Глава 2

Эмилия

Коннору вроде удалось меня подбодрить, но моё настроение всё равно нельзя назвать праздничным. Возможно, всё дело в усталости, накопившейся за рабочую неделю. Возможно, в череде мелких неприятностей, которые сопровождали меня на протяжении всего дня. А, возможно, потому что не так я представляла вечеринку в честь нашей помолвки.

Я, в принципе, не хотела шумного торжества с толпой ничего не значащих для меня людей. Не хотела ледяных скульптур, огромных букетов из белых роз, фуршета с изысканными деликатесами, множества круглых столов, на которые будут подавать главную трапезу от французского шеф-повара, и оравы официантов, неспешно гуляющих по залу с подносами с «Dom Perignon». Я предпочла бы провести уютный вечер в кругу родных и друзей, которые искренне радовались бы и поздравляли бы нас. И я обо всём этом неоднократно говорила Коннору, однако он настоял на том, чтобы сделать этот вечер пышным, грандиозным и запоминающимся.

И о да… Я точно запомню, с каким трудом мне даётся сохранять на губах улыбку и не зевнуть, когда очередной незнакомый дядька в смокинге на пару со своей женой, любовницей или просто спутницей на вечер сначала для приличия распыляется в поздравлениях, потом отмечает, какой шикарный у нас дом, а затем плавно переходит к рабочим разговорам с Коннором. Весело пипец! Ещё и странное ощущение, будто на меня кто-то пялится, непрерывно сопровождает меня.

Несколько раз оглядываюсь по сторонам. На меня многие смотрят. Кто-то улыбаясь, кто-то едва скрывая зависть, кто-то изучая, а кто-то оценивая, подхожу ли я такому успешному и видному мужчине, как Коннор?

Так пусть выкусят. Ещё как подхожу! И мне не требуется доказывать хоть кому-то свою значимость. Ни обществу, ни Коннору, ни его родителям. Я и так знаю, чего стою. Я не пустоголовая красотка, на которую Блэк запал исключительно из-за внешности. Я не бедная дворняжка, которую он подобрал в подворотне, а затем слепил из меня нечто стоящее, что не стыдно показывать публике.

Я слепила себя сама. Я добилась всего сама.

Карьера востребованного дизайнера, сеть процветающих бутиков одежды, снабжающих сотни людей работой, трёхкомнатная квартира в новом районе Рокфорда, загородный коттедж, хороший стабильный доход, который позволяет мне быть независимой от финансов мужчины или кого бы то ни было ещё.

Всё, что я имею – это результат многолетних трудов, бессонных ночей и кучи потерянных нервных клеток. И всего этого я добилась ещё до встречи с Коннором. Так что называть меня голддиггершей – верх тупости. [Прим. автора: голддиггерша – авантюристка, золотодобытчица. Так называют красивых и неглупых девушек, сделавших своей жизненной стратегией охоту на олигархов]

Одариваю пару изучающих меня женщин приторно сладкой улыбкой и прижимаюсь ближе к Коннору. Он приобнимает меня за талию, коротко целует в висок и продолжает беседовать со своим важным собеседником. Я же опять ощущаю странное жжение на коже. Оно опаляет правую щеку и медленно стекает к шее, ключицам и рукам, отдаваясь пульсацией на кончиках пальцах.

Да что такое?

Повторно оглядываюсь по сторонам и снова не нахожу источник внимания к себе, лишь чувствую, как от него немыслимым образом горит кожа.

– Эмилия, привет! Неужели я тебя нашла?

Отвлекаюсь от поиска неизвестно кого и оборачиваюсь, наконец встречая знакомое лицо.

– Алана! Привет. Рада, что ты пришла, – обнимаю подругу и по совместительству мою правую руку в «Milliforall».

– Конечно пришла. Как же я могла не поздравить тебя? То есть вас. Поздравляю, Эмилия. И вас тоже, мистер Блэк, – Лана переводит робкий взгляд на Коннора.

Тот наконец удосуживается завершить скучный разговор с мужчиной и расплывается в приветственной улыбке.

– Спасибо, Лана. Только я опять сейчас буду тебя ругать.

