Джипсы

Цыгане. Натуральные цыгане, только без медведя, чавел и золотых зубов. А так – ни в жизни не отличишь. Я к рынку подойти не успел, а уже из какой-то подворотни вывернулась молодая, черноокая, с мощной гривой каштановых волос чуть не до поясницы, в цветастых юбках и с малым ребёнком. Вопрос на миллион: что она сказала? Правильно!

– Ай! Молодой – удалой. Дай погадаю. Всё скажу. Правду только. Ничего не утаю. Ручку протяни только.

В общем, эти джипсы – натуральные цыгане. Сколько я перевидал их – и не сосчитать. Помотавшись по командировкам необъятно, а, следовательно, по вокзалам и аэропортам, где эти персонажи в основном и обитают, и пообщаться успел. Даже развели разок по молодости. Потом уж умные люди научили, как с ними надо говорить. Их, главное, с настроя сбить. Лучше – вопросом.

– А вот можешь мне погадать, красавица, где я сегодня покупать буду? – и протянул ей гайку. Обычную такую гайку. Не ржавую даже, так, тронутую только. Тут эти гайки обычно вёдрами продают, как расходный материал и цена им никакая.

– Да тьфу на тебя! – взъярилась сходу гадалка, как будто я предложил ей медведю погадать в постели.

– Ой, да ладно! Жалко, что – ли?

– К Стефо иди. Он тебе… да всё, что надо продать – продаст. Тут и гадать нечего!

В общем, первый дозор джипсов я прошёл без проблем. Да, это был дозор, а не просто гадалка, тут к гадалке не ходи. Не дурни они. Рынок, куча ценного и полезного. А вокруг – прорва любителей поживиться. К гадалке не ходи – гопники тут имеются. Вот привязалось это «к гадалке не ходи».

***

«Как же они достали» – Стефо перебирал в уме все подлянки, что маленький анклав джипсов отхватил от родственников. Хотя, какие они родственники? Десятая вода на киселе. Стефо был из имперских джипсов, что лет сто назад стали оседать по крупным городам империи. Да, они ещё жили по законам табора, стараясь не встречаться с законами империи, но уже не кочевали. Табор Стефо осел в Отросо – Изольдо лет семьдесят назад, ещё при его деде. Старый и могучий Манту, у которого малыш Стефо обожал играть на коленях, решил вложиться в кабак и прилежащий рынок всю кубышку табора. Прикормили полицию, настучали ворам, стали жить – поживать и добра наживать. Потом появился маленький цирк, и рынок стал больше походить на ярмарку. Это уже при отце было. Когда он возглавил табор. А потом война случилась. Отец не пошёл в армию. Стар уже был. А Стефо пошёл. Дослужился до капрала. Солдаты его уважали. Он умел вынуть из интендантов душу, но солдаты всегда были сыты, обуты и портянки свежие. Фронт развалился под ставшим родным для табора городом. Стефо и пяток друзей из роты подались сюда. Женщины, дети и старики не уехали. Ещё четверо мужчин вернулось домой. Лаура дождалась его и стала женой. Отец благословил их, но здоровье было испорчено, и он только и успел узнать, что родилась внучка, как испустил дух. Стефо возглавил табор. Рынок и кабак умерли, когда фронт пришёл к городу. Пришлось долго налаживать связи с крестьянами, искателями и другими бродягами. Жадность Обжорных рядов и барыг позволила оттянуть часть поставщиков и клиентов на себя. Кабак и маленькая гостиница стали базой для пары поисковых отрядов. Пока Стефо воевал, дурные родственники бегали от вербовщиков. Зато как всё прекратилось, заявились на всё готовое. Даже стали рабов метить. Стефо с родственниками переговорил с уважаемыми людьми, и они все вместе навалились на дурней, что придумали такое дело. Выгнали, но часть женщин осталось. А мужчин не прибавилось. Пришлось брать по второй жене. Сейчас где-то бегают уже трое детей, и жёны ладят друг с другом. И всё бы ничего. Не спеша растём, договорились и с городом, и с Механиком и разными кручёными личностями. Своя ниша есть. И тут припёрлись, демоны их задери, родственнички из невмерлов. Дурные и шальные. Сходу припёрлись к нему и предложили торговать дурью разной, баб неволить и в бордели пускать. И Рынок пощипать. Стефо уж как спокойно всё объяснял, что тут так не делается. Что тут надо крепкое дело делать. Что это они по-быстрому срубят денег, а потом их опять погонят. Те только смеялись. Джипсы мы и все дела. Куда ветер, туда и мы. Стефо прогнал. Теперь они ему козни строят. И что делать?

