Цитаты из книги «О тирании. 20 уроков XX века»

Мы не видим тех, кому вредим публикацией фальшивок, но это не значит, что мы не вредим. Представьте, что вы за рулем автомобиля. Даже если другого водителя не видно, вы стараетесь не столкнуться с его автомобилем. Вы знаете, что ущерб будет обоюдным.

Поскольку в интернет-эпоху мы все издатели, каждый из нас несет некоторую личную ответственность за всеобщее чувство правды.

Именно способность распознавать факты делает человека личностью, а наше коллективное доверие общему знанию делает нас обществом.

Вероятно, нельзя вовсе избежать экранов, но в двумерном мире мало смысла, если мы не можем защититься от него мысленным щитом, выкованным где-то за его пределами. Когда мы повторяем те же слова и фразы, что появляются в ежедневном медиапотоке, мы соглашаемся с отсутствием более широких рамок.

В наше время политики скармливают свои клише телевидению, где их повторяют даже те, кто хочет с ними поспорить.

КТО-ТО ДОЛЖЕН СОПРОТИВЛЯТЬСЯ. ЛЕГКО СЛЕДОВАТЬ ЗА КЕМ-ТО. МОЖНО ИСПЫТЫВАТЬ НЕЛОВКОСТЬ, КОГДА ПРИХОДИТСЯ ГОВОРИТЬ ИЛИ ДЕЛАТЬ ЧТО-ТО ОТЛИЧНОЕ ОТ ДРУГИХ. НО БЕЗ ЭТОЙ НЕЛОВКОСТИ НЕТ СВОБОДЫ.

В каждом массовом расстреле евреев (более 33 тысяч убитых под Киевом, более 28 тысяч – под Ригой и так далее и так далее) были задействованы регулярные части немецкой полиции. В общем и целом полицейские уничтожили больше евреев, чем эскадроны смерти. Многих из них никак специально не готовили к выполнению этой задачи. Они оказались в незнакомой стране, у них был приказ, и они не хотели выглядеть слабаками. В тех редких случаях, когда они не подчинялись приказу убивать евреев, их никто не наказывал.

И тут ни в коем случае нельзя просто выполнять приказ. Если члены профессионального сообщества начнут смешивать свои этические принципы с сиюминутными эмоциями, они могут обнаружить, что говорят слова и совершают поступки, прежде невообразимые.

КОГДА ПОЛИТИЧЕСКИЕ ЛИДЕРЫ ПОДАЮТ ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ ПРИМЕР, ВЕРНОСТЬ ЧИСТО ПРОФЕССИОНАЛЬНЫМ ОБЯЗАННОСТЯМ СТАНОВИТСЯ ЕЩЕ ВАЖНЕЕ.

привел пример с директором овощного магазина, который вешает в витрине лозунг “Пролетарии всех стран, объединяйтесь!”. Дело не в том, что лавочник в самом деле подписывается под сутью этой цитаты из “Коммунистического манифеста”. Он вешает плакат в витрине, чтобы власть оставила его в покое. Когда все следуют этой же логике, мы видим, как публичная сфера покрывается знаками лояльности и сопротивление становится немыслимым. Гавел писал: Как мы видели, истинное значение лозунга зеленщика никак не связано с тем, к чему призывает сам лозунг. Тем не менее это истинное значение совершенно ясно и всем понятно. Оно вытекает из общедоступности данного кода: зеленщик декларировал свою лояльность [.] единственным способом, на который реагирует общественная власть: тем, что он принял предписанный ритуал, что принял “иллюзии” за действительность, что согласился на предложенные “правила игры”. Приняв их, он, разумеется, и сам вступил в игру, стал игроком, сделал возможным, чтобы эта игра вообще продолжалась, чтобы просто существовала. Но что произойдет, спрашивает Гавел, если никто не будет играть в эти игры?