– За что? – пугается подруга.

– Сколько раз я просил тебя называть меня по имени, а ты опять за своё? Когда ты мне выкаешь, я начинаю ощущать себя старым.

– Простите… Точнее, прости. Разумеется, ты не старый. Я постараюсь так больше не делать, – виновато проговаривает она. – Ты организовал потрясающий вечер. Здесь так всё красиво. Давно я не бывала на подобных торжествах.

– Спасибо. Я старался. Ты тоже прекрасно выглядишь. Наверное, я впервые вижу тебя с распущенными волосами и не в офисной одежде, – Коннор скользит взглядом по тёмно-зелёному платью Аланы. Оно идеально сочетается с оливковым оттенком её кожи и цветом глаз.

Ещё совсем недавно Лана не вылезала из образа серой офисной мышки, но, к счастью, в её жизни появился тот, кто сумел вытрясти её из этой невзрачной скорлупы. Она выглядит потрясающе, а ещё безумно счастливой.

– А где Стив? Я думала, вы придёте вместе, – интересуюсь я, и глаза Аланы начинают сиять ещё ярче.

– Он немного опаздывает. Попал в пробку, но должен быть с минуты на минуту.

– Отлично. Мы можем выйти на улицу, чтобы встретить его. Я как раз хотела немного проветриться. Тут слишком душно.

– Вообще-то тебе нужно будет повременить с этим, Эмилия, – произносит Коннор, бегло читая что-то в своём айфоне, и обращается к Браун: – Лана, чувствуй себя как дома, а я ненадолго уведу Эмилию. Надеюсь, ты не будешь скучать.

– Что? Но она только подошла ко мне. Я хотела с ней пообщаться.

– У тебя ещё будет время сделать это, а сейчас я хочу представить тебя кое-кому.

– Разве ты уже недостаточному количеству людей меня представил? – впиваюсь в лицо Коннора недовольным взглядом, мысленно транслируя ему, что мне, мягко говоря, осточертело знакомиться с нудными толстосумами, политиками и бизнесменами.

Однако Коннор игнорирует мой невербальный посыл. Наклоняется ко мне и вкрадчиво шепчет на ухо:

– Поверь мне, от этого гостя ты придёшь в восторг.

В этом я шибко сомневаюсь, но кто меня спрашивает? Коннор даже не дожидается моего согласия. Повторяет Лане, что я скоро вернусь, берёт меня под локоть и ведёт в сторону длинной, специально установленной для праздника барной стойки.

– Может, хоть скажешь, кто это? – с трудом скрываю раздражение в голосе, пробираясь сквозь гущу гостей. – Твой друг или партнёр по работе?

– Ни то, ни другое.

– А кто тогда?

– Твой свадебный подарок, – загадочно выдаёт Коннор, и я едва не спотыкаюсь, когда замечаю широкую спину и тёмный затылок сидящего на барном стуле мужчины.

Мне не видно его лица, но оно мне и не надо. Я и так знаю, кто там, мать его, сидит. Только из-за одного человека на всём белом свете мой организм мгновенно даёт сбой. Дыхание срывается, ноги становятся ватными, сердце бросается с обрыва, желая разбиться насмерть.

И кажется, у него получается. Оно бьётся, на осколки разлетается, переставая качать по венам кровь. Все конечности отказывают, теряют прямую связь с мозгом. На каком-то непонятном автопилоте продолжаю следовать за Коннором, убеждая себя, что мне всё это просто снится. Что он нереален. Что он – всего лишь галлюцинация. Что мы сейчас подойдём к нему, и он исчезнет как зыбкий, туманный мираж в пустыне. Но чёрта с два! Он не исчезает.

Мы останавливаемся в метре от него, Коннор грузно опускает руку на его плечо, и «мой свадебный подарок» неспешно поворачивается к нам лицом.

Встреча… Нет, лобовое столкновение с нахальным серым взглядом сродни землетрясению. Вихрю. Смерчу. Взрывающимся бомбам во всех атомах тела. В каждом одновременно. Сразу. Без возможности прервать реактивную реакцию или хотя бы немного усмирить её, чтобы разобраться, какого чёрта мой жених решил подарить мне на свадьбу мужчину, которого я желала бы больше никогда не видеть?

