Цитаты из книг автора «Томас Харди»

В любви ее к Клэру вряд ли был даже намек на что-нибудь земное. Она всецело ему доверяла, и для нее он был совершенством, знал все, что должен знать воспитатель, философ и друг. Каждая линия его фигуры казалась ей воплощением мужской красоты, его душа была для нее душой святого, а ум – умом пророка. Умудренная любовью к нему, она держала себя с достоинством и словно носила корону. Сознание, что он ее любит, заставляло ее благоговеть перед ним. Иногда он ловил преданный взгляд ее больших глаз, казавшихся бездонными, – она смотрела на него так, словно он был существом бессмертным.

В течение тысячелетий умозрительная философия не могла нам, жаждущим гармонии, объяснить: почему так часто грубое берет верх над прекрасным, почему хорошей женщиной завладевает недостойный мужчина, а хорошим мужчиной – недостойная женщина

«А mesure qu’on a plus d’esprit, on trouve qu’il у a plus d’hommes originaux. Les gens du commun ne trouvent pas de difference entre les hommes»[2].

– Где мои пальцы, а где твои? – спросил он, поднимая на нее глаза. – Они совсем перепутались. – Они все твои, – нежно ответила она, стараясь развеселиться.

Быть может, план всего сущего задуман и хорошо, но выполняется он плохо: редко на зов приходит нужный человек, и суженый является слишком поздно. Природа не часто говорит «смотри!» бедному своему созданию в час, когда увидеть – значит найти счастье, и отвечает «здесь!» на крик человеческий «где?», когда игра в прятки успеет прискучить и надоесть.

ценность жизни не во внешних изменениях, но в субъективных переживаниях

Случается, что люди впадают в ничтожество и перестают существовать для окружающих, оттого что у них не хватает душевной энергии тогда, когда она им больше всего требуется, но не менее часто это происходит с ними оттого, что они растрачивают ее зря, без пользы для себя, когда она у них есть.

избыток тяжелого чувства размывает характер слабого человека в той же мере, в какой характер сильного проявляется сильнее

Тело человека служит ему панцирем или яркой вывеской, зависимо от того, замкнулась ли душа или, напротив, готова излиться под натиском чувства.

Их всех равно пригревало солнце, но у каждой было и свое маленькое солнышко, в лучах которого грелась душа: какая-нибудь мечта, привязанность, фантазия или хотя бы туманная, слабая надежда, которая, не получая пищи, чахла, быть может, но продолжала жить, как живут надежды. И потому все были беззаботны, а многие веселы.