Свалить покражу образа хотят
На христиан во что бы то ни стало.
Я это обвиненье отвергаю,
И вот тебе неотразимый довод.
Тебя на преступленье, на кощунство
Склонил своим советом чародей:
Великий грех для нас, чтоб в нашем храме
Был идол, да еще и чужеземный.
Я чудо к Магомету отношу:
Он нам явил и мощь свою, и славу;
Его десница праведную веру
От подмеси нечистой избавляет.
Оружия иного не имея,
Колдует пусть по-прежнему Исмен:
Мы, воины, мечом владеем только;
Все знанье наше в нем и вся надежда».
Бесчувственное сердце Аладина
Упорствует в жестокости, но он
Желаниям Клоринды уступает
И просьбам покоряется ее.
«Дарую, – молвит, – жизнь им и свободу.
Будь это справедливость или милость:
Невинные, оправданы они;
Виновные, помилованы мною».
Снимают с них оковы. Но – о чудо! —
Любовью оба сердца пламенеют.
Олинд, любивший только, стал любимым;
Супруг счастливый вскоре, превращает
Огонь костра он в факел Гименея,
С Софронией хотел он умереть,
Но поворот судьбы – и уж согласна
Софрония, чтоб он в живых остался.
Но деспот подозрительный боится
Соединить с отвагой добродетель:
Он подвергает их почетной ссылке
В далекую страну. И все ж от мести
Не хочет он избавить христиан:
Заковывает часть, часть изгоняет;
И в тягостном прощании они
Последнее находят утешенье.
Жестокая разлука! Аладин
Разит лишь тех, кто для него опасен.
И старики, и женщины, и дети
Заложниками сильных остаются.
Отцы, мужья и сыновья уносят
Не скорбь, а лишь отчаянье в сердцах.
Они спешат соединиться с войском,
Эммауса уж стены обложившим.
Твоя земля, Эммаус, по соседству
С землей Солима. Ах! В какую радость
Один твой вид приводит христиан!
Какого нетерпения полна
Их без того кипучая отвага!
Но больше половины совершило
Пути дневного солнце, и Готфриду
Приходится сдержать свой бранный пыл.
Уж на ночь разбивать палатки стали,
Уж солнце приближалось к океану,
Когда вдруг примечают двух вельмож,
По платью и обличью чужеземцев,
Притом они являются, как видно,
Глашатаями дружбы. То послы
Властителя египетского были;
И их сопровождал блестящий поезд.
Один – Алет. Из самой низкой черни,
Без племени и рода, он сумел
Добраться до подножия престола.
Речистый, льстивый, вкрадчивый, проворный,
Свой вид и нрав он каждый миг меняет.
И в клевете великий мастер тоже:
Злословить продолжает и тогда,
Когда по всем приметам только хвалит.
Другой – черкес Аргант. В Египет он
Явился как искатель приключений
И звания сатрапа там достиг.
Отвагу боевую обнаружив,
Высокое он в войске занял место.
Нетерпеливый, яростный, упорный,
Усталости не знающий, привык
Лишь одному мечу он поклоняться.
По требованью их без промедленья
Они к Готфриду доступ получают.
Простой и в обхожденье, и в одежде,
Сидел он посреди других вождей;
Но ярко блещет истина и доблесть,
В заимствованном блеске не нуждаясь.
Скользнув по нем высокомерным взглядом,
Аргант едва кивает головой.
Алет же, к сердцу руку приложив
И опустив свой взор, поклон столь низкий
Отвешивает скромному Готфриду,
Как будто тот – Египта повелитель.
И речи слаще меда полились
Из уст его струей неудержимой;
А христиане молча ждут, пока
Иссякнет весь родник его витийства.
«Великодушный воин, – говорит, —
Единственный достойный вождь героев,
И доблести и мудрости твоей
Обязанных триумфами, и раньше
Добытыми, чем стал ты их главою!
Переступил ты в славе за столбы
Геракловы, и весь Египет полон
Рассказами о подвигах твоих.
Но эти чудеса не столь дивят,
Сколь восхищают нашего владыку.
Хоть вас двоих и разделяет вера,
С тобой в одном он чувстве хочет слиться.
Ждет от тебя и мира он, и дружбы.
И вот, узнав, что низложить его
Союзника и друга ты задумал,
Прислал он нас тебе поведать тайну.
Когда бы удовольствовался ты
Победами, одержанными раньше,
И в мире бы его оставил земли,
Охотно поддержал бы он доныне
Непрочное могущество твое.
Напасть на вас обоих кто посмеет?
Настанет и для турка, и для перса
Когда-нибудь желанный день возмездья?
Из рода в род передаваться будут
Рассказы о твоих делах великих,
О том, как ты одолевал твердыни,
Как новые пути ты открывал,
Как в страны отдаленнейшие ужас
Предтечею твоих знамен являлся.
Расширить можешь ты свои владенья,
Но к славе не прибавишь ничего.