– Сюрприз! – как ни в чём не бывало выдаёт мерзавец, расплываясь в очаровательной улыбке.

Будто много лет назад не разбил мне нахрен сердце и не уехал из города навстречу своим мечтам, с лёгкостью оставив глупую, наивную и безумно влюблённую в него девушку в прошлом.

Глава 3

Эмилия

– Я рад, что ты всё-таки согласился на моё предложение и приехал. Знакомься, эта красавица – будущая миссис Блэк. Ну а тебе, Эмилия, думаю нет смысла представлять Марка. И так знаешь, кто он. Как, впрочем, и любая девушка в этом зале, – с усмешкой выдаёт Коннор, и я в колоссальном потрясении начинаю вертеть головой.

Все рядом стоящие леди пялятся на нас. А точнее, не на наше трио, а исключительно на Эндрюза. С восторгом. С восхищением. С трепетом. Словно на своего идола смотрят. Хотя почему «словно»? Он для них таковым и является.

Я ещё не встречала ни одной женщины, которая не тащилась бы от творчества этого гада. Каждый новый сингл непременно возглавляет все чарты. Каждый видеоклип набирает сотни миллионов просмотров. Каждый концертный холл забивается под завязку фанатами его музыки.

Также нужно не забыть упомянуть про множество интервью на радио и участия в самых популярных вечерних ток-шоу, про тысячи билбордов с его красивой мордой и про сотни рекламных роликов, в которых он выставляет напоказ своё натренированное тело.

В общем, куда ни глянь – везде он. Только мёртвый может не знать о существовании талантливого и всеми желанного Марка Эндрюза.

– Насколько я понимаю, мой сюрприз удался. Ты аж дар речи потеряла, – довольно улыбается Коннор.

Дар речи потеряла? Дар речи?! Да я всю почву из-под ног только что потеряла, а не дар речи!

– Но, может, всё-таки скажешь хоть что-нибудь, милая?

Сказать…

Да… Точно… Нужно взять себя в руки и что-то сказать.

И помогают мне в этом архинепростом деле нахальная улыбочка Эндрюза и насмешка в серых глазах, прожигающих моё лицо до мяса. Марк явно забавляется происходящим. Особенно моей растерянностью. Но чёрта с два я позволю ему продолжать это делать.

– Скажу, что я в шоке, – придаю голосу максимально радостный оттенок.

– Вижу. Этого я и добивался, – Коннор целует меня в щёку, а я натягиваю на губы самую «искреннюю» улыбку из всех возможных. И вроде справляюсь на ура.

– Я настолько в шоке, что не понимаю.

– Чего?

– Ты хочешь меня убить?

Коннор недоумённо хмурится, Марк вопросительно изгибает бровь.

Наверное, мне стоило прямо сейчас выдать Коннору правду о наших с Марком недолгих отношениях, но мне не хочется омрачать этот праздничный вечер мерзкой историей. И судя по тому, что Марк ничего не рассказал Коннору, он тоже не планирует ворошить прошлое. Поэтому я ничего лучше не придумываю, как притвориться, будто не знакома с Эндрюзом, спрятав вихрь обуревавших меня эмоций под шуткой:

– Ты решил подарить мне на свадьбу любимца всех женщин, чтобы они на меня накинулись и разорвали на части? Мог бы пожалеть меня и найти менее кровожадный способ избавиться от своей невесты.

Марк коротко усмехается, а Коннор снова начинает улыбаться от уха до уха.

– Глупая. Я от тебя ни за что никогда не избавлюсь. В мире нет лучшей женщины, чем ты, – одной рукой сгребает меня за талию и притягивает к себе вплотную.

Ты ж мой хороший. Прекрасней ответа ты выдать просто не мог.

– Даже не стану спорить, – вставляет комментарий Марк, и все ощущения во мне с бешеной скоростью множатся, повышая температуру тела. – Твоя невеста, Блэк, гораздо красивее, чем ты мне рассказывал.

