– ПЕРЕХОД —

Накрапывал дождь.

Чтобы перевоплотиться в другого персонажа и при этом не вызвать лишних вопросов у системы, надо было проделать несколько нехитрых действий. Если тупо выйти из игры и сразу же зайти в неё под другим именем да ещё с того же IP-адреса, это наверняка вызовет подозрение.

Он не пробовал, но и рисковать не хотел.

Про злоупотребления в BubEsLab время от времени писали, их строго пресекали, у недобросовестных пользователей возникали ненужные проблемы – вплоть до снятия денег. Так что настоящий наёмник должен действовать вдвое осторожнее и максимально честно.

GR8M8 вызвал такси и доехал до ближайшего мотеля. Судя по царившему на протяжении всего пути молчанию, водитель был простым ботом. Наличие ботов в BubEsLab никогда официально не признавалось, но и не отрицалось. Подобно реальному миру, где, как в последнее время стало модно говорить, тоже не все люди – люди.

GR8M8 пока окончательно не уяснил для себя, что в таких ситуациях лучше – боты как представители системы или аватары реальных игроков. Через кого, скажем, легче получить информацию о том, где он сейчас высадился? Если системный бот – это всё равно что статист из необходимой для фона массовки, то по идее он должен просто мотаться туда-сюда и быть равнодушен к происходящему в отличие от «живого» персонажа, который руководствуется вполне человеческими интересами, в частности, наживы. С другой стороны, только разработчики BubEsLab знали наверняка, какую функцию в игре выполняют их боты. А функция эта, как подозревал GR8M8, запросто могла выходить за рамки создания видимости «народонаселения». Если бы он сам воплощал нечто подобное и хотел бы иметь постоянные сведения о происходящем, то мог бы закрепить за каждым игроком отдельного бота-смотрителя. Или, чтобы не вызывать лишних подозрений со стороны наиболее бдительных аватаров, поручить каждому боту определённый район игры. Хотя, при желании можно было совместить и то, и другое…

В мотеле он уложил своего GR8M8 спать и вышел из BubEsLab полностью. Даже электричество на время отключил.

Прошёлся размяться до кухни, налил себе крепкого кофе, вернулся, посидел, закрыв глаза, принюхиваясь к аромату не то Бразилии, не то Колумбии с Эфиопией и прислушиваясь к заунывной дудке соседа снизу.

Окна в комнате были плотно зашторены.

И не только потому, что стояла поздняя ночь. Он вообще почти никогда их не открывал, давно перестав интересоваться происходящим на улице.

Минут через десять в BubEsLab появился Генели.

Появился там, где он его оставил, прежде чем отправиться на самостоятельные поиски мотоциклиста в красном шлеме.

В Париже начала XX века Генели знали под именем Венсан Тибодо.

Венсан проснулся, откинул одеяло, покосился на худое женское бедро рядом, вспомнил события предыдущего вечера и побрёл умываться. BubEsLab требовала от участников соблюдать все необходимые формальности быта, чтобы ощущать себя почти полноценными людьми.

Из ванной он вернулся в спальню посвежевший и деловой.

– Куда вы в такую рань? – поинтересовалась, потягиваясь на подушках гибким телом натурщицы, китаянка Лули.

Он был ненамного её старше, однако она предпочитала обращаться к нему на «вы». Он не возражал.

– Дела зовут, дорогая. Я оставил тебе на столе несколько франков. Купи красок у старика Сенешаля. Он знает, что мне нужно. И позавтракай без меня.

– Вы надолго?

– Это будет зависеть.

– А далеко?

– До площади Звезды и обратно.

Лули его, кажется, поняла. Потому что все не-боты BubEsLab знали одни и те же пути перемещения между виртуальными реальностями. На площади Звезды находилась пресловутая триумфальная арка, войдя в которую через одну из двух ножек (причём совершенно безплатно в отличие от арки настоящей), можно было выбрать следующий пункт назначения – во времени и пространстве. Создатели решили использовать для этих целей основные туристические достопримечательности в каждой стране и почти каждом городе. Так можно было выйти через неё в Париж современный, или, например, в Лондон – из Вестминстерского аббатства, или на 5-ю авеню Нью-Йорка – из собора Св. Патрика и т. п. В этих же точках находились специальные комнаты – «коммутаторные», как называли их друзья GR8M8, в которых происходило главное действо: подключение к остальным модулям безкрайнего пространства BubEsLab.

