Цитаты из книги «Хладнокровное убийство»

безумны люди.Мы ничего не возразим в ответ.Взглянул и помолись, а Бог рассудит.  Франсуа Вийон. Баллада о повешенных (Перевод И. Эренбурга)

Мы жили, как и ты. Нас больше нет.Не вздумай осуждать –

Frères humains qui après nous vivez,N’ayez les cuers contre nous endurcis,Car, se pitié de nous povres avez,Dieu en aura plus tost de vous mercis.  Francois Villon. Ballade des pendus

– Они ничего не чувствуют. Ух, бух, и все. Они ничего не чувствуют. – Вы уверены? Я стоял близко. Мне было слышно, как он задыхался. – Это да, только он все равно ничего не почувствовал. Иначе бы это было негуманно.

– Ну что сказать насчет высшей меры? Я не против смертной казни. Это месть, но что плохого в мести? Наоборот. Если бы я был родственником Клаттеров или любого из тех, кого пришили Йорк с Латамом, я бы не мог покоиться с миром, пока убийца не прокатился на Больших Качелях. Эти люди, которые пишут письма в газету… В одной топикской газете на днях появилось сразу два – одно даже от пастора. Пишут, что на самом деле весь этот суд не более чем фарс; почему, дескать, эти сукины дети Смит и Хикок, которых давно пора вздернуть, до сих пор проедают деньги налогоплательщиков? Что ж, я их понимаю. Они бесятся из-за того, что не могут получить что хотят – мести. И я постараюсь сделать все, чтобы не получили. Я одобряю повешение. Но только пока меня самого не вешают.

Однако даже не самый талантливый адвокат может год за годом отодвигать судный день, ибо система апелляций, поставившая американскую юриспруденцию в зависимость от правового колеса Фортуны, игры случая, благосклонного к преступнику, такова, что игра не прекращается до самого конца, сначала в государственных судах, затем в федеральных судах, вплоть до высшего трибунала – Верховного суда США. Но даже поражение не имеет большого значения, коль скоро адвокат заключенного обнаружит или изобретет новое основание для апелляции; обычно это удается, и колесо вновь начинает вертеться и вертится иногда до тех пор, пока, порой спустя несколько лет, заключенный вновь не предстанет перед высшим судом страны, вероятно, лишь для того, чтобы снова начать медленное жестокое состязание. Но в перерывах колесо останавливается, и можно объявить победителя – или, хотя уже все реже, проигравшего

Ага, а повесить ублюдка – это, по-вашему, как? По-моему, это тоже чертовски хладнокровное убийство.

порой чудовищные преступления совершаются лишь оттого, что некогда трусливые присяжные отказались выполнить свой долг

Сами убийцы, писали они, не могли толком объяснить, почему они убивали людей, которые были им практически незнакомы, и в каждом случае убийца действовал словно бы во сне, в некоем трансе, выйдя из которого «внезапно обнаруживал», что нападает на свою жертву. Наиболее общим и, возможно, наиболее существенным историческим открытием была длительная, порой продолжающаяся всю жизнь неспособность контролировать свои агрессивные импульсы. Например, трое из этих людей в течение жизни часто затевали драки, которые не были обычными потасовками, а могли привести к смертельным последствиям, если бы их не пресекли.

Калливен не мог поверить в такую безучастность; Перри растерян, он заблуждается, не может человек быть начисто лишен совести или сострадания. Перри сказал: «Почему? Солдаты же ведь спят себе спокойно. Они убивают и получают за это медали. Добрые канзасские граждане хотят меня убить – и какой-нибудь палач будет рад, что для него нашлась работенка. Убить легко – гораздо легче, чем подсунуть необеспеченный чек. Вспомни: я этих Клаттеров знал-то всего час. Если бы я действительно хорошо их знал, наверное, я бы иначе все воспринимал. Может быть, я потом не смог бы жить в ладу с собой. Но в моем случае все было похоже на стрельбу по мишеням в тире».