– Ну что я могу сказать… Он очень стеснителен, этот наш мальчик. Я бы с удовольствием встретился с ним. А вам не приходило в голову, что он урод? Или считает себя таковым?
Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда». Другая утверждала: «И именно на кухню приходят все друзья – услышать сердце дома, погреться у огня».
Можно было пересчитать по пальцам, сколько раз Долархайда за всю его жизнь приглашали в гости. За последние десять лет он бывал в четырех домах: своем собственном, ненадолго заходил однажды к Эйлин, был у Лидсов и Джейкоби. Чужие дома были для него экзотикой.
Его невыносимо распирала переполнявшая Любовь – так, что у него захватывало дыхание. Он быстро пошел к курятнику, ногами ощущая исходящий от земли холод, тяжелый нож стучал ему по ноге. Он побежал, чувствуя, что сейчас Любовь разорвет его на части.
На самом деле он, как ни силился, не мог обнаружить в себе ничего, кроме холодной тошноты и редких приступов нехорошей радости оттого, что сгорел Лаундс, а не он сам.
В былые времена он извинился бы перед ним за беспокойство и постарался больше никогда не подходить к этому киоску. Многие годы он покорно сносил бесконечное хамство, которым его щедро одаривали окружающие. Теперь времена другие. Киоскер мог оскорбить Фрэнсиса Долархайда, но он не посмел и глаз поднять на Дракона. Его Пришествие много что изменило.