Цитаты из книги «Психоанализ. Введение в психологию бессознательных процессов»

Травмой считается переживание, сила которого превосходит возможности субъективной психической проработки. Это приводит к состоянию «автоматической тревоги» (Freud, 1926d), полного бессилия и крайней беспомощности, чувствам, которые могут указывать на более или менее полный выход из строя психических функций.

в соответствии с топографической моделью основанные на морали установки следовало бы также отнести к системе предсознательного. Эти противоречия и привели к дополнению и замене топографической модели на структурную теорию, которая разрабатывалась начиная с 1920-х годов

форме и в нем содержатся как аспекты собственно бессознательного желания, так и аспекты цензуры и морали. Тревога в топографической теории конфликта рассматривается в связи с неудавшимся вытеснением; она возникает в результате трансформации, преобразования неудовлетворенных бессознательных желаний. Схематически это можно представить следующим образом: бессознательное желание → предсознательная цензура → вытеснение → неудавшееся вытеснение → превращение желания в тревогу → формирование симптома.

С помощью топографической теории, опираясь на гипотезу о том, что в основе невротических симптомов (например, представленных в классических случаях лечения, проведенного Фрейдом) лежит конфликт между сексуальными желаниями и защитными силами, и на тот факт, что попытки вскрыть эти обстоятельства в аналитической психотерапии сопровождались сильным сопротивлением, удалось убедительно объяснить собранные в клинике эмпирические данные. Таким образом, согласно топографической теории, существуют интрапсихические конфликты между сексуальными (нарциссическими – Freud, 1914c – и агрессивными – Freud, 1916–1917g) желаниями бессознательного, с одной стороны, и системами предсознательного/сознательного, ориентирующимися на реальность, мораль и этику, с другой стороны. Цензура пытается удерживать в вытесненном состоянии желание, пробивающееся в сознание и нацеленное на удовлетворение. Если это вытеснение не удается, вытесненное желание возвращается и пробивает себе дорогу к сознанию в форме невротического симптома. Симптом является компромиссом, потому что бессознательное желание может проявиться только в искаженной форме и в нем содержатся как аспекты собственно бессознательного желания, так

представить себе человека, не умеющего ездить верхом, который полностью находится во власти лошади, в то время как опытный наездник умеет использовать силы лошади в своих целях. Этот пример с лошадью демонстрирует альтернативу: если всаднику удается подчинить себе лошадь, он (Я) как бы одновременно увеличивает свою силу на величину энергии управляемой им лошади; в противном случае всадник (Я) оказывается слабее, чувствует себя бессильным, слабым и полностью отданным во власть лошади (Оно). В рассматриваемой нами метафоре всадник должен обуздать лошадь (Я должно контролировать, сублимировать, вытеснять влечения, чтобы использовать, т. е. удовлетворять их и не быть унесенным, переполненным ими), так что влечения интегрированы в личность, главенство генитальности признается. Я здесь выступает как сильная инстанция, думающая, чувствующая и действующая относительно автономно. Я крепко держит поводья, способно управлять лошадью и, если понадобится, обуздать ее. Этим устраняются не только прежние зависимости от реальности, препятствовавшие автономии, но и зависимости от биологически заложенных инстинктивных побуждений Оно, от требований со стороны Сверх-Я и от претензий наших идеалов, что, собственно, и составляет цель любого психоанализа

