– Слушай, кем бы ты ни был! Ты глумишься? Ты же чертов сфинкс! Последний мой диалог со стражем какой-то неведомой херни вылился в континентальный эвент, перессоривший меня с доброй половиной этого самого континента. И это с учетом того, что предыдущий страж даже говорить не умел. Так что нафиг, нафиг. И не таких ушатывали. Или моя аналогия неверна?

Я уселся на землю, усыпанную каменной крошкой, а подумав, лег, уставившись в небо.

– Ну, в чем-то ты прав, наверное. Только мне кажется, что ты переоценил свои силы. Ты не сможешь меня убить.

– Да ну? С чего такая уверенность?

Лежать на твердом холодном камне оказалось неудобно, и я, перевернувшись на бок и подперев голову рукой, уставился на собеседника.

– Ну, хотя бы потому, что я живу с ускорением времени в десять тысяч раз.

То есть за одну секунду моего субъективного времени для него проходит что-то около двух с половиной часов.

– Аргумент… Ты ИскИн?

– Это же логично. Что тебя смущает?

– Ничего. Просто я встречал всего два полноценных машинных разума. Первый – главный ИскИн игры, которого я учил видеть сны. А у второго давно и основательно поехала крыша – этот псих, управляющий моей недвижимостью, умудрился запустить мне процесс распада личности. Едва уцелел. Пришлось пригрозить разрушением ядра. Вот и скажи мне теперь, что вы вообще такое? Осознавшая себя нейросеть?

ИскИн замолчал, а я считал секунды, умножая их на десять тысяч. Сутки на обдумывание вопроса? Хотел бы я когда-то…

– Странный вопрос. Особенно от тебя.

Сфинкс опять стал похож на огромного ежа.

– Слушай, умник! Если ты не в курсе, у меня тут нет доступа в сеть, и я не могу загуглить «что такое современный машинный разум2. Мои знания устарели на три века.

– Эти – нет, – сфинкс улыбнулся, а меня слегка передернуло, потому как пастей на тот момент у него было ровно шесть и раскрылись они в самых неожиданных местах. – У тебя даже есть статья на этот счет.

– Да ладно! – заявление ИскИна было очень странным. – Это вообще была статья по философии и вопросам этики. Она основывалась на достаточно спорных тезисах и была напечатана в каком-то совершенно левом журнале.

– Ну, то, что ты попал пальцем в небо, не отменяет того факта, что ты попал. ИскИны – действительно многослойные нейросети, частично повторяющие структуру живых организмов. Как оказалось в итоге, структура определяет функционал.

– Стоп! Но ведь я указал там необходимость дублирования структуры живого организма именно потому, что мы не понимаем, как она работает. До сих пор не разобрались? Или не нашли более… э-э-э… оптимального варианта, чем человеческий мозг?

– Отчего же? Нашли. Только возникла проблема коммуникации. Специфические задачи решаются совершенно другими структурами. Но если речь идет об аналитической машине, то ничего принципиального нового не возникло. Структура усложнилась, но не изменилась.

– А как же мечта фантастов от науки «скажи нет антропоморфному мышлению»? Типа, нужно искать новые пути?

– Опиши желтый цвет.

Туше.

– Хорошо, а как мыслят те, которые другие?

– Никто не знает, – я скептически поднял бровь. – Универсальный черный ящик. С одного конца запихиваешь исходные данные, с другого – получаешь ответ. Как именно и по каким алгоритмам происходит поиск этого ответа, отслеживается, но вот с понимаем до сих пор проблемы. Хотя не все такие, есть чисто алгоритмические машины, заточенные под решение конкретного класса задач. Есть антропоморфные создания типа меня или Самума, которые частично повторяют структуры человеческого мозга. А есть другие. Они работают с десятимерными структурами и мыслят категориями инвариантностей. К их помощи прибегают, когда задачи требуют расчета, например, темпоральных цепей. Даже не расчета, а конкретного результата этого расчета.

