– Уход с работы принёс мне ну просто необыкновенное облегчение. Появилось счастливое ощущение крыльев за спиной и бесконечных горизонтов впереди! Как после выпуска из школы. По удачному совпадению, я узнал, что одна из компаний, с которыми мы раньше сотрудничали, открыла в Индонезии агентство по приёму туристов. Пара звонков, и вот я уже собираюсь в Джакарту и готовлюсь к новой профессии! Всё происходило так стремительно, что я даже не всем друзьям успел рассказать о своём решении. Я собирал вещи – пришлось почти полностью обновить гардероб, попутно слушал онлайн-интенсивы по туризму, на автомате завершал деловые обязательства и готовил квартиру к своему долгому отсутствию. Хотел пустить квартирантов, но не успел даже этим заняться.

В общем, очень скоро я пересёк почти полмира и заселился в квартирку неподалёку от офиса на юге Джакарты, я арендовал её заранее.

В первые же пару недель я увидел все главные достопримечательности, побывал на самых знаменитых островах: Бали, Суматре, Борнео. Я видел неспящие пляжи и драгоценные дворцы, плавучие рынки и потрясающие мечети… Реальность превратилась в мечту…

Аян приподнял брови и с досадой поджал губы.

– Было только одно омрачающее обстоятельство, и поначалу, в насыщенном темпе новой жизни, я не придавал ему достаточного значения. Ко мне вернулись навязчивые сны. Теперь это был огонь. Целыми днями я, сопровождая туристов или по другим делам, бывал то в красочной современной Джакарте, то на райских островах, то в джунглях, то в маленьких своеобразных рыбацких деревушках. Но каждую ночь, где бы я ни засыпал, мне в одном и том же сне являлось пламя.

Понятно, меня начали тревожить мысли о том, что эти сны – сигнал начала душевной болезни. Но рассказать о них доктору означало бы для меня признать свою ненормальность. Поэтому я ограничился услугами лжегуру, который за две тысячи рупий провёл со мной неубедительную духовную беседу, продал мешочек успокоительных трав и на прощанье подарил тоненькую, помятую и пропахшую благовониями книжку с мантрами и мандалами. Травы, мандалы, мантры, равно как и беседа, увы, не помогли.

Вскоре среди услуг компании, в которой я работал, появились йога-туры, включающие подводную медитацию, и, хотя я не то чтобы любитель погружений, мне показалось вполне логичным противопоставить силы океана огню из моих снов.

Я внимательно прослушал инструкцию, надел баллон, маску и ласты и позволил погрузить себя (у самого не получалось) на подводные скалы у живописных коралловых рифов. Если медитация предполагает погружение в себя, то, поверьте мне, сложнее всего сделать это в окружении отвлекающей морской пестроты. Но я был очень настроен избавиться от навязчивых видений, а потому закрыл глаза и отдал свои тело и сознание океану. Мне казалось, что я растворился в воде. Внутренним взором я видел весь мировой океан, все связанные им моря – от радужных рифов жарких стран до тёмных, монохромных ледяных лабиринтов севера, – он понизил голос, выразительно разведя руки. – Я концентрировался и заставлял себя представлять шипящий звук, с которым, по моей задумке, должен был погаснуть истязающий меня в снах огонь.

В какой-то момент я поймал себя на новом состоянии, опять чужеродном моему привычному мышлению, но гармоничном. Такое уже происходило, правда, в глубоком детстве, когда, балуясь, мы надолго задерживали дыхание, пока не закружится голова и не потемнеет в глазах. Тогда, сделав вдох и начав снова ощущать свои конечности, которые тут же начинало колоть тысячами мелких иголочек, мы вдруг, будто в первый раз, вступали в мир. Сознание заново обнаруживало собственное дыхание, тело, окружающую атмосферу, но главное – осознавалась абсолютная абсурдность всего остального: слов, ссор, зависти, желаний и обид. Через сколько-то вдохов это состояние всегда проходило, но воспоминание о нём почему-то осталось на всю жизнь.

Покачиваясь в еле заметных подводных течениях, я вдруг остро понял полную бессмысленность суеты, неважность статусов, вычурности и прочей шелухи. Это состояние было таким настоящим, что смутило и слегка напугало меня.

Я почувствовал на себе чей-то взгляд и открыл глаза.

Прямо перед моим носом на уровне маски замер морской конёк, в профиль, сканируя меня мутным глазом. Я вздрогнул, и конёк лениво и как-то неуклюже поплыл прочь. Я немного проводил его взглядом, и вот тут-то меня внезапно охватило волной – такой же сильной, как волны океанического шторма, и такой же неотвратимой. Пропал коралловый риф, пропали его разноцветные жители, пропал океан. Передо мной была широкая степь, с танцующими ковылями и невероятным лазурным небом, а в том месте, где мгновенье назад был морской конёк, мчался стремительный, грациозный табун лошадей. Могучие мышцы перекатывались под гладкой шерстью на подсвеченных восходящим солнцем конских спинах. Я каким-то неведомым образом физически ощущал наполнивший просторы несмолкающий ветер и даже уловил позабытый хмельной запах полыни. Видение было настолько плотным, что когда подплыл инструктор и тронул меня за плечо, картина степи и табуна продолжала стоять перед моим взором, накладываясь на пейзаж морского дна. Окончательно видение отступило только на поверхности.

