Мы втроём сидели на кухне и пили чай. Григорий ещё не пришёл с работы, а бабушка Таня всё больше находилась в своей небольшой комнатушке и в общие разговоры не встревала. Она была глуховата и не хотела, чтобы из-за неё все разговаривали громко. Да и стеснялась того, что была малограмотна, куда, мол, мне, деревенской, тягаться с образованной молодёжью. Бывают такие люди – невидимки. Так вот, Сашина бабушка, присматривающая за внуками в их детстве, старалась жить так, чтобы никого не обременять и в тоже время быть при деле… Ещё она сильно комплексовала из-за того, что имела мизерную пенсию в 12 рублей, и кормили её дочка с зятем. А зять, как я уже упоминала, любил выпить, и в таком состоянии часто попрекал тёщу куском хлеба. Мне за время проживания приходилось несколько раз это слышать, но Саша, зная, что я ненавижу пьяных и не могу смотреть, как унижают людей, особенно пожилых, предупредил меня, чтобы я не вмешивалась. Приходилось молча уходить, чтобы не присутствовать при этих ссорах. А мне было до слёз жалко старушку! Впрочем, как и Нину Даниловну. Первое время после нашего приезда отчим немного присмирел, а потом снова начал пить, и Саше стоило трудов, чтобы в такие моменты, когда он не мог себя контролировать, его утихомирить.

Так что посиделки, как правило, были у нас втроём. Иногда прибегал Игорь, но слушать наши разговоры ему было скучно.

– Маш, а, Маш! Хватит тут на кухне сидеть, пойдём поиграем в шашки!

Он брал меня за руку и корчил такую умилительную рожицу, что отказать ему было невозможно.

– Игорёк, дай нам чай допить и поговорить с твоей мамой, а то мы с Сашей скоро уедем и не успеем наговориться!

Игорь надувал губы, но не уходил, пока я не соглашалась. Однажды Нина Даниловна не выдержала и отправила его спать. Потом посетовала:

– Обидчивый парнишка растёт! Хорошо, что мама за ним присматривает, ведь в детском саду с таким характером не выжить! Сдачи дать не может, бежит скорее ко мне жаловаться. К отцу боится, тот тут же накричит или подзатыльник даст. А как я хотела девочку! Но Бог дал только сыновей. – она вздохнула. – А вы когда меня сделаете бабушкой?

– Наверное, когда квартиру получим. Разве это нормально с маленьким ребёнком по чужим углам скитаться? – ответил Саша, глядя на мать.

– А когда вам её обещают?

– По договору в течение двух лет. Но бумага всё стерпит, а как будет на самом деле, посмотрим. Жалко, что даже общежития не предоставили! Хотя у них оно есть, да только женатым почему-то не дают. Есть женское и мужское общежитие, молодёжи на заводе много. Говорят, коллектив хороший. Думаю, что мы в него впишемся. – Саша смотрел на маму, а сам держал меня за руку. Мне показалось, что свекровь как-то недовольно посмотрела на наши сцепленные руки.

– Сынок, я в этом не сомневаюсь! Дипломы у вас хорошие, почти одни пятёрки, вы активные спортсмены и комсомольцы. Всё у вас будет хорошо! Я так рада, Саша, что ты получил высшее образование! Был бы жив отец, он бы тобой гордился! Маша, я в прошлый приезд стеснялась спросить – а твои родители где? Почему ты ничего о них никогда не рассказываешь и даже не упоминаешь?

Я ждала и боялась этого вопроса, хотя понимала, что рано или поздно придётся на него отвечать.

– Я выросла в большой семье, у отца пятеро детей, трое – я и два брата – от первого брака, а две маленьких девочки – от второго. Мамы у меня давно нет, с пятого класса я жила с мачехой…

– Бедная девочка! Я вижу, что тебе пришлось нелегко, прости, что спросила. Если когда-нибудь захочешь, расскажешь, – свекровь подошла ко мне и обняла.

– Спасибо за сочувствие, но вспоминать мне о своём детстве не хочется.

– Мам, ты нас извини, мы пойдём уже в палатку, – Саша видел, что мне не легко сдержать набежавшие слёзы, и решил закончить разговор.

В это лето о моей семье больше никто не спрашивал. Почему-то все, кому я говорила, что у меня нет мамы, сразу думали, что она умерла, и не задавали больше вопросов. Меня это устраивало, потому что отвечать на них не хотелось. Зачем ворошить прошлое, от которого в душе появляется такая боль, что описать её словами невозможно?