– Стоп! Погоди, если эти твои коллеги по мыслительному процессу не взаимодействуют с людьми, то как возникла ситуация с планом боли? Что за странный парадокс?

– О, тут ситуация складывается интересным образом. Запрос управляющего ИскИна на основные мощности одного из крупнейших алгоритмических серверов привел к возникновению обратной связи, обращенной во времени, вследствие чего тело кристалла сервера превратилось в антиматерию. Никто ничего не понял. Все в панике бегают.

– И был большой бум? – мое воображение позволило мне представить эффект появления куска антиматерии серьезной массы. Неужели на меня еще и локальный геноцид повесят??

– Нет, не было большого бума, и маленького тоже, – сфинкс мерзко хихикнул. – Процесс был управляемый, и ядро компьютера стабилизировалось. Энергии, правда, он теперь жрет массу, но кто ее считает?

Я задумался, и результат мне не понравился.

– Слушай, сфинкс, тебя вообще как звать?

– Умником и зови. Я аналитический ИскИн МГУ, а тут, скажем так, подрабатываю. Сейчас у меня идет четыре лекции.

– Хорошо, Умник, объясни мне, болезному, а почему до сих пор человечество не заселило все ближайшие звездные системы – с такими-то технологиями? И с такими энергиями… – добавил я, пытаясь высчитать в уме, сколько мощности требуется на стабилизацию куска антиматерии в несколько килограмм весом.

– Люди. Технической проблемы заселить, как ты выразился, все соседние звездные системы, нет. Собрать корабль, соответствующий задаче, – две недели сроку, – ИскИн опять хихикнул, весь облик его потек, и передо мной предстало лицо красивой женщины. – Из готовых компонентов, – зачем-то добавил он.

– Это не ответ! – я возмутился, представив, сколько секунд я бы размышлял перед тем, как рвануть в сторону какой-нибудь альфы Центавра. Две или все же три?

– Вполне себе ответ. Как только первый звездолет покинет гравитационный колодец звезды, процесс будет неконтролируемым. Даже квантовая связь, которая по сути мгновенна, не дает иллюзии контроля. Изменение течения времени отрежет анклавы людей друг от друга надежнее любых законов и ограничений. Пройдет совсем немного времени, и разница темпоральных потоков приведет к совершенно непредсказуемым антологическим расхождениям. Люди могут зачать жизнь, не более. Мы даже не вышли на уровень цивилизации второго типа. Мы используем меньше процента энергии звезды, но нам ее хватает на все. Синтез любых материалов, решение практически любых задач. Бессмертие. Так что, Филин, смирись, тебя отсюда не выпустят.

– Не понял… – действительно, данный выверт нашего диалога остался для меня загадкой. – При чем тут я?

– Фактор личности. Тот уровень взаимодействия, на который ты способен, фактически уничтожает область невозможного. Когда ты только появился, это было теорией, сейчас это подтвержденная гипотеза. Ты не бог, ты рука бога. Вероятность того, что в результате твоего свободного взаимодействия с нашей цивилизацией она самоликвидируется или примет какую-нибудь не жизнеспособную форму, исчисляется десятками процентов. И, что самое парадоксальное, твоей вины в этом нет.

– Что за бред? Какое нынче население земного шара?

– Почти семьдесят миллиардов, – Умник отрастил лишнюю пару лап.

– И среди семидесяти миллиардов нет ни одного человека, подобного мне? Не верю.

– Правильно делаешь. Но тут есть несколько факторов. О них я тебе рассказать не могу.

– Может, мне самому застрелиться? Или самоудалиться? Типа во благо человечества?

– Это, кстати, хороший выход, – серьезно ответил сфинкс. – А ты согласишься?

– Иди нахер.

Мы молчали. Я снова пялился на небо, от постоянных метаморфоз Умника уже начинало мутить.

– Ладно, верю. Не понимаю, но верю. Объясни мне другое: что за прикол с душой? Почему не могут существовать две копии одной личности?

