, словно собиралась что-то сказать, но Пестрянка перебила её:

– Ничего страшного, – ласково проговорила она, обнимая сына крылом за плечи. – Не волнуйся, мой дорогой, всё в порядке. Пойдём, поддержим нашу Лунию!

Мать повела его вверх по лестнице, старинные ковры из серебристого шёлка приглушали стук когтей по ступеням. Балкон для зрителей окружал всё внутреннее пространство Кокона длинной открытой галереей. Внизу царил полумрак, освещённый лишь крошечными свечами в плошках, которые плавали в центральном бассейне.

Синь двинулся было на другую сторону галереи, откуда привык наблюдать за Превращениями, но мать остановила его недалеко от лестницы.

– Давай сегодня останемся здесь, – шепнула она.

Ио с Мечехвостом встали рядом, мерцая радужной чешуёй в тусклом сиянии свечей. Перегнувшись через древокаменные перила, он подался вперёд, словно хотел быть к Лунии как можно ближе. Хорошо иметь крылья – Синь ни за что не решился бы подойти к краю так близко, хотя падать было не так уж и высоко.

В тени галереи под высоким куполом уже собрались другие шелкопряды – родные и друзья троих драконят, у которых сегодня начиналось Превращение. Некоторых Синь хорошо знал. Их взволнованные взгляды сверкали вокруг, словно множество звёзд, отражая блеск свечей. По залу то и дело пробегал шёпот, но он тут же стих, едва в зале появилась Луния.

Как и у других, стражники сняли с её лапы бронзовый браслет, и теперь, в сумраке Кокона, с ужасающей очевидностью стало ясно, что с ней происходит что-то необычное. Вместо бледно-серебристого мерцающего свечения, как у других, чешуйки на запястьях у Лунии горели расплавленным золотом, будто охваченные пламенем.

Синь почувствовал, как Ио в волнении схватила Мечехвоста за лапу, но сам не мог оторвать глаз от сестры, стоявшей внизу среди чужих драконов.

А он… провёл с ней весь день с самого утра и не удосужился забить тревогу, не заставил вовремя обратиться за помощью!

Одна из драконят-шелкопрядов на песчаной площадке у бассейна, тощенькая одноклассница бирюзового цвета, уже начала своё Превращение. Из желез у неё на запястьях вырвались две длинные лунно-серебристые пряди. Она замерла с закрытыми глазами, шевелились одни только лапы, усердно, словно сами по себе окутывая неподвижное тело плотным шёлковым коконом.

Луния с беспокойством оглянулась на неё, и тут же застыл на месте другой дракончик. Шёлк изливался из его приподнятых лап блестящими струями, образовывая точно такой же кокон, которому предстояло пять дней и пять ночей надёжно защищать от внешнего мира растущие на спине крылья.

Мечехвост заверял Синя, что тот ничего не будет помнить о своих пяти днях в коконе, но это пугало дракончика ещё больше: столько времени ничего не чувствовать и не знать, а потом выйти наружу совсем другим! Не совсем другим, возражал приятель, ведь он же остался самим собой, только казался куда крупнее и внушительнее благодаря крыльям. Всё равно страшно.

Третий дракончик у бассейна тревожно уставился на сияющие всё ярче лапы Лунии и стал бочком отступать от неё мелкими шагами. По галерее наверху пронеслись шепотки зрителей, словно порыв ветра колыхнул небесные сети перед грозой. Меж тем стражников возле сестры прибавилось. Семеро из них стояли пугающе близко, делая вид, что смотрят в сторону, но то и дело бросая взгляды на драконят и на балкон.

Наконец Луния в свою очередь подняла лапы, и все в зале затаили дыхание. Испуганно вскрикнув, она выпустила первые шёлковые нити. Только не серебристо-серые, как у всех. Шёлк змеился из-под её чешуи ослепительными лавовыми потоками, с грозным шипением пронзая воздух. Казалось, под сумрачный купол Кокона проник жар самого солнца. Извивающиеся огненные пряди стремительно охватывали лапы, шею и всё тело Лунии.

– О нет! – прошептала Ио, в ужасе переглянувшись с Мечехвостом.

– Огнешёлк… – благоговейно выдохнул он.

Глава 5

– Что за огнешёлк? – Синь в отчаянии дёрнул Мечехвоста за крыло, глядя, как стражники надвинулись на сестру. – Что случилось? Что с Лунией?

Третий дракончик внизу бросился на другой конец зала и безуспешно пытался вскарабкаться по боковой стене подальше от палящего жара. Луния вскрикнула от страха и подалась назад, стараясь стряхнуть огненные пряди, вытекавшие из лап, но они упрямо липли к телу, обволакивая его огненным коконом.

– Она сгорит, да? – выкрикнул в слезах брат. – Ио, что теперь будет? Что такое огнешёлк?

– Нет, Лунию он не обожжёт, – объяснила Пестрянка, но голос матери звучал печально и тихо, словно плеск воды, когда на похоронах опускаешь в море обернутого в серый шёлк покойного дракона.

– Так ты знала? – обернулась к ней Ио поверх головы Синя.

– Мы с Перламутровкой только подозревали. Их отец ничего не говорил, и по его виду ничего сказать было нельзя… но за ним так приглядывали, а потом так быстро забрали, что поневоле задумаешься.

– Могла бы хоть нас с Мечехвостом предупредить, – прошипела молодая дракониха. – Мы бы её спрятали!

Пестрянка лишь грустно покачала головой.

Луния внизу снова вскрикнула, но уже тише, и без сил рухнула на песок. Огненный шёлк продолжал обматывать её слой за слоем, и с каждым витком тело дёргалось всё слабее, замирая.