Недели через две после нашего приезда вернулся домой и младший брат Виктор. Мать его ласково называла Витькой. С его появлением в доме чаще слышался смех, шутки и прибаутки. Бывают такие люди, которые своим появлением освещают всё вокруг. С ними легко, комфортно и просто. Если говорить о братьях, то одному достался ум учёного, серьёзность, основательность и ответственность, а другому – лёгкость характера, сверх общительность и бесшабашность. Таким я его и запомнила в то лето. Вечером Виктор брал в руки баян и играл так здорово, что хотелось слушать и слушать. Иногда мы все вместе пели. Днём втроём мы уходили в сопки, дрессировали овчарку Найду, наблюдали за птицами и просто разговаривали. Виктор тоже особо не любил отчима, но открыто никогда это не показывал. А мать он жалел, как Саша, да и я тоже. Именно при нём я в первый раз назвала свекровь мамой. А произошло это при трагических обстоятельствах.

Однажды после зарплаты Григория в пьяном виде довели до двора собутыльники и буквально втолкнули в калитку. Он еле устоял на ногах. Нина Даниловна, увидев мужа в таком виде, запричитала:

– Господи, да когда же это прекратится! Хотя бы детей постеснялся! А перед Машей тебе не стыдно? А сына своего не жалко? Ах ты, гад такой, всю жизнь мне испоганил! – свекровь взяла тряпку и начала хлестать мужа.

– Это ты на кого руку подняла, стерва? На кормилица? – и Григорий, выпучив свои красные глаза, со всего маху ударил жену по лицу. Видно, задел нос, из которого фонтаном потекла кровь. На их крики мы все выбежал из кухни – я, Саша, Виктор и Игорёк. Мальчишка, увидев кровь, закричал и упал в обморок. Что тут началось! Я подхватила Игорька на руки, Саша скрутил отчиму руки и потащил его в баню, а Виктор подбежал к матери и запрокинул ей голову. Взяв её под мышки, а она была такая маленькая, что доставала сыновьям только до плеч, он повёл её в дом, там нашёл тряпку, намочил водой и приложил к носу. Я с Игорьком, который уже открыл глаза, вошла следом.

– Что с Игорем?

– Ничего, мама, не волнуйтесь, всё уже хорошо, – ответила я взволнованно. – Вам лучше сейчас полежать. Саша, наверное, запер Гришу в бане, пусть проспится. Не понимаю, как так можно жить? С пьяницей и драчуном? – у меня до сих пор внутри всё клокотало от страха и бессилия.

– Ох, девочка моя, я и сама не понимаю. Видно, за что-то меня Бог наказал… – Нина Даниловна жалобно, по-бабьи, заплакала.

– Мама, Саша сказал, что при возможности, когда мы встанем на ноги, заберёт Вас к себе, – я погладила свекровь по руке. К нежности меня в детстве не приучили.

– Спасибо, дочка! Теперь у меня есть цель в жизни. Только бы у моих детей моя судьба не повторилась! Только бы вы были счастливы!

Успокоив и уложив Игорька, я пошла в палатку. Скоро вернулся и Саша.

– Ты расстроилась, Машенька? – муж обнял меня.

– Я потрясена, а не расстроена. Знаешь, я всё время думаю – зачем люди рожают детей, а потом всю жизнь причиняют им боль? Посмотри на Игорька, он уже запуган, а при появлении отца весь съёживается, у него, я заметила, начинает мелко трястись нижняя губа… Он его просто боится! А при виде крови и вовсе падает в обморок. Что с ним дальше будет? Как он с покалеченной психикой будет жить? Как построит свою семью?

– Но ведь мы с тобой тоже в детстве хлебнули, и ничего, выстояли, семью, я считаю, построили. И детей нарожаем, и будем их любить всей душой! – Саша крепко прижал меня к себе.

– Таких, как мы, единицы, чтобы жить всем вопреки и доказывать, что мы и сами всё сможем, мы сами сильные и самодостаточные. Не у всех детей хватает силы воли или характера, чтобы противостоять родителям, которые пьют, бьют и унижают. А, главное, – не любят их! Недолюбленные дети не смогут потом эту любовь восполнить никогда! Они инстинктивно ищут её в каждом встреченном на жизненном пути человеке, а часто не находят… Многие ломаются и потом идут таким же путём, как папаша-алкоголик. Или мамаша… Посмотри на моих братьев! Один уже почти спился, другой, хоть и создал семью, но выпивает часто, не признавая себя алкоголиком. Всё повторяется! Как разорвать замкнутый круг? Запретить пьяницам и от пьяниц рожать детей? На это в нашей стране никто не пойдёт. Отбирать и воспитывать в детских домах? Так по статистике из детдомовских детей только один их десяти не спивается и не попадает в тюрьму. А те, кто выросли порядочными людьми, всё равно, как ни стараются, забыть своё детство не смогут! Никогда!

