Вечер был теплым, но в воздухе чувствовался близящийся дождь. Утихло гудение насекомых, даже птицы приумолкли. Территория казалась безопасной и неперечарованной. Каетан решил, что сегодня он встанет на постой пораньше, едва только найдет защиту от грозы. После нескольких дней интенсивной езды им нужен был отдых, и ему, и Титусу.
Потому, когда он наткнулся на след старого шоссе, что, согласно картам, соединяло Вандлиц и Ораниенбург, он решил воспользоваться случаем. Лес уже давно принял дорогу под свою власть: деревья и трава разрывали асфальт, старые обочины заросли. Временами между стволами и ветками торчали бетонные столбики или металлические палки дорожных знаков, желтел рекламный плакат с облупленной краской.
Каетан решил держаться этого пути, поскольку ехать здесь было легче, чем через натуральный лес. Меньше хвощей путалось под копытами коня, более твердым было подножие, деревья росли реже. Во многих местах из-подо мха и травы еще выглядывали черные клочья растрескавшегося асфальта.
Большую часть старых автострад и обычных дорог, как и прочие следы немецкой цивилизации, поглотила Великая Война. Словно резиновый ластик, при помощи которого аквариумист снимает водоросли со стен аквариума, боевая магия и плановые действия балрогов по уничтожению соскребли с поверхности земли целые города, коммуникационные узлы, энергетические линии. Остальное сделала природа.
Немногочисленные уцелевшие дороги все еще использовали для транспортировки войск и товаров. Но все ключевые пути, ведущие в глубь державы балрогов, были перечарованы. Их охраняли отряды черной армии и мощная магия. Для каждого путника, которого не оберегал соответствующий глейт силы, плоская, ровная и обманчиво безопасная асфальтовая дорога оказывалась дистанцией препятствий более смертельных, чем самый сложный уровень довоенной приставочной игры. Но это позабытое шоссе номер двести семьдесят три казалось безопасным, неконтролируемым магией Черных. Более того, оказалось, что оно может предоставить уставшему путнику достаточно интересные элементы роскоши.
В какой-то момент Каетан высмотрел на обочине два металлических столбика. Подъехал ближе и, не сходя с седла, пригляделся к лежащей на земле табличке. Остатки трехцветной картинки сигнализировали, что поблизости есть заправочная станция. К сожалению, расстояние рассмотреть не удалось.
Он решил ехать дальше. Шанс найти ночлег под крышей, пусть бы и частично обрушившейся, стоил усилий.
– Еще немного, старичок, ты справишься, – пробормотал он Титусу, включил дальномер и двинулся дальше. Полчаса спустя, когда счетчик показывал почти пять километров, полоса старой дороги расширилась и пересеклась под прямым углом с другой, более узкой. Чуть в глубине, справа, заросшие деревьями, стояли руины заправочной станции. Каетан соскочил с коня, обернул поводья вокруг ближайшего дерева, а сам начал осторожно подходить к строению. Он не думал, что здесь окажутся враги, но нужно было оставаться настороже. В таких местах часто можно было наткнуться на ловушки, поставленные в старые времена – как йегерами, так и людьми. Это могли быть обычные мины или проклятия, а то и просто какой-нибудь примитивный самострел. На старых заправочных станциях стоило следить и за такой прозаической вещью, как отравление земли топливом, вытекшим из емкостей. Высеченная подкованным сапогом искра могла привести к пожару и убить невнимательного путника столь же верно, как и ловушка боевой магии йегеров.
Каетан быстро понял, что подобных проблем не будет, поскольку станция уже когда-то горела. Было это лет двадцать, может, двадцать пять назад, если судить по возрасту деревьев, что росли на старом паркинге и на подъездах к бензоколонкам. Между ними стояли несколько сгоревших машин.
Он остановился, прошептал щупательное заклинание, выбил пальцами на лбу усиливающий ритм. Минуту прислушивался – или, скорее, вчувствовался, в то время как заклинание плыло между деревьями подобно легкому дуновению ветерка. Прошло над остатками автомобилей, вползло в здание, облетело паркинг. Вернулось к Каетану, чтобы тихим шепотком рассказать ему, что на станции нет никаких трупов, ни людей, ни животных, но позади, шагах в десяти в глубине леса, находится невысокий холмик земли, поросший травами и мхом, а под ним, тремя шагами глубже, в темноте и влаге, в тишине и забытьи, – двадцать скелетов людей, похороненных здесь давным-давно. Лежат они под крестом из двух металлических прутьев, связанных кабелем, а вместе с ними закопана и закрытая банка с листком бумаги. На листке, в двадцати строках, что-то написано.