удовлетворением в социально приемлемой форме в виде сублимации. При благоприятных обстоятельствах в распоряжении Я оказывается весь потенциал Оно. В результате Я чувствует себя обогащенным и наполненным жизненными силами, так как отвергавшаяся ранее эротика, чувственность или страстность интегрируются в Я. Выросшее здоровое Я приобретает автономию также и по отношению к Сверх-Я, так как осознанно принимает решение о том, целесообразно ли считаться с запретом со стороны Сверх-Я в данной конкретной ситуации. Кроме того, Я решает, целесообразно ли соглашаться с каким-либо предрассудком или лучше критически его перепроверить, как следует обдумать и преобразовать в свое осознанное мнение. Впрочем, большое напряжение в Я вызывают идеалы нашей личности, о которых мы пока не упоминали. В структурной модели они или локализируются в Сверх-Я, или представляют собой самостоятельную инстанцию. Теперь Я проверяет, согласуются ли наши идеалы с реальностью или нет: не слишком ли они завышены, а потому недостижимы? Что лучше: используя соответствующее поведение, приблизиться к идеалу или приблизить идеал к реальному поведению? В таком целостном, здоровом состоянии области Я, Оно, Сверх-Я и идеалов четко отделены друг от друга, а не втянуты в сильнейшие конфликты, как это имеет место в случае с ребенком или невротиком. Я как ядро личности изменяется скорее за счет того, что присваивает себе большие области Оно (это совершенно в духе изречения Фрейда: «Где было Оно, там станет Я»), а также большие участки Сверх-Я. Теперь Сверх-Я уже не возвышается над Я, а находится рядом с ним. Тем самым, в психоанализе понятие Я совпадает с понятием личности. Фрейд (1923b, р. 243) описывает Я как «представление о единой организации психических процессов личности». В этой связи стоит вспомнить наглядный образ, который встречается еще у Платона: образ всадника и лошади, который эффектно показывает отношения власти и бессилия. Мы можем

зафиксировались в структуре развивающейся личности. Нормы и ценности вместе со связанными с ними требованиями и запретами по большей части становятся бессознательными в ходе жизни. Однако они вовсе не утрачивают своего мощного влияния, ограничивающего автономию Я. Таким образом, Я оказывается предельно зажатым между Оно и Сверх-Я и, по сравнению с этими инстанциями, его положение очень тяжелое. Действительно, Я испытывает давление с двух сторон. С одной стороны все влечения Оно, сексуальные и агрессивные импульсы стремятся к удовлетворению. Между тем их действительное удовлетворение принесло бы молодому человеку много неприятностей и «разборок» с родителями. С другой стороны, в Сверх-Я запечатлелись запреты родителей, которые уже и без их присутствия действуют как совесть, напоминают: «Этого делать нельзя, иначе будешь наказан!» Для Я, зависящего от Сверх-Я, это означает: «Как я беспомощен перед влечениями Оно и требованиями Сверх-Я!» К этому добавляются еще и текущие реальные события, дополнительно «осаждающие» Я, – действительно безрадостное представление, которое психоанализ создает о нашей личности. Однако обстоятельства меняются, если мы обратимся не к детскому или искаженному невротическими расстройствами Я, а к полностью развитому «зрелому» Я. Такое зрелое Я является носителем сознания, посредником между «напирающими» из Оно бессознательными побуждениями и локализованными в Сверх-Я требованиями и запретами. Кроме того, зрелое Я – это инстанция контроля и принятия решений, которая отслеживает проблемы и конфликты, легко возникающие из-за часто противоречивых требований со стороны различных инстанций, подбирает приемлемые решения, подтверждает или отбрасывает их. При этом решение принимается совершенно осознанно и направляется либо на удовлетворение влечения в ситуации, предоставляющейся благоприятной, или на отказ давать волю своим страстям. Реализация импульсивных (инстинктивных) желаний может также откладываться на более поздний срок. Возможен компромисс с частичным отказом от желания и частичным его

В этой модели Оно, Сверх-Я и Я в качестве инстанций или систем личности ведут себя активно или реактивно по отношению к реальности. При этом сфера Оно во многом идентична бессознательной сфере топографической модели. Здесь процессами управляют особые закономерности, во многом неподвластные контролю со стороны Я, такие как механизмы смещения, сгущения, перестановки, которые в образной форме, частично искажаясь, могут проявляться в сновидении. Гос подствующий принцип – это принцип наслаждения, который аналогичен анархии в политике. В Сверх-Я локализируются нормы и ценности, которые в результате разнообразных воспитательных воздействий, а также под влиянием родительских и социальных образцов

1) рассматривается отдельный член семьи; 2) семья рассматривается как один индивид; 3) рассматриваются как отдельный член семьи, так и семья в целом.

Семейная терапия считается психоаналитической, если она, как это принято в психоаналитической индивидуальной и групповой терапии, учитывает желания и сопротивление, а также перенос и контрперенос. В современной семейной терапии преобладают подходы, основанные на теории систем. На пути от психоанализа к семейной терапии (Stierlin, 1975) на первый план выступают реальные проблемы отношений, тогда как ирреальные и бессознательные процессы игнорируются. В психоаналитической семейной терапии вводится принятое в семейной терапии «основное правило» – говорить друг с другом о том, о чем