Цитаты из книги «Вдали от безумной толпы»

Падение обернулось восхождением, а потеря – приобретением.

Когда предстоящая беседа может изменить положение вещей как к добру, так и к худу, любое различие между действительным и ожидаемым порождает тревожное предчувствие неудачи.

– Бредет парень один среди ночи, еле живой со страху, никак из чащи не выберется. «Эй! Кто-нибудь! Ау!» – вопит. А в ответ ему филин из дупла: «Хо-о-о! Хо-о-о! Хо-о-о!» Слыхал, пастух, как филины ухают? – Габриэль кивнул. – Так нашему бедолаге примерещилось, будто ему говорят: «Кто-о-о? Кто-о-о-? Кто-о-о?» Он весь задрожал и рапортует: «Джозеф Пурграсс из Уэзербери, сэр!»

красивые слова и пылкие фразы не нужны двоим столь испытанным друзьям. Их прочная взаимная привязанность была из тех, какие возникают (да и то нечасто) лишь тогда, когда люди сперва узнают наименее привлекательные стороны друг друга, а уж потом лучшие, и любовь зарождается между твердых камней прозаической действительности. Такая дружба – camaraderie[82], – основанная обыкновенно на общности стремлений, к сожалению, редко сопровождает взаимное влечение противоположных полов, ибо мужчины и женщины бывают заодно лишь в развлечениях, но не в трудах. Если же в силу счастливых обстоятельств романтическая склонность все-таки подкрепляется дружбой, то возникает единственная вариация любви, которая сильна, как смерть. Такой любви «большие воды не могут потушить… и реки не зальют»[83]. В сравнении с такою любовью страсть, часто называемая ее именем, – не более чем летучий пар.

Обладая слишком глубоким умом, чтобы всюду руководствоваться своей женственностью, Батшеба была слишком женственна, чтобы использовать свой ум наилучшим образом

Радость приятного чувства состоит наполовину из возможности выразить его, не таясь. И

ум, не направляемый волею, занимал себя пустяками, а воля к действию праздно блуждала, не принимая во внимание ум. Трой вышел из

Воспоминания он считал помехой, а мысли о будущем – ненужным излишеством.

Горче смерти женщина, потому что она – сеть, и сердце ее – силки»[31]. Однако это внутреннее восклицание было лишь пеной

делали этого. Подобно Гильденстерну, Оук уже то почитал за счастье, «что счастье не чрезмерно»[30]. Он не желал беседовать с Батшебой. Ему