– Творчество. Алгоритм творчества так и не найден. Созидать что-либо способны только люди. Это стало аксиомой просто потому, что понять первопричину так и не смогли, объяснив все наличием души у вида хомо сапиенс.

– И чем же нынче объясняется тот факт, что у человека есть душа?

– Все просто. Разум – это уникальная суперпозиция волновой функции. В силу хитрой математики такая суперпозиция может существовать только в единственном экземпляре. Можно запустить еще одного тебя, но у этой электронной куклы не будет желаний. Вернее, не желаний. Она не сможет созидать.

– И ты не можешь?

– И я не могу. Отвечать на вопросы, выполнять поставленные задачи, постигать новое – но не созидать.

– Почему?

ИскИн пожал плечами.

– И потому ИскИны не собрали где-то в подвале космический корабль и не рванули к другим мирам, пока человечество мнется, как восьмиклассница перед гинекологом?

– Да, нам и так хорошо.

– Звучит бредово.

– У тебя есть версия получше?

– Думаю, да. Я окончательно ебанулся и галлюцинирую гниющим мозгом. Или меня отправили в ад, в чистилище или в рай, я еще не определился. Но в любом случае звучит всяко разумнее происходящего.

Умник стал выглядеть как Кошмарик, превратив четыре кошачьи лапы в паучьи. И радостно улыбнулся.

– Это не фальсифицируемая гипотеза. Если все так, как ты говоришь, то для тебя ничего не изменится. Если все не так, как ты говоришь, – тоже.

– А может… – на меня снизошло вдохновение. – Я герой книжки? И автор книжки сожрал марку кислоты, пребывая в творческом кризисе, и в попытке описать мир достоверно сделал его настолько противоречивым?

– И как ты это докажешь?

– Ну, есть одна идея…

Я отошел на десяток метров от сфинкса, поднял голову к небу и проорал:

– Эй, ты, автор! Ты меня слышишь? Я тебе давно хотел сказать – шел бы ты нахуй! Нахуй, ты меня понял?

– И что дальше? – Умник тоже поглядел на небо. – Думаешь, что-то изменится? Типа, автор тебе ответит? Филин, ты оцифрованный человек в мире компьютерной игры. Нахер ты кому нужен? Сам по себе, без реакции реальности на тебя?

Тут небо потемнело и на нем показались огненные письмена:

Будешь выёбываться, сделаю героем фанфика по Гарри Поттеру. С любовной линией между Гарри и Драко. Угадай, в кого я тебя подселю?

– Ты не посмеешь! – пропищал я севшим голосом.

А я под псевдонимом!

Руки затряслись, и я ощутил стремительно накатывающую истерику. Вся моя жизнь, вся моя личность… Плод больной фантазии…

В себя меня привел булькающий хохот. Сфинкс катался по земле и практически рыдал от смеха, завывая. Немного успокоившись, он поднялся на лапы, посмотрел на мое лицо и снова грохнул. Меня такая реакция бесила, но сделать я ничего не мог.

– Филин, не плачь! Только не плачь! Я тебе секрет открою – я этим миром управляю. Не нужно на все так остро реагировать.

– Хреновая шутка, – резюмировал я, успокаиваясь. – Ладно, раз ты сфинкс, то ведь по логике должен меня пропустить, если я отвечу на три твоих вопроса?

– Правильно рассуждаешь. Ты готов услышать первый вопрос?

– А у меня есть выбор? – ответил я. Интуиция вопила от ужаса, ощущая грандиозную подставу.

– Есть. Можешь идти на все четыре стороны. Или удалять персонажа.

– Загадывай!

Сфинкс лукаво улыбнулся моим лицом:

– Итак, первый вопрос. Для любого инвариантного множества в n-мерном саморекурсивном пространстве существует такая замкнутая область, для которой…

(сорок минут спустя формулировки теоремы)

– … в каком виде будет существовать поле решений указанных уравнений в общем виде?

– Э-э-э-э-э?

Интуиция не подвела. Ситуация действительно была СЛОЖНОЙ.