***

Стефо оказался кучерявый и тёмный мужик размером с медведя. И глаз такой, лихой и могучий что ли? Как зыркнет, так ёкнет! Лавка его примыкала к кабаку местному, который то ли кабак, то ли гостиница. А может постоялый двор это?

Дома, да уже дома, я поразмыслил и не взял денег. И дробовик тоже не взял на сам торг, в кустах припрятал на полпути к рынку. Спрашивается, для чего мне оружие, если я его таскать с собой боюсь? А для защиты дома. Это раньше, в прошлой жизни я был среднегабаритный мужик. А сейчас я тощий дрищь и как стрелок я так себе, да и дать мне по башке дрыном не слишком сложная задача из засады. Так что мне ствол пока нужен только для обороны дома. А дома я его не оставлю пока, чтоб не спёрли. Но надо ещё подумать, что с этим делать. Напрягает такая неопределённость. Не привык я дела оружием решать. Оружие мне дарит ложное спокойствие. Крутая пушка, да только я не стрелок. Пока не стрелок.

Нож, да патронов винтовочных, что на крыше нашёл, отсыпал в мешок. Они тут как валюта. Расходник, всё же. Вот на них и меняться решил.

– Смотри товар, говори, что надо. – Голос у Стефо оказался подстать габаритам. Басовитый и рокочущий. Ну точно, натуральный медведь. Доводилось слыхать, как они рычат.

– Мне бельишка постельного надо. Пару комплектов. Потом, посуды разной. Котелок, кружку, ложку. Тарелок пару. Подушку ещё и одеяло.

– Чием платишь?

– А, вот, патроны есть. Винтовочные.

– Чией калибр?

– Местный. Семёрка.

– Тогда по адин патрон за талон обязанный обжорки.

– За об?

–Да. Сколь патронов?

– Пять десятков.

– Тогда пятьдесят обов. Смотрю сюды. Комплект бельё десять обов. Два – двадцать обов. Стефо показывал на пальцах эту арифметику для второго класса, жестикулируя и помогая мимикой. Видать регулярно с дурнями дела имеет.

– Пасуда есть, комплект для офицер. Котелок, кружка, два тарелка и всяк ложка-вилка. В мешок спе-ци-аль-ной. – Стефо по слогам произнёс описание посудного кофра и слегка задумался – Пятнадцать обов.

«В мешок» оказалось вполне приличным кофром из брезента. И похоже, это был родной комплект. Память Рома подсказала, что такой же комплект был у старших парней. Пятнадцать обов – это приличная цена. За пятнадцать обов можно недели две кормить семью из трёх человек. Это практически недельная добыча поисковика, если не повезло наяти что – то особо ценное. И большую часть забирали старшаки. Кстати, цена за боеприпасы последние три года упорно росла. Оружия было много, а вот боеприпасы начали считать. Так что Джипс предложил хорошую цену за патроны.

– Хорошо. Ещё надо еды.

– Еда есть. Крупа. Соль. Шпиг. Консерва. Чай.

– Чай?

– Сбор. С ферм Гельмут. Они там свинов растят и огород стали делать. Мехлисса, мятный, зверобить и разный трав огород сажать. Хороший сбор. Много берут. Вкусно.

– А тушёнка?

– Есть разное. Гельмут делает. Вкусный. Банка за два об. Большой банка. Есть старые, латинский и местный. Латинский – вкусный. Гельмут тушняк за два об. Хороший банка, стекло. Большая. Банка обратно – скидка. Латинский за три об штука. Обратно не беру. Наши – четыре за об. Но, тут как свезёт.

Торговался этот медведь как чёрт. У меня задача простая – купить вся за пол сотни патронов. У джипса – сделать так, чтоб я ещё раз пришёл и принёс хабара побольше. Мне нужно кучу барахла для быта. Ему оборот и прибыль. В общем – выбирал я минут двадцать и ещё пол часа торговался. Ругались мы до хрипа. Но то, что мне нужно, я таки купил. Победа ли это? Ну, не знаю.

– Ром, сюда больше не ходь. Только тоска от такой торговлю.

– В смысле? У других покупать? Ну, ладно, как скажешь.

– Какой у других. Я зря столько страдал? Мне хади. Но немного. Так, чутка заходи.

– А что так?

– Ну, так. Много взял, думают много принёс. Ждать будут. Ловить-засадить.

– Проблемы?