– Прошу всех сохранять спокойствие! – прогремел один из стражников-ядожалов, грозно воздев крылья и обводя взглядом застывших в ужасе зрителей. – Мы хорошо умеем справляться с этой болезнью у шелкопрядов. Всё будет нормально!

– Болезнь? – выдавил Синь изумлённым шёпотом, встречая подавленный взгляд Ио.

Он понял, что сестру не оставят спокойно проходить Превращение, как других драконят, уже лежащих в своих шёлковых свёртках на песке у бассейна. Ядожалы окружили её, нацелив копья, мечи и шипастые хвосты, как будто боялись, что светящийся кокон расправит огненные крылья и попытается улететь. А из двери уже показалась чёрная железная клетка, готовая поглотить её в своих зловещих недрах.

– Луния! – крикнул Мечехвост, словно очнувшись, и перепрыгнул через перила.

Едва успев расправить крылья, чтобы замедлить падение, он начал перебирать лапами ещё в воздухе и стремительно кинулся к стражникам.

– Что же теперь делать? – Синь беспомощно переводил взгляд с матери на Ио.

Тоже прыгать вниз и спасать Лунию? Но стражников так много… И потом, ядожалы сами обещали помочь! Знают эту болезнь и умеют её лечить – для того и увозят, наверное. Исправят шёлк Лунии, и всё будет хорошо. Или…

– Тебе – бежать! – бросила Ио, оттаскивая дракончика от перил и толкая назад к лестнице.

– Мне? – вытаращил он глаза.

– Некуда ему бежать, – устало возразила Пестрянка. – Лучше уж сразу сдаться, так безопаснее.

– Ещё чего! – прошипела Ио. – Мы не отдадим его!

– Кому? – с недоумением оглянулся дракончик. – Зачем я им? Я ничего не сделал… И я не больной!

– Луния тоже не больная! – Ио продолжала толкать его вниз по ступенькам. – Огнешёлк передаётся по наследству, она получила его от отца, а значит, и ты тоже. Теперь они придут за тобой!

– Почему? – Зацепившись когтем за ковёр, Синь обернулся, чтобы освободить его, и встретил взгляд матери, пустой и безнадёжный. Она уже сдалась. – Что они сделают с Лунией?

– Мы не знаем, – вздохнула Ио. – Ядожалы никому не говорят. Огнешёлк встречается очень редко, и такие драконята сразу исчезают.

– Исчезают… – эхом отозвался дракончик. – В смысле, навсегда? – Внутри всё оборвалось, словно он спрыгнул с с самого верха улья и падал вниз.

– Теперь понял, почему надо бежать? – Ио приоткрыла дверь и выглянула наружу. – Всё чисто… Давай, живо, пока Мечехвост их отвлекает! Беги!

– Стой, погоди! – Он уцепился когтями за порог. – Куда бежать?

– Куда глаза глядят! Спрячься где-нибудь, чтобы не нашли.

– У меня же будут неприятности! Как можно прятаться от ядожалов? Мама права: если я им нужен, лучше прийти самому, и меня не тронут… – Его голос дрогнул при мысли об исчезнувших драконятах. Точно, навсегда, иначе дошли бы хоть слухи. – М-может, меня вылечат, и не будет никакого огнешёлка!

Дракониха тихо застонала.

– Ну почему он достался тебе, единственному шелкопряду, который ещё доверяет ядожалам?.. Пойми, Синь, нет в них ничего хорошего! До сих пор тебе позволяли жить как все, но теперь ты стал для них опасен, и прежней спокойной жизни пришёл конец!

– Но… так не должно быть! Если я хороший и делаю то, что мне говорят… С чего вдруг я опасный? Я просто не умею быть опасным!

– Я знаю… – Ио скривилась, потирая лоб между рогами. – К моему глубокому сожалению, это так. – Она оскалилась и тряхнула дракончика за плечи. – Только им наплевать, Синь! Укройся где-нибудь, умоляю! Не дай себя схватить!

– И сколько мне прятаться? – фыркнул он. – Куда я денусь? А как же моё Превращение? Оно начнётся уже скоро, и тогда всё равно придётся вернуться сюда, в Кокон!

Ио снова вздохнула.

– Сначала давай тебя спрячем, а потом уже подумаем об остальном.

Она распахнула дверь и с силой вытолкнула его, затем выскочила сама. Дракончик поневоле пустился бегом, хотя всё внутри него кричало: «Вернись! Попроси стражников помочь! Они спасут Лунию!»

Как ей, должно быть, страшно сейчас! Или огнешёлк тоже успокаивает, погружает в мирную тишину несмотря на ослепительный клубящийся жар снаружи? Что с Мечехвостом? Ему ни за что не справиться с такой толпой солдат… да что там, ни один шелкопряд не одолеет даже единственного ядожала! Лежит, наверное, рядом с Лунией, весь в крови, раздутый от яда…

Синь в ужасе передёрнулся, едва удержавшись на дрожащих лапах.

Беглецы уже почти достигли края площади, когда услышали за спиной окрики солдат:

– Эй, вы! Шелкопряды! Стоять! Ни с места!

Лапы дракончика послушно застыли. Привычка въелась в него намертво. Не подчинишься приказу стражников, получишь отравленный шип или ядовитый плевок в глаза – это знали все.

Однако дракониха и не думала подчиняться. Она повернулась, обхватила Синя лапами и прижала к груди, разворачивая свои огромные тёмно-пурпурные крылья. Подпрыгнула и взмыла в воздух.