Столько-то сумело передать Каетану легкое щупательное заклинание, прежде чем развеялось и исчезло.
Мужчина еще раз окинул взглядом пространство станции, а потом вернулся к Титусу. Эту ночь они могли провести в сухом и безопасном месте.
Но настоящая неожиданность ждала его уже в здании. Правда, одна половина того была совершенно уничтожена и разрушена, но вторая, каким-то попущением судьбы не понесла сильного ущерба во время пожара. Под стеной все еще стояли полки, а на них можно было найти сокровища минувших времен. Были здесь и банки с напитками, и пластиковые пакеты с чипсами, и бумажные – с шоколадками. Конечно, ничего из этого нельзя было есть – все было в гари, пыли, заросло паутиной. Немало упаковок валялось на земле, пакеты были разорваны, пол покрывал слой грязи, что некогда наверняка была едою, а теперь стала питательной средой для низкой серой поросли. Должно быть, сюда наведывались и животные, о чем свидетельствовали несколько кучек костей и остатки сложенного из веточек гнезда в одном из углов.
Но, несмотря на эти разрушения, старая заправочная станция казалась Каетану истинным сезамом, где он мог хотя бы увидеть реальные следы старых добрых времен.
Но прежде всего он занялся Титусом. Привязал его к барьеру, что во время оно блокировал вход в магазин, под морду коня подставил поскрипывающую и расшатанную тележку на колесах. Среди перевернутых полок он нашел большую металлическую миску – крышку от чего-то, что называлось «садовым грилем», как он вычитал на полустертом ценнике. Положил ее на тележку, насыпал корм.
Вышел из дома и взглянул на небо. Погода портилась, ночью наверняка пойдет дождь. Теплая ночь и ливень – идеальная возможность одинокому путнику вдали от благ цивилизации искупаться, но на этот раз Каетану хотелось большего. Он обошел руины, надеясь, что туалетные помещения пережили пожар. Увы, он нигде не нашел душевой, те, вероятно, остались в уничтоженной части здания.
Пользуясь случаем, он проверил территорию вокруг. На задах станции Каетан нашел еще три автомобильных остова, на этот раз – не сгоревших. У одного была не заперта дверь – хватило дернуть посильнее. В лицо Каетану пахнуло теплым, застоявшимся воздухом. Он осмотрел салон, открыл багажник. Внутри лежали чемоданчик и мешок с клюшками для гольфа. И корзина с тремя бутылками вина.
– Не много ли счастья для одного-то дня? – пробормотал он сам себе. Вынул одну из бутылок, протер рукавом от пыли. Это был рислинг, добрый старый эльзасский «Клингельбергер» две тысячи тринадцатого года. Каетан не слишком-то разбирался в винах, а поскольку уже несколько десятков лет по миру не ходили знатоки немецких и австрийских напитков, ему неоткуда было получить знание о тайнах германского виноделия. Но он любил вино и решил, что нынче вечером может себе это позволить.
Каетан спокойно закончил обыск территории, машин и руин станции. Нашел множество действующих предметов, которые, будь они привезены в Польшу, стоили бы немало, пусть даже некогда их производили массово и продавали за сущие гроши. Были это зажигалки, свечи, спички, разного типа лампочки, диски с музыкой и фильмами, карандаши. В маленькой комнатке на задах магазинчика, наименее затронутой пожаром, на полках лежали чехлы, небольшие автомобильные детали: зеркальца, подшипники, фары. Нашел он здесь и несколько по-настоящему ценных вещей – ящики с инструментами с прекрасными наборами ключей, две бензопилы, несколько упаковок с многофункциональными складными ножами, термосы, наборы котелков и даже спальные мешки и складные палатки.
Каетан не мог все это нагрузить на бедного Титуса, но инвентарь склада мог пригодиться другим. Как и содержимое багажников автомобилей – одежда, лэптопы, инструменты. Один из ящиков почти полностью занимал большой телевизор, в другом находилась складная детская коляска. И снова CD-диски, прогнившие книги, а на задних сиденьях, на детских креслах – консоли для игр.