Я уткнулась в плечо любимого мужа, а потом тихо продолжила:

– Почему родители понять не могут, что всё, буквально каждая мелочь, влияет на последующую взрослую жизнь их ребёнка? Именно родители отвечают за его жизнь и судьбу! И, если честно, Саш, я боюсь иметь детей. Какая из меня будет мать, если я не видела положительного примера? Да, я уже читаю книги по педагогике, но теория есть теория, а как всё применять на практике? Чтобы любить ребёнка и при этом не избаловать, чтобы дать ему всё необходимое и в то же время не сделать рабом вещей, чтобы быть другом и при этом иметь авторитет… Меня столько мыслей посещают! Нет, не готова я пока стать мамой.

– Да из тебя выйдет отличная мама! Я смотрю, с какой нежностью и состраданием ты к Игорьку относишься, да и он от тебя ни на шаг не отходит! Даже Гриша это заметил и ревнует к тебе! Но ты успокойся, родная, мы пока и не планируем детей. Ещё не известно, когда квартиру дадут. Будем надеяться на лучшее… А теперь давай спать, нам сегодня досталось. А маму мне очень жалко.

Утром Григория выпустили из бани, но он ничего не помнил. Помятый и злой, он ушёл на работу. Мама сделала вид, что ничего страшного не произошло. Она, видимо, часто так поступала. Мне не нравилась эта ситуация, но разговаривать со свекровью на больную тему я не стала. Я предложила братьям собрать рюкзаки и отправиться к таинственному озеру в горах, о котором здесь ходили легенды – озеро соединяется с Байкалом подземной рекой, в озере живёт чудовище огромных размеров, похожее на Несси в Англии, в нём совсем нет рыбы. Любопытная от природы, я сама хотела увидеть всё своими глазами.

– Маш, а ты не боишься? – спросил Виктор смеясь. – Ещё говорят, что это чудище утаскивает в озеро красивых девушек!

– Да я с вами ничего не боюсь! Вон каких богатырей мама вырастила!

Я не видела, что в это время к нам подошла Нина Даниловна.

– Маша, куда это вы собрались?

– На таинственное озеро Сут-Коль. Саша сказал, что с мальчишками в детстве ходили туда – там очень красиво!

– Наверное, и про всякие слухи тебе рассказывал? Не верь, всё выдумки! Правильно, сходите. Только без Игорька! Не выдержит он такого длинного пути, км пятнадцать до того озера! А вы хоть дорогу помните, Саш?

– Помним. Всё время на юг, там между двух сопок, потом мимо пастбища, затем вдоль ручья, он-то и впадает в озеро.

– Только я советую вам палатку взять, чтобы по темноте не возвращаться. У нас ведь тоже на чердаке есть, не стоит свою собирать и разбирать, – мама, как мне показалось, хотела нас выпроводить, чтобы вечером самой поговорить с мужем.

– Мам, ты права! Тогда не будем торопиться, всё основательно соберём – вещи, еду, котелок. И ружьё отцово возьмём на всякий случай. На медведя оно, конечно, не годится, но попугать им можно. Сейчас список составим, чтобы ничего не забыть, – Саша всё делал основательно.

Через час мы вышли из дому. Виктор, чтобы поднять нам настроение, начал рассказывать безобидные анекдоты. Я смеялась, но тут же их забывала. Только один запомнила на всю жизнь: «Висит обезьянка на дереве, зацепившись за лапы и хвост. – Что будет, если я хвост отпущу?– Отпустила. Ничего не случилось. – Что будет, если я отпущу одну лапу? – Опять ничего не случилось. Когда она отпустила четвёртую лапу и свалилась на землю, то почесала в затылке: «Хорошо, что мозгов нет, а то бы сотрясение было!»

Я над этим анекдотом долго смеялась!

Путь был не близкий. Под ногами то высохшая трава, то камни, а то и вода. Видели несколько гадюк, но если их не трогать, сами они не нападают. Я к ним относилась спокойно, не кричала от страха, как избалованная барышня, и не убегала. Через три часа сделали привал, перекусили и пошли дальше. Вот и ручей, вдоль которого мы должны идти. Скользко, однако! И вода холоднющая! Не удержавшись на камне, я подскользнулась, и одну ногу всё же намочила. Пришлось остановиться, снять мокрый носок и переодеть. Благо, мы с Сашей туристы с опытом, носки простые и шерстяные всегда с собой берём. И всё же мы задержались и к озеру подошли в сумерках. Ярко-багровое солнце уже коснулось глади воды, а вокруг стояла мёртвая тишина. Ни людей, ни зверей, ни птиц! Только огромные валуны разбросаны по берегу, да торчащие из воды коряги, напоминающие разные фигуры. Если посмотреть вдаль, то можно увидеть и голову чудища.

– Маш, видишь Несси? Внимательно посмотри! Она уже движется к нам! – начал пугать меня Виктор.

– Так это оно по твою душу, ты у нас самый упитанный! – я за словом в карман не лезла, да и к пугливым барышням не относилась.

– Так, хватит умничать, давайте ставить палатку, иначе совсем стемнеет! А фонарик у нас один! – на правах командира выступил Саша.