– Ну, так. Иногда. Банда давит. Нам война другими не надо. Мы торговлей живём. Есть другие джипсы. Они табором туда-сюда ходят. Придут, хапнут и идут дальше. Саранча. Наш табор живёт одним местом. Мы тут жизнь строим. С соседями мирно дружим. Торгуем ты мне – я тебе. Дома хорошие, еда вкусно, есть можно. Дети растут. А этим пришли, говорят, Бахтало теперь главный. Ему обы и всё остальное теперь носи. Мы их побили. Отобрали оружие, цацки, кнутом ум правили и прогнали. Ночью вернулись. Двух псов ядом кормил. Умерли. Бросили зажигачи. Сожгли телегу. Мы стрелять, но толку. Плохо видим на солнце волков. Теперь ждём ещё. Ты патроны носи. Ещё дурной бензын носи – возьму хорошо. Ещё проволока и щенки. Остальное – как все.

– Понял. Счастливо Стефо.

– И тебе удача, Ром.

Баул получился не маленький. Всё, что смог выцыганить у стефо поместилась маленькая подушка, набитая сухой травой, солдатское одеяло, синее с тремя полосками, постельное бельё, столовый набор в удобном кофре, килограмм десять еды. Всё упаковал в наматрасник и с трудом взвалил баул на плечи. Наверно, Стефо был прав. С таким мешком можно и нарваться. Или бродячие джипсы или ещё какие бродяги. Мало ли их в округе, как шакалов, бродит?

И как в воду глядел. Увязались трое пацанят. По виду те же джипсы, но из какого табора – кто их разберёт. Себя то они, понятно, идентифицируют запросто, но для постороннего – одним миром мазаны.

Резко ускориться с таким баулом нечего было и думать. Груз для тела был, хоть и подъёмный, но не малый. Опять же трещина в ребре, да и день длинный – набегался сильно. Значит убежать нечего было и думать. На перекрёстке двух улиц, засыпанных мусором так, что больше на тропы похожие замер ржавый шагатель. Здоровая, прямоходящая машина на дух ходулях с кабиной наверху и движком, практически паровым за спиной. Судя по тому, что корпус открытой кабины был пробит во многих местах и на месте содранной синей краски яркими мазками проступала ржавчина, стоял он тут очень давно. Видать под бомбёжку попал. Быстрый осмотр показал, что силовая установка была безжалостно обобрана, но корпус, возвышавшийся на полтора метра над землёй был вполне крепким. Бросив баул у правой стопы и пользуясь тем, что от преследователей меня скрыл незначительный поворот и угол дома, заскочил в кабину и приготовил нож. «Со мной был нож, меня так просто не возьмёшь» – мелькнули строки песни знаменитого барда и присел за бортом, глядя в удачно попавшуюся дырку на уровне глаз. Преследователи не торопились и дали мне время осмотреться в засаде. Я практически не дышал чтоб не выдать себя.

Рифлёный металлический пол кабины был сильно замусорен. Павшие и прогнившие листья, несколько осколков яичной скорлупы потемневшие от времени в углу, видать птичке понравилось такое гнездо. Мусор, что ветер надул, покрывал дырявым ковром всё вокруг. Кресла небыло – его, судя по всему, аккуратно сняли и унесли. Единственное, что тут забыли люди – обрезок трубы, аккуратно прислонённый в углу кабины. Труба была медная и успела сильно позеленеть. Пожалуй, это будет кстати. В дырке кабины увидел, как недалеко мелькнули джипсы. Они оглядывались, не видя меня, и шли аккурат к брошенному мешку.

При ближайшем рассмотрении, я бы дал им лет по пятнадцать-шестнадцать. Мои ровесники, но не более. Раздолбаи! Никто их не учил, как надо ходить по чужой территории. Даром, что двое, но всё равно умудрились устроить «толпу». Нельзя так. Джипсы подошли к мешку и не глядя по сторонам, уставились на него. Совсем не пуганные. Тот, что повыше потыкал рыжим носком ботинка в неожиданную «добычу» и для меня это как будто послужило сигналом к атаке.

Оба парня отвлеклись на скрип кабины, которую внезапно покинуло не самое тяжёлое тело, но самому высокому это не помогло. Инерция прыжка и масса трубы были на моей стороне. Негромкое бздынь после того, как труба упёрлась в шапку парня и тот закатывал глаза. Его я выбрал первой целью не только за рост и более крепкое телосложение. Шапка. Зимняя ушанка горных стрелков дивизии Астильба не хуже шлема прикрывала голову. Но только не от такого – рубящего, в прыжке, когда на трубу ещё и масса тела наваливается. Бок пронзила боль в треснутых и отбитых рёбрах, но постарался на неё не отвлекаться, а то мне кранты.