Она своей вершины уж достигла,
И ты ее не должен подвергать
Случайностям, с войною сопряженным.
Ты победил – осталась та же слава;
Ты побежден – ни славы нет, ни чести.
И безрассудно было бы, и дерзко
Вверяться слепо прихотям судьбы,
Когда судьба тебе уж не должница.
Твои, быть может, тайные враги,
Завидуя твоей великой мощи,
В твоей душе поддержат бранный пыл;
И в чаянье побед, быть может, новых
Отдашься соблазнительному рвенью
Повелевать народами-рабами,
От мира убегать ты будешь больше,
Чем люди убегают от войны.
«Не покидай путей широких, – скажут, —
Которые тебе судьбой открыты,
Не вкладывай в ножны меча, который
Твоих побед всегда порукой был,
Пока не одолеешь Магомета
И Азии не обратишь в пустыню».
Пленительно-прекрасные мечты,
Но в них – твоя погибель, может статься.
Но если только ненависть в тебе
Не затемнит рассудка, ты увидишь,
Что не на что надеяться уж больше,
А опасаться следует всего.
Судьба непостоянна: то успехи,
То горести нам шлет поочередно,
И часто мы, взлетев под облака,
Летим стремглав в ужаснейшую бездну.
Скажи мне, если сильный и богатый
Египет погубить тебя захочет
И если турок, перс и сын Хассана
В одно нагрянут на тебя, какими
Плотинами разлив ты остановишь?
Где помощь ты найдешь? Иль ты питаешь
Надежды на завистливого грека?
На клятвы в вечной верности его?
Э, верность греков! Кто ее не знает!
Обманутый однажды иль, скорее,
Обманутый тысячекратно этим
Предательским и скаредным народом,
Подумай, как его бояться надо:
Он даже отказал тебе в походе,
А ты еще все веришь простодушно,
Что он тебе и кровь и жизнь отдаст.
Иль, может быть, питаешь ты надежды
На войско, что тебя здесь окружает?
И тех, что победил доныне порознь,
Сплоченными мечтаешь победить?
Но ведь немало жертв уже войне
Принес ты и болезням; на подмогу ж
Двум недругам, рассеянным тобою,
Готов явиться третий – египтянин.
Дано тебе судьбою обещанье,
Что будешь ты в боях неуязвим:
Так в хартиях начертано небесных!
Хотел бы я с тобою верить в это;
Но голод сторожит уже тебя:
Где тот приют, куда б ты мог укрыться
От этого бича? Вооружись
Мечом, копьем и ожидай победы!..
Еще до твоего сюда прихода
Здесь все предусмотрительностью мудрой
Истреблено и предано огню,
А урожай хранится весь в Солиме;
Где ж корм коням и где солдатам пищу
Добудешь ты? На флот укажешь: значит,
Зависит пропитание твое
От милости ветров непостоянных?
А может быть, тебе подвластны ветры
И ты по произволу ими правишь?
Глухое к нашим крикам и мольбам,
К тебе, быть может, волны катит море?
Иль все еще ты льстишь себя надеждой,
Что Турция и Персия, с Египтом
Соединившись, выставить не в силах
В противность твоему такой же флот?
Чтоб твой поход успехом увенчался,
Ты должен две победы одержать:
Одну хоть, государь, ты проиграешь,
Себя стыдом покроешь и погибнешь.
Твой флот ли пораженье понесет,
Жди ужасов тогда голодной смерти;
Разбит ли будешь сам, к чему послужит
Тогда тебе и флот победоносный?
Но если руку дружбы, государь,
Все ж отвергаешь ты, прости за вольность:
В твою отвагу верю я, как прежде,
Но в мудрость больше верить не могу.
Да вдохновит тебя святое Небо
И слух преклонит твой к советам мира,
Чтоб, Азии вернув покой, ты мог
Своих побед плодами наслаждаться!
Примите мой совет и вы, герои,
Товарищи трудов его и славы:
Прельщенные соблазнами судьбы,
Не думайте о новых войнах больше
И вновь себе врагов не наживайте.
Как счастливо беды избегший кормчий,
Вкушайте отдых в гавани надежной
Подальше от стихии своенравной».
Смолкает египтянин. Раздается
Со стороны героев смутный ропот:
Негодованья грозного полны
И взгляды их, и их тело движенья.
Внимательно исследовав все лица
И в общем одобренье убедившись,
Готфрид к Алету взоры обращает
И держит речь ему в таких словах:
«Властителя египетского вестник,
Ты ловко примешал угрозы к лести.
Коль вправду господину твоему
Любезен я, воздать я не премину
Ему за это чувство, как должно;
Что ж до того союза, о котором
Ты возвестил, то вот, что я тебе
С обычным прямодушием отвечу:
Узнай, что все напасти и невзгоды
Презрели мы с единственною целью
Достигнуть стен священных и Солим
Освободить от тягостного рабства.
Проникнутые замыслом великим,
Стараясь милость Божью заслужить,
Ни суетной не дорожим мы славой,
Ни нашими владеньями, ни жизнью.