Он прошёлся до арки, как водится, пешком по проспекту Ош, благо настоящий владелец Венсана жалел время и предпочёл раскошелиться, чтобы поселить своего аватара поближе к площади для удобства «пересадок». GR8M8 не возражал, но если бы мог выбирать, то перебрался бы, наоборот, подальше, куда-нибудь на Монмартр, где гораздо интереснее публика и уютнее атмосфера после недавней перестройки.

У булочной его уже подстерегал Патрик.

– Доброе утро, месье Венсан! Газетку, как всегда?

– Ладно, давай.

Патрик словно сошёл с рекламного плаката «Отверженных»: в вечно грязном картузе и не по сезону тёплом пальтишке, он целыми днями ошивался на проспекте и за сущие гроши, то есть сантимы, оказывал услуги всем знакомым и незнакомым. Для Венсана он где-то умудрялся подворовывать свежие газеты, в которых печатались сводки с биржи и результаты последних заездов на ипподроме.

Кто скрывался под его выразительной, хотя и незавидной личиной, можно было только догадываться.

Сунув газету за лацкан сюртука и бросив мальчугану звонкую монету, Венсан обменялся кивками с пожилым господином, сидевшим за одиноким столиком перед витриной булочной. Он не знал его имени, однако видел здесь почти так же часто, как Патрика, и потому считал своим долгом всякий раз приветствовать как знакомого.

И Патрик, и старик могли быть обычными соглядатаями, так что в их присутствии следовало вести себя непринуждённо и, самое главное, не отступая он установленной рутины. Даже если он сейчас спешил к триумфальной арке, со стороны это должно было выглядеть обычным утренним моционом. Люди поселялись в Париже начала века не для того, чтобы носится по улицам, а чтобы почувствовать себя частью давно ушедшего, неторопливого времени.

На пересечении Ош и Тильзит его окликнули из роскошного бежевого «Гочкисса»⁸. Стивен Уолтон, удачливый импресарио и щедрый меценат, а заодно – закадычный соперник Венсана по теннисному корту и тотализатору. Лет сорока пяти, с брюшком, но всегда бодрый и жизнерадостный. Англичанин, родившийся здесь, в Париже, и кичащийся тем, что никогда не преодолевал Ла-Манш ни по воде, ни по воздуху.

– Зачем утомлять себя с самого утра, дружище? Давайте я вас подвезу.

– Я уже у цели, – махнул Венсан в сторону арки. – Но благодарю за предложение. Воспользуюсь им, когда соберусь в Москву.

– Говорят, там даже нет дорог, – дружелюбно рассмеялся мистер Уолтон.

– А вы реже общайтесь с ветеранами армии Наполеона. Всё там есть.

Он приподнял шляпу, и «Гочкисс», противно бибикнув, проехал дальше.

Триумфальная арка стояла к Венсану своим пятидесятиметровым толстым боком.

Он бывал здесь уже не одну дюжину раз и постоянно испытывал одно и то же ощущение неуюта. Почему нельзя было найти в целом Париже какое-нибудь более уединённое место, хотя бы тот же Сакре-Кёр или тем паче «Мулен-Руж» со служебного хода? Зачем, чтобы все видели, как ты, лавируя между редкими авто, маршируешь через всю площадь, намереваясь выйти из этого мира и предаться ещё менее серьёзному занятию?

Сегодня на винтовую лестницу вообще чуть ли не очередь выстроилась. Он равнодушно пристроился в конец с видом обычного обывателя, решившего подняться на обзорную площадку. Подобный вид был здесь у всех, так что, похоже, они тоже прослышали об игровой новинке и решили не откладывать. Преобладание в очереди мужчин подтверждало его подозрения.

Прямо с винтовой лестницы любой посвящённый мог, не доходя до верха, свернуть в неприметный закуток, назвать там улыбающемуся негру свой здешнее имя, показать документ с именем общим – в данном случае им являлось «Генели» – и войти за пыльные бордовые занавески, где в продолжении закутка сидела за крохотным столиком всегда одна и та же женщина неопределённого возраста и незапоминающейся внешности. Женщина снова проверяла сочетание имён и просила назвать номер из восьми цифр. Этот номер идентифицировал перевод необходимой суммы за подключение.

Венсан всё требуемое сообщил, женщина отщёлкала полученные данные на стареньком «Ундервуде», и часть стены за её спиной беззвучно отъехала в сторону.

Всё как всегда.