Коннор рассказывал? Какого чёрта? Зачем? Когда только успел познакомиться с ним? И где?

– Красота – лишь вершина айсберга всех достоинств Эмилии. Потому-то я и запал на неё по самые не хочу в первый же день знакомства.

– Не думаю, что прямо в первый. Тогда мы с тобой особо не общались, – концентрирую игривый взгляд на лице любимого, чувствуя, как все оголённые участки кожи печёт от пристального взора Эндрюза.

– Мужчина всегда чувствует свою женщину. Для этого общаться необязательно. А тебя я почувствовал сразу.

– Да что ты говоришь? Так, значит, это у вас, мужчин, работает?

– Не могу ручаться за всех, но у меня всё именно так. Возможно, Марк тоже понимает, о чём я говорю, – Коннор переводит взгляд на нашего собеседника, и тот без промедлений отвечает:

– Понимаю.

И я снова попадаю под прицел его немигающего взгляда, от которого меня подмывает сбежать. Спрятаться. Отдышаться. И успокоить чёртово сорвавшееся сердцебиение.

– Значит, и у всеобщего любимца есть особенная женщина?

– Аманда Олсон, – раздаётся мгновенный ответ, и лишь спустя пару секунд, чёрт побери, до меня доходит, что это я его выпалила.

Вот блин! Говорю же: тело отсоединилось от мозга и подключается обратно с перебоями.

– А ты откуда знаешь? – недоумевает Коннор.

– Оттуда же, откуда и весь остальной мир, – невозмутимо добавляю я. – Об их отношениях уже несколько месяцев во всех журналах пишут.

– Точно. Простите, я не читаю журналы. Только если связанные с бизнесом, – виновато глядя на Марка, усмехается Коннор, а затем задумывается. – Но про Аманду Олсон я где-то что-то слышал. Она певица?

– Актриса, – отвечает Эндрюз. – В последние годы снималась во множестве фильмов.

– К сожалению, я и в кино давно не был. Надо бы исправить эту оплошность, Эми.

– Ты же знаешь, что я всегда только за, – мурлычу в ответ Коннору, а в башке какого-то чёрта всплывают давно забытые воспоминания.

Я. Марк. Задний ряд кинотеатра. Оглушительные звуки стрельбы в боевике. Но мы их как будто не слышим. Его руки в моих трусиках. Мои в его боксёрах. Губы в губы. Язык глубоко в моём рту. Тихие стоны. Укусы. Привкус крови. И оргазм, выносящий к чертям все мозги.

Слегка встряхиваю головой, отгоняя прочь эти жаркие кадры, но фантомные ощущения его прикосновений покалывают всю поверхность кожи, будто это происходило только вчера, а не десять лет назад.

Опрометчиво перевожу взгляд на Марка, и щёки мгновенно начинают пылать. В его серых хитрых омутах транслируются те же воспоминания, которые несколько секунд назад мощным приливом похоти врезались в моё сознание. Хочу отвернуться, посмотреть на Коннора, а лучше накинуть на голову Марка чёрный мешок, чтобы больше не видеть его самодовольную физиономию, но вместо этого непроизвольно залипаю на ней.

Годы нисколько не испортили этого паршивца. Наоборот. Придали его смазливому лицу, на которое западали все девчонки, более мужественные очертания. Я это и в видеоклипах замечала, но в жизни Марк выглядит ещё красивее, чем на экранах. Такое чувство, будто камеры съедают весомую часть его привлекательности, не донося до зрителей и половину его неотразимой внешности. Про образ всеми обожаемого музыканта-плохиша вообще заикаться не стоит. Даже элегантный костюм не способен скрыть его амплуа бэдбоя. Хотя не амплуа это вовсе, а сущность Эндрюза. Поганая, эгоистичная, развратная, но чертовски притягательная для женщин любого возраста.

Чуть растрёпанные тёмные волосы, лёгкая щетина, чувственная улыбка, беззаботность и уверенность в каждом движении и позе. А вишенкой на тортике является наглый выразительный взгляд, обещающий доставить тебе проблемы. Страстные, порочные, опасные, умопомрачительные. Они перевернут весь твой мир вверх тормашками, а потом оставят тебе море жарких воспоминаний и агонизирующий ком вместо сердца.

