Цитаты из книги «Ганнибал»

Парад на Арлингтонском кладбище, во главе – Иисус, тридцати трех лет от роду, ведет грузовой «Форд Т» модели 1927 года, прозванный «железной Лиззи»[176]; в кузове – Дж. Эдгар Гувер[177], облаченный в балетную пачку, приветствует невидимые толпы мановением руки. За ним марширует Клэрис Старлинг[178], на плече у нее – винтовка «энфилд» калибра 0,308. Кажется, доктору Лектеру приятно видеть Старлинг. Он давным-давно разузнал ее домашний адрес в Ассоциации выпускников Университета штата Виргиния. Он хранит адреса именно в этом изваянии и теперь, ради собственного удовольствия, извлекает оттуда название улицы и все необходимые номера: 3327 Тиндэл, Арлингтон, Виргиния, 22308.

Он ведет нас направо, мимо бюста Плиния[175], вверх по лестнице, в зал адресов; в этой палате статуи и картины расположены в строгом порядке, на значительном расстоянии друг от друга; каждый объект прекрасно освещен, именно так, как рекомендовано Цицероном.

Дворец выстроен в соответствии с принципами, открытыми еще Симонидом Цеосским[172] и разработанными Цицероном четырьмя веками позже: он полон воздуха, потолки его высоки, предметы обстановки и картины, украшающие палаты, ярки, поражают воображение, порой абсурдны и даже шокируют, но чаще всего просто прекрасны. Коллекции размещены. Просторно и замечательно освещены, как в крупных музеях. Но стены здесь не похожи на стены музеев: они не окрашены в нейтральные цвета. Подобно Джотто, доктор Лектер украсил фресками стены своего мысленного дворца.

Дворцы памяти – мнемоническая система, которая была хорошо известна ученым древности, и масса сведений сохранялась благодаря им, когда вандалы сжигали книги. Подобно этим ученым, доктор Лектер хранит невероятные запасы сведений, соотнесенных с различными предметами в тысяче его дворцовых палат; однако в отличие от древних у него есть и иное назначение для этого дворца: иногда он там просто живет. Он провел долгие годы среди изысканных коллекций, собранных там, в то время как тело его находилось в отделении для буйных, где от яростных воплей стальные прутья решеток звенели и скрежетали, словно адская арфа

Жадность – вещь в Италии распространенная и хорошо известная, и Пацци впитал в себя немалую ее толику, дыша воздухом родины. Но его врожденные качества – жажда наживы и карьеризм – получили новый мощный толчок именно в Америке, где любое влияние ощущается более быстро, включая крушение христианских заповедей и торжество маммоны[102

Старлинг хорошо выполняла оперативные задания, но плохо разбиралась в политических интригах внутри своей конторы, и ей понадобилось несколько лет, чтобы понять, что она никогда не попадет в Отдел психологии поведения, несмотря на то что этого хочет сам начальник отдела, Джек Крофорд.

– Безопасность – сама по себе, а беседы – сами по себе, совершенно отдельно, – продолжал он. – Личные отношения не касаются соображений безопасности, а мне ведь приходилось и задерживать его почтовые поступления, и надевать на него путы.

– У доктора Лектера были прекрасные манеры, не чопорные, а свободные и элегантные. Я тогда учился заочно, и он мне помогал, делился своими знаниями. Это вовсе не значит, что он не убил бы меня в любой момент, если бы ему представилась такая возможность, – одно качество характера вовсе не исключает наличие любого другого качества. Они могут соседствовать рядом друг с другом, и хорошие, и ужасные. У Сократа про это лучше сказано.

И Старлинг подумала, что кое-что стала теперь понимать: смерть и опасность вовсе не обязаны являться в парадном мундире. Они могут явиться и в виде поцелуя возлюбленного. Или в солнечный день, рядом с рыбным рынком, под звуки «Макарены», несущиеся из динамиков магнитолы.

Именно сюда она явилась, выполняя свое первое задание в ФБР, когда была еще курсантом, когда еще всему верила, считала, что если сумеешь хорошо выполнить задание, сумеешь отличиться, тогда тебя примут, невзирая на расу, веру, цвет кожи, национальность, происхождение, а также на то, относишься ты к категории старых добрых приятелей или нет. Из всего этого теперь остался только один пункт, в который она еще верила: что она может отличиться.