Второй от неожиданности дёрнулся назад, запнулся о торчащий из-под расползшейся мостовой корень и упал на пятую точку. Но как он там дальше себя поведёт? Может и ножом пырнуть или полоснуть по ногам. Повезло опять – труба, просвистев, угодила точно в лоб. Оба без сознания, но на всякий случай трубу я подобрал первой.

Они лежат на покрытой мусором и опавшими листьями мостовой, а я стою, облокотившись на покрытую трещинами каменную стену и перед глазами всё плывёт. Тошнит и только порывы ветра приносят некоторое облегчение. Сглотнул вязкую, тягучую слюну и принялся за мародёрку. Выгреб всё в шапку своей первой цели. В карманах парней была мелочь типа складных ножей, кстати, неплохие навахи. Ещё был клубок верёвки, кастет из меди с какими-то буквами, зелёная бутылка, заткнутая обструганной пробкой, в которой оказалась вода и у дылды – пятёрка продчеков обжорных рядов. Пара сушек не в счёт. Небось на этом перекусе могли весь день жить. Подхватив баул, я с трудом передвигая ногами и периодически отдыхая направился к закладке с дробовиком и домой. Да, пожалуй, теперь домом я буду называть эту коморку в старой котельной.

Дома же дел было навалом. Во-первых, задача воды так и не была решена. Из реки пить я не самоубийца, а колодца в окрестностях не наблюдалось. В принципе, до войны в городе была не самая плохая система водопровода и канализации, разрушенная бомбардировками. Кроме того, диверсанты невмерлов, пробиравшиеся в город под видом беженцев, регулярно травили систему водоснабжения. Так что город быстро вернулся к проверенной системе колодцев. Канализацию же травить смысла небыло, так что она продолжала работать исправно, даже несмотря на то, что некоторые части были разрушены. Всё это всплыло в голове старой памятью как справочник. Поисковики регулярно находили колодцы и обозначали на карте. Такие карты были ценным ресурсом для тех, кто жил в развалинах и добывал то, что потом можно было превратить в еду, одежду и другие полезные в быту вещи.

Разумеется, колодец обнаружился довольно быстро. Опыт Рома подсказывал – нужно осмотреть подвалы ближайших домов. Близость реки не давала строить глубокие подвалы, но неглубоких хватало. И логика подсказывала, что колодец должен быть близко к паровому котлу. Так и оказалось. Административное, трёхэтажное здание до войны было пристанищем руководства. Кабинеты с комнатами отдыха на втором и третьем этаже несли следы былой роскоши. Первый этаж был отдан служащим попроще. А вот в подвале были необходимые запасы, в том числе уходящая в глубь земли труба колодца, выложенная красным кирпичом и прикрытая полусгнившим деревянным щитом. На вале над колодцем был намотана тронутая ржавчиной цепь, к которой крепилась кадка литров на пол сотни. В былые времена её поднимала электролебёдка, которая ржавела рядом с колодцем. Да и бадья была изрядно прогнившая. Сырость за столько лет упорно ела окружающие предметы. А опыт подсказывал, что колодец неплохо очистить, вычерпав старую воду, которая давно застоялась. Нашедшимся тут же оцинкованным ведром пришлось черпать воду, которая сильно пахла тиной. И занимался я этим до первых звёзд. Вручную. Кляня всё на свете и поминутно хватаясь за отбитые бока и пережидая резь в треснутых рёбрах. Здоровья мне это не прибавит, но вода нужна до зарезу. Всё, что было в трофейной бутылке я уже выпил. Обычно, после таких нагрузок с утра всё болит, но у меня болело уже с вечера. Ещё повезло, слив в канализацию был рядом. Просто дыра в полу, прикрытая ржавой решёткой.

Ужинать сил небыло. Пришлось заставить себя открыть банку консервы и затолкать в себя хотя бы половину. При травмах полезно обильное питание. Вторую половину с недоеденным крекером просто бросил на верстаке.

***

Иногда такое случается. Кот набрёл на подвал, где остались старые запасы человеков. Нет, ему не интересны были дырявые мешки с крупой или протухшие лари с овощами. Иногда в таких местах кот находил высокие банки. Прозрачные, с яркой блямбой крышки. Ели такую банку сбросить с полки на пол, и она разбивается, то из неё вытекает белая тягучая и потрясающе вкусная штука. Надо только чуть подождать, кода вытечет побольше и подальше, чтоб не порезать язык о маленькие осколки от банки. Никто коту не мог сказать, что в банках было сгущённое молоко, но какие-то молочные ассоциации сгущёнка всё же вызывала у кота и он подрагивал от ожидания удовольствия, когда ждал вытекающую субстанцию.