Отзывы на книги автора «Томас Рикс»

Хорошо сделанный пропагандистский научпоп, в котором автор взялся... э... запрячь в одну упряжку коня и трепетную лань, и даже больше - лебедя и щуку. Посыл - оба объекта его исследования подготовили современную западную цивилизацию.

Конечно, не они создали процветающий либеральный послевоенный Запад с его устойчивым экономическим подъемом и последовательным распространением равных прав – на женщин, чернокожих, гомосексуалов и социально притесняемые меньшинства, но их усилия помогли создать политические, физические и интеллектуальные условия, в которых такой мир стал возможен.

Не знаю, как Черчилль, а Оруэлл, боюсь, после такого комплимента в гробу перевернулся, особенно есть учесть современную культуру отмены и чернокожих в исторических фильмах.

В общем, после такой затравки мне сильно расхотелось читать эту книгу, но - пришлось. И надо признать, я даже получила какое-то удовольствие: автор неплохо владеет фактическим материалом и довольно объективно описывает ситуацию в Европе вообще и Великой Британии в частности в период Первой Мировой и между войнами (разве что, на мой взгляд, несколько злоупотребляет цитированием). К сожалению, чем ближе к 1939 году, тем больше... того бревна, которого в своем глазу не видно. Так, например, автор довольно подробно рассказывает о политике умиротворения агрессора и деятельности Чемберлена, а потом - конечно же! - осуждает пакт Молотова-Риббентропа. Т.е. Мюнхенское соглашение 1938 года - это стремление к миру, а вышеозначенный пакт - просто жуть-жуть-жуть.
Вторая Мировая война описана настолько в прозападной манере, что... название "СССР" ни разу не упоминается. Прилагательное "советский" еще кое-где проскальзывает, но вот СССР или Советский Союз - ни разу, только "Россия", "Украина", "Прибалтика" - по отдельности. "Ключевым моментом" Второй Мировой автор считает приход Черчилля к власти, но затем заявляет, что, если бы Черчилль проиграл на выборах Галифаксу - "это стало бы последним ключевым моментом". Умиляет, с каким пиететом автор цитирует речь Черчилля: "Мы не стремимся к богатству, не стремимся к территориальным приобретениям, мы стремимся лишь к праву человека быть свободным". И это говорит, на секундочку, премьер-министр Британской империи, над которой не заходит солнце...

Так вот, возвращаясь к теме Второй Мировой. Всё, конечно же, сделали британцы и американцы, а победили и вовсе американцы. Великая Отечественная не просто идет где-то на задворках - она почти не упоминается. Единственная битва ВОВ, которая была удостоена упоминания на страницах этой книги - Сталинградская, да и то в весьма характерном контексте. Уберу этот эпизод под спойлер, там довольно длинная цитата.

позволил себе макабрический юмор, подкинув мысль, что 50 тысяч немецких офицеров придется казнить после окончания войны. Черчилль с возмущением ответил: "Британский парламент и общественность никогда не потерпят массовой казни... Советам не следует заблуждаться на этот счет..."

Черчилль, конечно, хорошо понимал, что для советского лидера массовые убийства не просто шутка. Шестью месяцами ранее премьер-министру сообщили, что весной 1940 года Сталин почти наверняка приказал казнить 20 тысяч польских офицеров Катынском лесу...

Черчиллю в тот вечер добавлял переживаний факт, что днем он преподнес Сталину церемониальный меч во славу стойкости, проявленной русскими в прошлом году в Сталинграде - по всей видимости, эта битва стала поворотным моментом войны. Этот подарок заставил романиста Ивлина Во, потрясенного союзом Запада с таким чудовищем, как Сталин, издевательски назвать свой цикл романов о Второй мировой трилогией «Меч почета» (Sword of Honour). В кратком содержании романа «Безоговорочная капитуляция» (Unconditional Surrender) он пишет о своем герое: "Он верит, что сама причина идти на войну была попрана союзом с русскими"...