То, что принесло гибель этому месту и смерть столь многому числу людей, должно было прийти внезапно. Была ли это красная фергельтунговая[7] туча, материализовавшаяся над станцией и пролившаяся огненным дождем? Или райза йегеров, проникшая в глубь теоретически безопасных территорий? Или внезапное нападение магических насекомых, перепрыгивающих с человека на человека? Станция сгорела лет двадцать назад, но газеты были времен вторжения в Германию, то есть двадцатью годами ранее, напечатанные перед Великой Войной, нынче называемой Затмением. Во времена резни и уничтожения, когда исчез известный и безопасный мир европейцев.
Самым ценным для Каетана и тем, что он решил забрать в любом случае, оказался калькулятор, лежавший в одном из ящиков. Питаемый от солнечных батарей, он все еще работал, если не обращать внимания на чуть западающие клавиши. В свои сумки Каетан упаковал также несколько зажигалок, свечей, мыло и пару многофункциональных перочинных ножей. И два презерватива.
«На счастье», – подумал он, поскольку не верил, что их еще можно использовать.
Обыск руин занял у него почти час. За это время начался дождь, потому он посчитал, что самое время отдохнуть.
Но прежде чем вернуться в здание, он направился в заднюю часть станции, прошел между деревьями. Могила была в десятке-другом шагов от бывшего паркинга. После долгих лет, особенно в ночной тьме, никто и не обратил бы внимания на заросший холмик, ничем не выделяющийся из окружающего пространства. Конечно, если бы не крест. Некий добрый человек поставил его годы назад, сделав из двух металлических прутьев, собственно, даже трубок, примерно одинаковой длины. По центру скрепил их несколькими витками толстой изолированной проволоки, вкопал в землю и даже обложил камнями, чтобы крест не опрокинулся. И крест выдержал сорок лет одиночества, почти полвека военных маршей, чудовищ, ходящих бездорожьем, туч магии, несущих смерть, подземных рек, разрывающих ткань мира. Стоял, легко накренясь, оплетенный вьюнком, будто он и вырос из этой земли как дерево. Стоял на страже, чтобы после всех этих страшных десятилетий забытья он, Каетан Клобуцкий, мог преклонить колени и помолиться за души умерших, коснуться рукой земли над их телами, прочесть их имена и фамилии из укрытого в закопанной банке листка и понести их в себе. И только-то. Аж столько-то.
Дождь все сильнее молотил по листьям, первые капли начали просачиваться сквозь кроны деревьев и падать на землю. Каетан поднялся и взглянул вверх.
Он молился, но не знал, верит ли в Бога. И наверняка не слишком-то Ему доверял.
Он проснулся внезапно, посреди ночи. Часы показывали два тридцать семь и восемнадцать секунд. Он успел печально подумать, что ему, увы, снова не приснилась никакая голая женщина, но через миг тело стало перестраиваться в боевой режим. Кто-то приближался.
Все еще дождило, ветер колыхал ветви, издалека доносились приглушенные громыханья грозы. Что-то раз за разом постукивало над головой: наверняка бился о крышу полуоторванный кусок конструкции. Титус тихонько и, пожалуй, спокойно посапывал. И все же кто-то приближался.
Каетан поднялся, автоматически потянувшись к уложенным на привычных – одних и тех же – местах элементам одежды и экипировки.
«Хорошо, что я выпил только одну бутылку», – подумал он, но все равно во рту чувствовал сухость, с трудом сглатывал слюну. Знал, что его организм еще не полностью переварил алкоголь и что ему нужно бы сосредоточиться. Он огляделся. На каждой из уцелевших стен станции загорелся желтым маленький квадратик. Это карточки с охранными заклинаниями почувствовали пришлецов и разбудили Каетана. Одна начала пульсировать, указывая примерное направление, откуда приближались гости. Они шли ночью и в дождь, а потому либо в беде, убегая от чего-то, либо, наоборот, за кем-то гнались.
Каетан пристегнул кобуры, перекинул через голову пояс с мечом, натянул капюшон. Встал, тряхнул головой. Подошел к Титусу, дотронулся, повел скрещенными пальцами по лбу скакуна успокаивающими ката. Конь не боялся людей, но если пришлецами окажутся слуги Черных, магия могла его испугать.
О проекте
О подписке