В общем, опыт оказался впечатляющим, хотя он и здорово меня озадачил. Не помню, о чём говорил с инструктором и другим участниками, когда поднялся в лодку.

Основная цель была достигнута – на какое-то время просторы сознания, если можно так выразиться, вышли далеко за пределы всех мерок, к которым я привык. Заботиться о прошлых сложностях не хотелось, да я бы и не смог, потому просто позволил покою наполнить меня. Безусловно, с каждым днём интенсивность озарения становилась всё меньше, но доступ к воспоминаниям о них остался со мной. Сны в это время меня не тревожили.

К сожалению, нас подвели партнёры с материка. Выкупленные на весь сезон чартерные места в самолётах «горели», а дорогим местным отелям пришлось выплачивать штрафы. Очень скоро индонезийское представительство компании разорилось… Головным офисом наш филиал был признан убыточным и закрылся, а я остался с компенсацией, но без работы и представления о том, что делать дальше.

Аян ненадолго замолчал, переводя дух.

– Уезжать не хотелось. Снова искать работу в туризме, учитывая «чёрную метку» в резюме, было почти бессмысленно… Другие открытые вакансии либо не подходили мне, либо требовали особой квалификации. Я посетил ряд собеседований, списывался со старыми партнёрами, но уже понимал – всё это не то.

А спустя короткое время вернулись сны, но сюжет их изменился. Теперь пламя каждую ночь пожирало камни. Оно полыхало, жадно проглатывая булыжники, выступившие из тьмы, выпуская уже не только красные, но и ярко-зелёные пламенные языки.

Я предположил, что всё из-за стресса, и старался не обращать внимания, но понимал, что это тупик. Постоянно прокручивал в голове один и тот же вопрос, хотя ясно было, что в своих мыслях ответа на него уже не найду. Я спрашивал: «Что дальше делать?» Мне хотелось верить, что выход есть, но я не представлял, где его искать.

Как-то утром, ни на что особо не рассчитывая, просто по привычке, я открыл почту. В глаза бросилось одно-единственное письмо, вернее, его тема: «Вернись к истокам». Я сначала даже оцепенел. Это не столько выглядело ответом на мучавший меня вопрос, сколько вызвало внутри сильный, хотя и решительно не понятный отклик.

Вчитавшись, я увидел, что письмо от моего давнего университетского товарища, который, так повелось ещё до моего взлёта в карьере, периодически скидывал мне небольшие заказы на перевод. Зият не знал, что я уехал в Индонезию, и писал, предлагая очередную подработку.

– Не просто перевод! – подхватил сидящий справа от Аяна Зият, один из трёх в нашей компании водителей – асов по бездорожью. – Это же был жирный заказ от сетевиков. Какая-то очередная международная бриллиантовая пирамида с недельной детокс-велнесс-спа, или как там, программой для богатых дам, желающих обрести третью молодость. Полный бред и развод, но за организацию прибытия и семинаров платили как за три хороших заказа, а за перевод буклетов и описаний к своим зельям – как за месяц работы серьёзного бюро переводов. Нормально?

Зият хохотнул и похлопал Аяна по плечу:

– Может, всё-таки стоило взяться? Подумаешь, продавали они сушёные лапки морского ежа в пакетике по цене года обучения в университете. Может, кому-то правда помогло бы морщины на носу разгладить…

– Лучше бы это помогло кому-то морщины на мозге развить, – улыбнулся Аян. – Не знаю, что тогда на меня нашло. Я прочитал их концепцию от корки до корки несколько раз. Сначала с отвращением, потом с неистовством, а потом со злорадством. Там были очень ладно сшиты горячечный бред и банальные психологические истины. Если в общих чертах, описывалось, что проблемы современного человека в страхе, а победить страх можно только глядя ему в глаза – и это разумная часть содержания. Львиная доля текста была посвящена недобросовестно замешанному на медицине народов мира выводу из этой мысли. Вот какому – по их мнению, лекарством от всего, чего человек страшится: от старости, от болезней, от потерь и неудач, являются препараты, созданные из того, что нас пугает. То есть из самых неприятных на вид пауков и змей, из хищников, из ядов, даже из дёрна на местах катастроф и землетрясений. Созданные в самых неприятных, тёмных уголках земли. Всё это предлагалось потреблять внутрь, закапывать в глаза и втирать в кожу в гомеопатических дозах, тем самым получая как бы прививку от всех этих и остальных несчастий… Может быть, кто другой на моём месте, да и я сам раньше, посмеялся бы, перевёл всё и получил бы свои деньги. Потому что кто на это купится – сам дурак, понятно же! Но подводная медитация наложила на меня мощный след свежести и ясности, и я просто не мог так поступить. Так я и написал Зияту.