Венсан поблагодарил даму, вошёл в кабинку, стена скользнула на место, и воцарилась кромешная тьма.

– БУСИ —

Сначала в темноте зазвучала японская тарабарщина.

Мужской голос отрывисто что-то говорил, будто читал нерифмованные стихи.

Потом ему с придыханием ответила писклявая японка, и начался диалог.

Обычно в любой игре с пониманием чужого языка вопросов не возникало, поэтому Венсан, в смысле Генели, в смысле GR8M8 просто слушал и спокойно ждал, предполагая, что таким образом происходит необходимое погружение в атмосферу. Кто-то предпочитал видеоряд, кто-то – музыку. Разработчики «Буси» пошли своим путём. Это их дело. Ему платили не за удовольствие, а за результат. Результат и был его удовольствием.

Женщина взвизгнула.

Мужчина грозно закричал.

Голоса стихли.

На экране возникло табло.

Предлагалось, как водится, выбрать своего будущего персонажа.

Это выглядело довольно странно, потому что обычно сперва следовало введение в суть происходящего, показывалась некая предыстория, иногда давалось даже попробовать в ней поучаствовать и лишь затем определиться с аватаром. Здесь разработчики снова решили отступить от неписанных правил. Что ж, настоящий игрок никогда не играет. Ему некогда. Он принимает решения.

Для начала следовало определиться с полом. Авторы придерживались консервативной точки зрения, и потому выбор состоял всего из двух вариантов. Хотя, как известно из официальной истории, интеллектуальные самураи в пору расцвета своего класса, когда умению владеть мечом предпочитали владение пером или кистью, любили на старости лет вступать в близкие отношения – сюдо – с пригожими юношами. Чем всего лишь продолжили традицию тюдо – любовь между буддийскими наставниками и их послушниками.

От этих мыслей сидевшего за экраном GR8M8 передёрнуло. Однако надо было двигаться дальше.

А дальше шла просьба ввести дату своего рождения.

Система не могла не знать, кто в неё входит. Все игры, интегрированные в BubEsLab, наверняка автоматом получали полный профиль нового участника, стоило ему изъявить желание их попробовать. Значит, в вопросе о дате скрывался подвох. Разгадать который не представлялось труда.

Система хотела понять, готов ли он обманывать. От этого могло зависеть что-нибудь во внутренних настройках игры, поскольку с некоторых пор прежний выбор между уровнями сложности от «новичка» до «порву всех» перестал применяться. Считалось, что игры должны подстраиваться под то, как ты её проходишь, стараясь быть не слишком сложными, но и не слишком простыми.

Он ввёл ту же дату, которая соответствовала не GR8M8, разумеется, а Генели.

Кстати, отход от правды мог бы заставить систему насторожиться в этом направлении. Каждый участник BubEsLab должен был соблюдать условия и оставаться самим собой. Если вы, не задумываясь, то есть, быстро и чётко, вводите правильную дату своего рождения, вы, скорее всего, тот, за кого себя выдаёте, и чей профиль соответствует. Если вы придумываете другую дату, система может отследить, делаете ли вы это так же быстро и чётко, то есть просто ошибаетесь и пишите свою настоящую дату рождения, после чего за вами непременно станут следить. Если же вы вводите неправильную дату с паузами, подбирая цифры и месяцы, система подумает, что вы решили подурачиться и пофантазировать и отнесётся к вам менее пристрастно.

Наверное. Точно нельзя было знать ничего.

Поэтому, предполагая всё это, GR8M8 первым делом перевоплощался в Генели целиком и полностью.

После даты шли вопросы.

Первый из них звучал так:

Какой цвет ты выберете – серый или жёлтый?

Он выбрал серый.

Последовал второй вопрос:

Какое сочетание вы выберете – серо-жёлтое или серо-розовое?

Это уже напоминало разговор с мастером дзэн, который всегда зачем-то хочет узнать, как звучит хлопок одной ладони. GR8M8 читал много вариантов ответов, включая тот, когда сообразительный ученик похлопывает себя ладонью по пузу. Сам бы он ответил мастеру звонкой пощёчиной. Истинному знатоку дзэн это должно было понравиться.

Он выбрал серо-жёлтое.

Игра приняла информацию, задумалась и уточнила:

Птица или рыба?

Безсмысленность вопросов говорила о том, что и реагировать на них следует, не особо задумываясь. Программа сама сделает соответствующие выводы и примет одной ей понятные решения.