Знаю. Плавала. На всю жизнь наплавалась.

– Так, может, вы наконец расскажите мне, в чём именно заключается подарок? – оторвав себя от разглядывания Марка, перехожу к интересующему меня вопросу.

– Как в чём, Эми? Ты меня поражаешь. Я думал, ты и так уже догадалась. Я же знаю, как ты обожаешь Марка. Постоянно слушаешь и напеваешь его песни. Знаешь каждую его композицию наизусть.

Если бы взглядом можно было бы зашивать рот, то у Коннора он был бы заштопан ещё на словах «ты обожаешь Марка». Я не услышала бы всего, что дальше выдал его язык, а чёртов Эндрюз не засиял бы как новогодняя ёлка.

– Прям каждую-каждую знает? – уточняет мерзавец, раздражая меня своей белоснежной улыбкой до скрежета зубов, а Коннор лишь масло в огонь подливает:

– Каждую. Я не шучу. Временами мне кажется, что более ярой фанатки, чем Эмилия, у тебя нет. Если откроешь её «Spotify», найдёшь все свои альбомы. Нет ни одной песни, которую она не прослушала бы, как минимум, сто раз.

– Да что ты говоришь?

– Да. У Эми ещё и в дисках все твои альбомы имеются.

Господи! Потолок, родненький, рухни на меня, пожалуйста. Вот прямо сейчас. Умоляю.

– Коннор, я не думаю, что Марку интересно слушать про ещё одну свою фанатку, – сдержанно произношу я, но чего мне стоит сохранять спокойствие – не передать словами.

– Почему же? Мне очень интересно послушать. Продолжай, Коннор.

Козёл.

Понимает же, что я готова раскричаться на ни в чём неповинного Блэка, лишь бы он заткнулся, но всё равно продолжает провоцировать. В этом весь Марк. Но на сей раз ему не удастся добиться желаемого. Коннор прекрасно чувствует, когда стоит выдавать ту или иную информацию, а когда – стоит промолчать.

– Да ладно, не буду ещё больше смущать Эмилию, иначе потом она устроит мне весёлую жизнь. Она, знаешь ли, крайне опасна в гневе, – смеётся Коннор.

– Да? А на вид такой милой кажется, – вставляет свои пять копеек Марк.

– Как говорится: в тихом омуте.

Так всё! Пора это заканчивать!

– Так к чему был весь рассказ о моём пристрастии к музыке Эндрюза? – снова возвращаюсь к самой главной теме.

– К тому, что я решил порадовать тебя и пригласил Марка выступить на нашей свадьбе.

Меня словно гантелей по затылку ударяют. В ушах шумит, в глазах двоится, способность мыслить отрубается напрочь.

Он решил сделать что?

– Пригласил? Выступить? Марка? На нашей свадьбе? – блею я подобно безмозглой овце.

Он, должно быть, издевается.

– И не только на свадьбе, но и здесь. Сегодня.

– Ты шутишь? – округляю глаза, всей душой жалея, что у меня в руках нет бокала с шампанским. Нет. Лучше с чем-то покрепче.

Я не любительница выпивать, но сейчас с удовольствием опустошила бы стакан до дна, надеясь затопить алкоголем подступающий к горлу смех.

– Ты шутишь, – повторяю и начинаю нервно посмеиваться. – Шутишь, конечно.

– Конечно не шучу, милая. К счастью, мне удалось уговорить Марка освободить время в его плотном графике, и он прилетел из Лос-Анджелеса в Рокфорд. И всё ради тебя.

Ради меня? Ради ме… Да я… Да он… Арр…

Мой смех быстро заканчивается, затмеваясь вспышкой ярости. И пока я удерживаю её внутри себя, определённо теряю несколько лет жизни.

Да этот наглец никогда ни для кого ничего не делает. Только для себя. И сюда он прилетел, чтобы – что? Посмеяться? Поиздеваться надо мной? Повеселиться? Спустя столько лет усложнить мне жизнь? Или Коннор предложил ему настолько баснословную сумму, что Марк не смог отказаться?