Цитаты из книги «О тирании. 20 уроков XX века»

Мы считаем этот коллективный транс нормой. Мы постепенно поддались ему.

Все происходит быстро, но на самом деле ничего не происходит.

Когда через много лет ее попросили рассказать о собственной жизни, она сказала, что считает свои действия нормальными. С нашей точки зрения, ее действия представляются исключительными. Она сопротивлялась.

К 1940 году большинство европейцев примирились с нацистским режимом, который казался непобедимым.

Они оказались в незнакомой стране, у них был приказ, и они не хотели выглядеть слабаками.

Милиционеры не были главными виновниками в этих преступлениях, но они обеспечивали незаменимый людской ресурс.

На одном из предвыборных собраний кандидат произнес: “Вот еще остаток подзадержался. Может быть, стоит убрать этот остаток. Уберите остаток вон”. Толпа, уловив намек, стала выискивать других потенциальных отщепенцев, все это время скандируя “USA”. “Разве не веселее, чем обычные скучные собрания? По мне, так веселей”, – вставлял кандидат. Этот тип коллективного насилия был призван изменить политическую атмосферу, и это удалось.

Боевики из ультраправых группировок, таких как “Железная гвардия” в межвоенной Румынии или “Партия скрещенных стрел” в межвоенной Венгрии, запугивали соперников.

Профессии могут создавать формы этического диалога, невозможные между отдельной личностью и далеким от нее государством.

Вацлав Гавел написал “Силу бессильных”, где объяснял причины стабильности деспотического режима, в цели и идеологию которого уже мало кто верит.