Ни алчность, ни тщеславие к походу
Не побуждали нас. Да вырвет Небо
Из наших душ смертельную отраву!
И да не даст нечистому зерну
Пустить ростки заразы в наших чувствах:
Да направляет нас на всех путях
Его десница, та, что, проникая
В сердца людей, их и мягчит и греет!
Она оберегала наш поход,
Она в пути преграды понижала;
Она срезает горы, сушит реки,
Она и зной и стужу умеряет;
Она ветрам вещает плен и волю,
Она обуздывает ярость волн;
Для нас разносит в прах твердыни вражьи,
Для нас уничтожает вражьи рати.
В ней – наша храбрость, в ней – надежда наша, —
Не в слабых наших силах, не во флотах,
Не в том, что кормит Греция войска,
Не в том, что шлет воителей Европа.
Лишь нас бы не оставила она,
В опоре недостатка нам не будет.
Кто у нее был под крылом, в напасти
Искать не станет помощи иной.
Когда ж ошибки наши иль ее
Произволенье нас лишит поддержки,
Кто не почтет из нас себя счастливым,
Свой гроб найдя с Господним Гробом рядом?
Да, мы умрем, к грядущим не ревнуя,
Да, мы умрем, но не умрем без мести.
Не осмеет нас Азия тогда
И наших слез предсмертных не увидит.
Не думай, впрочем, чтобы в жажде битвы
Мы мира избегали и боялись.
Ни дружбы господина твоего,
Ни с ним союза мы не отвергаем.
Но не в его владеньях Иудея:
Зачем же так печется он о ней?
Пусть, нам чужие страны предоставив,
Он у себя вкушает мир счастливый».
Сказал он, и от слов его Аргантом
Безумная овладевает ярость.
Со взглядом искрометным, не владея
Собой, он приближается к Готфриду
И говорит ему: «Не хочешь мира,
Так получай войну; ее ты ищешь!
Иначе б не отринул ты руки,
Протянутой тебе столь дружелюбно».
Хватает он полу своей одежды,
Ее в крутую складку загибает
И, с дерзостным презрением к Готфриду
Все так же обращаясь, говорит:
«Тебе, что жизнь и честь свою вверяешь
Сомнительным удачам, приношу
Я дружбу и войну; то иль другое
Ты выбирай, но выбирай немедля».
При этой оскорбительной угрозе,
Не выслушав решения Готфрида,
Все как один воители Христовы
Встают, и слышно лишь: «Война! Война!»
Одеждой потрясая, варвар молвит:
«Примите же на жизнь и смерть мой вызов!»
Свиреп он и ужасен, как глашатай
Войны у арки Янусова храма.
И кажется, что из его груди
Раздора злые змеи выползают;
Глаза же мечут молнии, как будто
В них факел фурий пламя заронил.
Таков был, без сомненья, гордый смертный,
Вознесший к небу башню Вавилона:
С поднятой головой грозящий звездам,
Таким являлся он перед народом.
«Мы вызов принимаем, – объявляет
Готфрид, – вы ж государю своему
Скажите, чтоб являлся к нам скорее
Иль ждал бы нас на нильских берегах».
Потом он отпускает их, радушно
Почетными дарами наделив.
Алету достается шлем богатый,
Добытый при падении Никеи.
Арганту – меч: узором из камней
Покрыта рукоятка золотая;
Но больше драгоценностей вниманье
Влечет к себе чудесная работа.
Рассеянно взглянув на украшенья,
Готфриду говорит свирепый воин:
«Увидишь скоро ты, какую цену
Приобретет в моей руке твой дар».
Они выходят. Говорит Аргант:
«Расстанемся. Хочу я к ночи быть
В Иерусалиме: ты ж с восходом солнца
Прямым путем в Египет отправляйся.
Теперь ни я, ни грамоты мои
Не нужны при дворе. Ты государю
Ответ неверных точно передашь;
Мне ж поприще войны нельзя покинуть».
Так враг посла сменяет сразу в нем.
Был правилен иль нет его поступок,
Не оскорбил ли он обычай древний,
Об этом он не думает нимало:
Не дав ни слова вымолвить Алету,
В тиши при свете звезд к стенам Солима
Спешит, нетерпеливый, оставляя
Товарища в таком же нетерпенье.
Одела мир покровом черным ночь;
И воздух стих, и задремали воды.
Усталых обитателей лесов,
Пещер, озер, морей, всю тварь земную
Сковал отрадный сон; и в тайных недрах,
Средь ужасов безмолвия и мрака,
Забыт кипучий день, а с ним забыты
Все радости, забыты и печали.
Но, не смыкая глаз, всю ночь без сна
И отдыха проводят христиане;
Нетерпеливо ждут они зари,
Что осветить должна их путь и к цели
Заветной привести. Тревожным взглядом
Восточный край небес они пытают,
Подстерегая первые лучи
Ночным теням грозящего светила.
О проекте
О подписке