При этом, что тоже забавно, автор удивительно аккуратно обошел тему холокоста, хотя ему подобные очень ее любят. А дело в том, что - Оруэлл был антисемитом. Хаха. И автор был вынужден упомянуть, что у столь расхваленного им писателя "проскальзывает обыденный антисемитизм", и что во время войны тот "неверно понимал еврейский вопрос". Всё. Холокоста не было во вселенной г-на Рикса, как не было и Великой Отечественной.

Зато была Польша, несчастная Польша, которая во время Мюнхенского сговора отхватила хороший такой кусок Чехословакии (и автор вынужден об этом написать, потому как Черчиллю это не понравилось). Однако затем - уже в повествовании о 1944 годе - г-н Рикс начинает сожалеть, что Черчилль устал, перестал лично вмешиваться во все военные проблемы, а главное - не думал о послевоенном устройстве мира. "Нельзя ли было помочь Польше?" Нельзя. Точка.

Поскольку главы о Черчилле и Оруэлле автор чередует, иногда возникает довольно любопытный эффект, который заметен будет только интересующемуся историей человеку. Например, в главе об Оруэлле автор пишет: "Свиньи совершают действие, отражающее самые глубокие опасения Оруэлла по поводу современного государства, - начинают пересматривать историю..." Именно поэтому я и считаю, что Оруэлл отказался бы от чести быть основателем современной западной цивилизации, но г-на Рикса это не смущает. Зато он с удовольствием "припечатывает" современников Оруэлла: Хемингуэя называет "пьяницей, живущим фантазиями", Герберта Уэллса и Олдоса Хаксли - писателями, "ныне канувшими в прошлое"... И так далее в том же духе.

Перевод тоже не идеален. С точки зрения грамматики и пунктуации особых претензий нет, но фразы порой выстроены если не неграмотно, то странно. "Залучить отца на вручение диплома", "щеголяла со змеей, набитой на запястье"... Не часто, но подобные перлы встречаются.

И уж совсем автор "порадовал" меня в конце, когда после подробного разбора мемуаров Черчилля и "1984" перешел к расовым проблемам и романам современных американских авторов. Повесточка заиграла, раз с холокостом не получилось.

Оруэлл не был всевидящим. Он боялся грубой силы тоталитаризма, но, как мы знаем, ни разу не был в Америке, из-за чего, возможно, не осознавал жизнеспособности капитализма. Он недооценил потенциал американских солдат во время Второй мировой войны и живучий, гибкий характер их общества.

И не поймешь сразу, то ли оправдывается, то ли бахвалится. В общем, понятно, зачем эта книга была написана, не понятно - зачем ее перевели и издали у нас.

Главными героями данной книги выступают два человека, каждый из которых вписал своё имя в мировую историю благодаря собственной жизненной линии и поступкам в ней. Не будучи лично знакомыми, они оба жили примерно в одно и тоже время, но помимо этого, каждый в своей нише оказал огромное влияние на будущее не только своей страны, но и мира, в целом.

Именно этот постулат, далее развёртывая его до борьбы за свободу, автор берёт в качестве общего знаменателя и выстраивает собственное повествование, призывая читателя в свидетели как его герои на протяжении всей своей профессиональной деятельности сделали всё возможное, чтобы человечеству жилось лучше.
По крайней мере, писатель сам в это искренне верит и хочет убедить читателя посредством своих рассуждений, подкреплённых выдержками из творчества героев или обстоятельств и перипетий их жизненного пути.

Мы узнаем какие-то детали биографии каждого в определённый временной промежуток, а заодно познакомимся со всеми основными произведениями обоих.
Конечно, основное внимание здесь посвящено знаковым и книгам , в трактовке которых современный мыслящий человек навряд ли услышит для себя что-то новое, тем более из уст человека, выросшего в самой демократической стране мира.

Должное внимание также будет уделено главному труду бывшего премьер-министра Великобритании, а именно его 6-томнику о Второй Мировой войне.
Тон всей книги задаётся с самого начала и удерживается на протяжении всего повествования, когда авторские мысли подкрепляются выдержками из основных работ главных героев, их деятельности в важные исторические моменты.
Но навряд ли стоит здесь искать что-то принципиально новое и интересное для себя, а многие фразы и оценочные суждения про свободу, демократию, тоталитаризм и прочее настолько приелись, что частенько звучат не злободневно, а вульгарно и дёшево.